Сталинские депортации по сути
Оригинал взят у ihistorian в Сталинские депортации по сути
Борьба с радикальным антисталинизмом сегодня для большинства любителей истории ведется на рубеже, отвоеванном «объективистами», которые при общем своем буржуазном неприятии сталинской политики, пытаются и в целом удачно все-таки отбросить антисталинскую мифологию времен «холодной войны» и XX съезда, мифологию как Хрущева, так и Солженицына, как Сванидзе, так и Михалкова.
Однако, отбрасывая откровенную ложь, стараясь опереться в описании сталинской эпохи на фактическую и документальную основу, «объективисты» представляют по сути все ту же буржуазную, антисоветскую, антисталинскую идеологию, только очищенную от откровенной шелухи и крайностей.
Тут вот что следует понять. Установление фактов - лишь первая задача исторического исследования, в этом сталинцы выступают союзниками «объективистов». Вторая задача - «понять» прошлое, т. е. установить причинно-следственные связи между фактами. Большая часть «объективистов» уже на этом этапе отсеивается, но те, кто способен честно раскрыть причины и мотивы действий участников событий - наши дорогие союзники. В самом деле, признать, например, что активное сопротивление части крестьянства коллективизации спровоцировало голодомор, - сегодня дорогого стоит. На третьем этапе исследователь часто пытается дать оценку деятельности участников исторического процесса с точки зрения интересов тех классов, социальных групп, персоналий, которым исследователь симпатизирует. Вот только на этом этапе настоящие сталинцы с «объективистами» разойдутся. Сталинец скажет: судьба нескольких миллионов кулаков была трагична, но только через эту трагедию был найден путь к улучшению положения нескольких десятков миллионов. Объективист расставит акценты иначе: слезинка кулака стучит в наши сердца, День памяти жертв политических репрессий - наше все, но, черт возьми, эти большевики при этом все-таки подняли страну.
Я предлагаю вашему вниманию выдержки из выводов докторской диссертации современной «объективистки», которая прилежно пишет о тоталитарном режиме, но признает:
«1.Депортация немецкого населения … может быть оценена как превентивная акция советского государства, носившая правовой характер...
2.Депортация (переселение) немцев 1941 г. не носила репрессивного характера, она проводилась на основе нормативных правовых актов, принятых, в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., государственными органами, облеченными соответствующими полномочиями и руководствовавшимися комплексом директивной документации, частично известной обществу. Акции выселения немцев... расценивались как эвакуации, целесообразность которых разъяснялась населению... Практиковалось вежливое, "корректное» отношение к переселенцам, факты расстрелов и других репрессивных акций, известные из зарубежной литературы, не нашли подтверждения в процессе нашего исследования.
3.Переселения немцев... отличались высокой организованностью, что обеспечило минимальные человеческие потери в ходе операций... не находят подтверждения известные из западной литературы факты о провокациях. Устроенных органами НКВД в немецких селах... Не соответствуют истине и рассказы об «ужасных условиях» путешествия, «человеческих страданиях, отсутствии пищи и воды, большом количестве жертв в пути, запломбирванных вагонах...
4....Изученные автором диссертации многочисленные акты местной администрации... свидетельствуют о большой подготовительной и управленческой работе, проделанной на местах по приему, расселению, бытовому обустройству и трудоустройству переселенцев. Другое дело, что возможности, в первую очередь финансовые, возможности обеспечения огромных масс эвакуированного населения жильем, продовольствием, возмещения стоимости утраченного имущества, что необходимо было сделать, у местных органов были минимальные. Тем не менее, они сделали все, от них зависящее, чтобы процесс приема спецпереселенцев по возможности был быстрым и безболезненным для всех участвующих сторон... Все немцы были расселены в составе семей, получили крышу над головой и возможность трудоустройства, причем не только в сельской местности, как предполагалось вначале.
5.Трудовые мобилизации немцев... были вынужденной мерой, призванной обеспечить работу тыла... мы не имеем права утверждать, как это неоднократно делалось, что мобилизации были рассчитаны на уничтожение немецкого этноса, для чего искусственно создавались ужасающие условия его «принудительного трудоиспользования», порождающие многочисленные жертвы. Не меньшие жертвы принесли на алтарь войны и другие народы.
6.Правовой статус граждан СССР немецкой национальности в результате депортации был нарушен... Но и демократические государства имеют прецеденты нарушения конституционных прав граждан в экстремальных условиях, к которым, несмоненно, относится война.
Признав это, автор диссертации категорически возражает против утверждений, что у советских немцев сразу после депортации были отняты все гражданские права. Вплоть до 1944 г., начала оформления режима спецпоселения, они, за исключением тех, кто был мобилизован в рабочие колонны, пользовались, как и все остальные граждане в условиях военного времени, правом на труд, вознаграждение за него в соответствии с объемом затраченных усилий (по труду), относительной свободой передвижения. Что касается гарантий социального характера, то они в результате войны, по сути, прекращали свое действие не только в отношении немецкого населения.
7.В 1944 г. вводятся правовые ограничения, которые квалифицируются в диссертации как специальный административно-правовой режим спецпосления...
8.Постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпосленцев» были определены их права и обязанности. Закон этот не носил репрессивного характера, хотя известная дискриминационная мера в нем присутствовала. Положение закрепляло, что спецпоселенцы «пользуются всеми правами гражданскими, за исключением некоторых ограничений, предусмотренных отдельными решениями органов государственной власти».
9.Ужесточение режима происходит в конце 1940 -х гг.. в условиях «холодной войны»... Следует подчеркнуть также, что именно в этом периоде произошло существенное улучшение материального положения всех категорий спецпосленцев, и в первую очередь, немцев, были соединены разрозненные в годы войны семьи, поднялся уровень рождаемости, переросший в первой половине 1950-х гг. в настоящий бум. Что касается сурового закона о 20 годах каторжных работ за оставление места поселения, то следов его применения обнаружить не удалось, хотя именно борьба с побегами долгое время оправдывала само существование системы спецпоселений. Судя по всему он носил характер уголовной угрозы и на практике не действовал, а в отношении беглецов, которых разыскивали и чаще всего водворяли на место прежнего жительства, действовали пресекательные нормы административного права.
10...
11.В политике СССР по отношению к депортированным народам отсутствуют все элементы состава такого преступления как геноцид. Во-первых отсутствует объективная сторона, но нет и субъективной стороны(она предполагает наличие вины, в данном случае - прямого умысла)».
Источник: Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпослении (1941-1955). - дисс. докт.юр.наук, Новосибирск, 2003. С.419-428.
На недавнем научном мероприятии, в котором я участвовал, был затронут вопрос о депортации немцев Поволжья одним из ведущих специалистов по этой теме. Доктор исторических наук, крайне негативно относящийся к этой стороне сталинской политики, сам немец, признал, что инструкции, на основе которых выселяли немцев, практически совпадают с инструкциями, на основе которых эвакуировали обычное население из прифронтовых областей и которое привезли в опустевшие на пару-тройку недель немецкие села. Более того, напомнил, что в те годы государство столь же легко распоряжалось при необходимости судьбами лояльных граждан, вербуя «комсомольцев-добровольцев», которым крайне сложно было отказаться от такой мобилизации.
Нам сегодня важно понять, что в 1930-е - 1940-е годы, в связи с превалированием общего интереса над личным, считалось нормой, когда государство, как выразитель общего интереса, может и должно направлять когорты строителей нового общества, в том числе часто указывая им место учебы, работы, проживания. Более того, саму советскую элиту, активистов, комсомольцев, коммунистов это касалось в первую очередь. И положа руку на сердце - многим ли советским гражданам в те материально бедные по сравнению с нашим временем годы было за что-то держаться? Здесь бросали развалившуюся хату и койку в общаге, - там получали такую же койку и шанс на участие в новом большом строительном проекте.
Борьба с радикальным антисталинизмом сегодня для большинства любителей истории ведется на рубеже, отвоеванном «объективистами», которые при общем своем буржуазном неприятии сталинской политики, пытаются и в целом удачно все-таки отбросить антисталинскую мифологию времен «холодной войны» и XX съезда, мифологию как Хрущева, так и Солженицына, как Сванидзе, так и Михалкова.
Однако, отбрасывая откровенную ложь, стараясь опереться в описании сталинской эпохи на фактическую и документальную основу, «объективисты» представляют по сути все ту же буржуазную, антисоветскую, антисталинскую идеологию, только очищенную от откровенной шелухи и крайностей.
Тут вот что следует понять. Установление фактов - лишь первая задача исторического исследования, в этом сталинцы выступают союзниками «объективистов». Вторая задача - «понять» прошлое, т. е. установить причинно-следственные связи между фактами. Большая часть «объективистов» уже на этом этапе отсеивается, но те, кто способен честно раскрыть причины и мотивы действий участников событий - наши дорогие союзники. В самом деле, признать, например, что активное сопротивление части крестьянства коллективизации спровоцировало голодомор, - сегодня дорогого стоит. На третьем этапе исследователь часто пытается дать оценку деятельности участников исторического процесса с точки зрения интересов тех классов, социальных групп, персоналий, которым исследователь симпатизирует. Вот только на этом этапе настоящие сталинцы с «объективистами» разойдутся. Сталинец скажет: судьба нескольких миллионов кулаков была трагична, но только через эту трагедию был найден путь к улучшению положения нескольких десятков миллионов. Объективист расставит акценты иначе: слезинка кулака стучит в наши сердца, День памяти жертв политических репрессий - наше все, но, черт возьми, эти большевики при этом все-таки подняли страну.
Я предлагаю вашему вниманию выдержки из выводов докторской диссертации современной «объективистки», которая прилежно пишет о тоталитарном режиме, но признает:
«1.Депортация немецкого населения … может быть оценена как превентивная акция советского государства, носившая правовой характер...
2.Депортация (переселение) немцев 1941 г. не носила репрессивного характера, она проводилась на основе нормативных правовых актов, принятых, в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., государственными органами, облеченными соответствующими полномочиями и руководствовавшимися комплексом директивной документации, частично известной обществу. Акции выселения немцев... расценивались как эвакуации, целесообразность которых разъяснялась населению... Практиковалось вежливое, "корректное» отношение к переселенцам, факты расстрелов и других репрессивных акций, известные из зарубежной литературы, не нашли подтверждения в процессе нашего исследования.
3.Переселения немцев... отличались высокой организованностью, что обеспечило минимальные человеческие потери в ходе операций... не находят подтверждения известные из западной литературы факты о провокациях. Устроенных органами НКВД в немецких селах... Не соответствуют истине и рассказы об «ужасных условиях» путешествия, «человеческих страданиях, отсутствии пищи и воды, большом количестве жертв в пути, запломбирванных вагонах...
4....Изученные автором диссертации многочисленные акты местной администрации... свидетельствуют о большой подготовительной и управленческой работе, проделанной на местах по приему, расселению, бытовому обустройству и трудоустройству переселенцев. Другое дело, что возможности, в первую очередь финансовые, возможности обеспечения огромных масс эвакуированного населения жильем, продовольствием, возмещения стоимости утраченного имущества, что необходимо было сделать, у местных органов были минимальные. Тем не менее, они сделали все, от них зависящее, чтобы процесс приема спецпереселенцев по возможности был быстрым и безболезненным для всех участвующих сторон... Все немцы были расселены в составе семей, получили крышу над головой и возможность трудоустройства, причем не только в сельской местности, как предполагалось вначале.
5.Трудовые мобилизации немцев... были вынужденной мерой, призванной обеспечить работу тыла... мы не имеем права утверждать, как это неоднократно делалось, что мобилизации были рассчитаны на уничтожение немецкого этноса, для чего искусственно создавались ужасающие условия его «принудительного трудоиспользования», порождающие многочисленные жертвы. Не меньшие жертвы принесли на алтарь войны и другие народы.
6.Правовой статус граждан СССР немецкой национальности в результате депортации был нарушен... Но и демократические государства имеют прецеденты нарушения конституционных прав граждан в экстремальных условиях, к которым, несмоненно, относится война.
Признав это, автор диссертации категорически возражает против утверждений, что у советских немцев сразу после депортации были отняты все гражданские права. Вплоть до 1944 г., начала оформления режима спецпоселения, они, за исключением тех, кто был мобилизован в рабочие колонны, пользовались, как и все остальные граждане в условиях военного времени, правом на труд, вознаграждение за него в соответствии с объемом затраченных усилий (по труду), относительной свободой передвижения. Что касается гарантий социального характера, то они в результате войны, по сути, прекращали свое действие не только в отношении немецкого населения.
7.В 1944 г. вводятся правовые ограничения, которые квалифицируются в диссертации как специальный административно-правовой режим спецпосления...
8.Постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпосленцев» были определены их права и обязанности. Закон этот не носил репрессивного характера, хотя известная дискриминационная мера в нем присутствовала. Положение закрепляло, что спецпоселенцы «пользуются всеми правами гражданскими, за исключением некоторых ограничений, предусмотренных отдельными решениями органов государственной власти».
9.Ужесточение режима происходит в конце 1940 -х гг.. в условиях «холодной войны»... Следует подчеркнуть также, что именно в этом периоде произошло существенное улучшение материального положения всех категорий спецпосленцев, и в первую очередь, немцев, были соединены разрозненные в годы войны семьи, поднялся уровень рождаемости, переросший в первой половине 1950-х гг. в настоящий бум. Что касается сурового закона о 20 годах каторжных работ за оставление места поселения, то следов его применения обнаружить не удалось, хотя именно борьба с побегами долгое время оправдывала само существование системы спецпоселений. Судя по всему он носил характер уголовной угрозы и на практике не действовал, а в отношении беглецов, которых разыскивали и чаще всего водворяли на место прежнего жительства, действовали пресекательные нормы административного права.
10...
11.В политике СССР по отношению к депортированным народам отсутствуют все элементы состава такого преступления как геноцид. Во-первых отсутствует объективная сторона, но нет и субъективной стороны(она предполагает наличие вины, в данном случае - прямого умысла)».
Источник: Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпослении (1941-1955). - дисс. докт.юр.наук, Новосибирск, 2003. С.419-428.
На недавнем научном мероприятии, в котором я участвовал, был затронут вопрос о депортации немцев Поволжья одним из ведущих специалистов по этой теме. Доктор исторических наук, крайне негативно относящийся к этой стороне сталинской политики, сам немец, признал, что инструкции, на основе которых выселяли немцев, практически совпадают с инструкциями, на основе которых эвакуировали обычное население из прифронтовых областей и которое привезли в опустевшие на пару-тройку недель немецкие села. Более того, напомнил, что в те годы государство столь же легко распоряжалось при необходимости судьбами лояльных граждан, вербуя «комсомольцев-добровольцев», которым крайне сложно было отказаться от такой мобилизации.
Нам сегодня важно понять, что в 1930-е - 1940-е годы, в связи с превалированием общего интереса над личным, считалось нормой, когда государство, как выразитель общего интереса, может и должно направлять когорты строителей нового общества, в том числе часто указывая им место учебы, работы, проживания. Более того, саму советскую элиту, активистов, комсомольцев, коммунистов это касалось в первую очередь. И положа руку на сердце - многим ли советским гражданам в те материально бедные по сравнению с нашим временем годы было за что-то держаться? Здесь бросали развалившуюся хату и койку в общаге, - там получали такую же койку и шанс на участие в новом большом строительном проекте.