Как здравый смысл помогает археологии. Керамика, дерево, гигиена...
Оригинал взят у ss69100 в Как здравый смысл помогает археологии. Керамика, дерево, гигиена...
Керамическое производство
С керамикой в исследуемом городе было всё в полном порядке. Её производили много и достаточно высокого качества. Рискую вторгнуться здесь на любимую археологами территорию черепков. По этим черепкам они нелогичным образом пытаются разделить вполне однородную по всем остальным показателям культуру на множество мелких, отдельных и, якобы, враждебных. Специально на этом останавливаться не буду. Непонятно только, почему местные учёные умы льют воду на незрелую теорию соседнего «булгаризма». Неужели гранты из соседнего субъекта федерации и сюда дошли? Непатриотично как-то.
Судите сами. Находят у нас керамические сосуды высокого качества, красиво орнаментированные, и говорят, что это сосуды булгарского типа (таких 60%). А ещё находят сосуды, изготовленные погрубее (их 40%), и говорят, что это сосуды производства местных ремесленников. Очевидно, что якобы булгарские сосуды производились здесь же, ведь найдены ямы для приготовления соответствующего глиняного теста, и не до конца обожжённые те самые сосуды в обвалившемся гончарном горне. Чего же в них булгарского? Но профессора-археологи Белавин и Крыласова упорствуют и выдвигают предположение о том, что здесь работал булгарский филиал. Почему бы просто не сделать вывод, что местные мастера умели делать гончарную продукцию не хуже булгарской?
Есть и ещё один момент, который почему-то укрылся от авторов археологических монографий. Все сосуды из числа грубых, по форме и назначению относятся к горшкам, которые применялись в хозяйственных целях, в том числе и для варки на открытом огне. А все якобы булгарские, по назначению, скажем так, более парадные. Вот и отгадка этой большой тайны. Для помоев фарфоровую посуду и сейчас не используют. Ясно, что здесь дело в обыкновенной практичности. Кто будет украшать горшок, чтобы тут же его закоптить? Так зачем же соседские филиалы сюда приплетать?
Следуя подобной логике, грубо изготовленные горшки, которые наверняка находят в булгарском Билярске, следует немедленно объявить привезёнными из северных краёв. Или признать изготовленными здесь же, но в «рождественском» филиале неумелыми руками наших горожан. А замки, найденные здесь в «рождественском» городе, о которых писалось выше, надо называть Киевскими (очень похожи), и обозначить также Киевский филиал. Прямо какая-то «свободная экономическая зона»…
Итак, судя по находкам, на Рождественском городище производились все виды традиционной керамической посуды, а также керамические печные плиты и кирпичи. Из оборудования найден один гончарный горн. Горн теоретически мог стоять под навесом или на открытом воздухе, но вот подготовка изделий под обжиг однозначно производилась в помещении. Иначе, как я уже описывал выше, неизбежно вымирание рода гончаров от хронической простуды.
Во-первых, летом при +10°С (у нас это часто бывает), работать голыми руками с сырой глиной, значит, максимум за 2 года заработать артрит и невралгию. А зимой на морозе это вообще невозможно.
Во-вторых, если бы все вышеописанные ремесленники работали под навесами и на открытом воздухе, то 6 зимних месяцев им бы пришлось просто тунеядствовать. А жить чем? Поэтому, сколько я всяких местных производств не перевидал, все они, кроме горнодобывающих и лесозаготовительных, располагались в помещениях. И не только современные. Вот, например, реконструированное изображение уральской домницы 14-15 века (Рис.9). Мы видим металлургическую печь, а к ней заботливо домик пристроен, как раз типа того, что я описывал в качестве производственных сооружений. Думаю, что с 13 века по 14 мало что переменилось, ведь тогда прогресс не шагал семимильными шагами.
С работой гончара может справиться 1 человек. Но к гончарным работам придётся отнести и печную кладку. Высокотемпературные печи часто требуют ремонта, а их конструкция сложна. Поскольку таких печей было порядочное количество, то в качестве печника следует выделить, минимум, 1 человека.
Особый интерес вызывает найденная керамическая печная плита. Использование таких плит может говорить только об одном - жители города не жили в курных избах, а имели печи с дымоходами. Только в таких печах требуется изолировать топку. Если бы это был открытый очаг, то использование керамической печной плиты между огнём и горшком существенно понизило бы эффективность приготовления пищи. Ведь теплопроводность керамики в несколько раз меньше, чем у чугуна, из которого делают печные плиты сейчас.
Честно говоря, меня эта находка не удивляет. Горожане, которые знали, как сделать печи для плавки металла, однозначно имели представление о печной тяге. А владея секретом печной тяги и имея просто глину под ногами, можно делать любые печи - отопительные, варочные, банные, хлебные. Даже сложнейшая русская печь, представляющая из себя компактный комплекс из всех четырёх перечисленных, могла быть ими изготовлена.
Для того, чтобы строить печи, требуется знать несколько принципов.
Первый - в глиняном массиве перед обжигом можно создать ходы, полости и перегородки заданной конфигурации с помощью деревянных плах, облицованных глиной. Затем, положив топливо в топку, следует произвести обжиг. При этом внутренние плахи выгорают либо вынимаются до обжига, и получается глинобитная печь. Именно так, по мнению археологов, в 13 веке строили горны.
Сейчас глинобитные печи строят и по сложной технологии, набивая печь в опалубку, подсушивая 5-6 дней без подогрева, затем удаляя опалубку, после просушка на малой подтопке с полным остыванием 5-7 дней, затем максимально жаркая протопка в течении 3-5 дней. Причём, надо заметить, что эта сложная технология известна и применяется только на территории нашей страны. Не исключено, что и жители исследуемого города использовали нечто подобное.
Второй - топку следует ограничить определённым объёмом, тогда топливо, заполнившее большую часть топки, при горении будет выделять одновременно в одном замкнутом объёме большое количество тепла, и температура в зоне горения превысит 750°С. При этом процесс горения проходит более эффективно. Для ограничения объёма топки, а не для того, чтобы угольки не летели, делается топочная дверка. Распахни её в момент горения и температура в топке сразу упадёт.
Многие думают, что камин греет хуже печи потому, что у него труба большая и всё тепло выдувает. Это неверно. Именно большая эффективность сгорания топлива в печи ставит её на голову выше камина и открытого очага. Этот принцип также применяется в горнах.
Третий - горячий дым поднимается вверх, так же, как вода течёт вниз. Если сделать для него своеобразное «русло», только перевёрнутое вверх, он потечёт, как ручей, образуя водопады, перекаты и водовороты, только из дыма и снизу вверх. На этом принципе работают колпаковые конструкции печей. Он также позволяет понять, как эффективно выполнить дымоходы в оборотных печах.
Четвёртый - перепад высот создаёт печную тягу. Работая с горнами, трудно было этого не знать. Поэтому можно не только позволить горячему дыму подниматься по дымоходу вверх, но и протащить его вниз падающим потоком по короткому участку, как вода перетекает через колено сифона под вашей раковиной. Это позволяет нагреть больший объём печи и выбросить меньше тепла в трубу.
Зная первый и второй принципы, не проблема строить отопительные печи с дымоходом. Умея применять третий и четвёртый принципы, можно строить многофункциональные печи с крайне высоким КПД. Но для того, чтобы плавить и ковать железо, надо знать ещё и пятый принцип. Он заключается в принудительном нагнетании воздуха в зону горения. Окислительные процессы при этом ускоряются. За единицу времени производится значительно больше тепла, но стенки печи не изменяют своей теплопроводности, и её поверхность не успевает отдавать всё поступающее тепло. Температура в топке повышается.
Таким образом, археологов-«патриотов», которые считают, что жители подобных поселений в 13 веке жили в полуземлянках и курных сараях, может извинить только их полное невежество в перечисленных выше вопросах.
Продолжение следует.
Деревообработка
Деревообработка, несомненно, присутствовала в исследуемом городе. Её следует разделить на плотницкие и столярные ремёсла.
Из плотницких инструментов найдено множество топоров самой различной формы, тёсла, наструги, скобели, долота, буравы. Пил при раскопках не найдено, однако известно, что в 13 веке пилы были широко распространены на всей территории русской равнины и Сибири. Несмотря на это, использовались они ограниченно. Считалось, что получаемые при распиловке поверхности неустойчивы к гниению, растрескиванию и недолговечны.
Таким образом, пилы были второстепенным инструментом в плотницком деле. Основную роль играли топоры и наструги, а также долота, скобели и ножи различной формы. Такими инструментами можно производить заготовку строительного леса, удалять с брёвен кору, получать из кругляка прямоугольные брусья, выбирать продольные и поперечные пазы различной формы, раскалывать кругляк вдоль на плахи (плоские, полукруглые и четверти), получать тёс и дрань (в качестве кровельного материала), соединять элементы в пазы и шипы, сверлить отверстия и шпунтовать стыки элементов.
Особо интересны для технолога наструги. Это ни что иное, как рубанок. Наструги, которые обнаруживают археологи, представляют собой нож рубанка в виде скобы шириной от 6 до 9 см. Он закреплялся в деревянном корпусе посредством клина. Вылет режущей кромки за плоскость корпуса регулировался установкой клина. Значит, можно было регулировать толщину съёма материала от грубого до самого тонкого. Это даёт возможность не только выравнивать тёсанные и колотые деревянные поверхности, но и добиваться высокой чистоты поверхности (гладкости). То есть, благодаря инструментам, которыми пользовались плотники исследуемого города, перечисленные технологические операции по обработке дерева становились вполне доступными по трудоёмкости. Большой удачей для нас является сохранившаяся в среде староверов со средних веков плотницкая традиция.
«В сёлах Верхнего Приобья живут многие потомки старообрядцев, тех, кто в XVII-XIX вв. осваивали сибирские земли. Многие элементы их духовной культуры говорят о сохранении древних традиций, бытовавших ещё в средневековой Руси. Исследование особенностей материальной культуры старожилов-старообрядцев в конце XIX- начале XX вв., проведённые автором статьи в течение нескольких последних лет при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, показывают, что и в домостроении эта тенденция была очень сильна…» [1]
В культурном пространстве Прикамья очень интенсивно шёл процесс обмена культурными достижениями. К примеру, быт финно-угорского народа коми ещё во времена крещения его Стефаном Великопермским (1375 г.), крайне мало отличался от традиционно русского. Мы знаем об этом из жития святого, написанного через год после его смерти лично знавшим святителя иеродиаконом Епифанием Премудрым, которое изобилует подробностями. А ведь от Великого Усть-Юга (ныне Устюг) до нынешней Перми больше полутысячи километров непроходимых лесов. Поэтому вполне разумно полагать, что исследуемый город не выпадал из общего культурного пространства Прикамья, и его плотницкие традиции имеют общие черты с традициями староверов, дошедшими до наших дней.
Давайте попробуем реконструировать типовое жилое строение 13 века по имеющейся у нас информации, прибегая к сравнениям с традициями староверов. Начнём с основания. В своих отчётах археологи не выявляют наличие каменных фундаментов строений, зато описано множество столбовых ям. Этому находится интересное объяснение:
«Основные технологические приёмы строительства, начиная с закладки дома и кончая покрытием крышей, в основном совпадали с теми, что бытовали в средневековой Руси. Дома строили исключительно срубные. Если грунт был недостаточно плотен, делали вначале основание дома - копали ямы, опускали туда деревянные стойки, иногда предварительно обожжённые или смазанные дёгтем, чтобы предотвратить их гниение в земле. Если грунт был плотный, то под углы избы просто подставляли камни, покрывая их для гидроизоляции двумя слоями бересты. В том случае, когда стойки выводили высоко, дома делали с «завалинками». В сузунских сёлах некоторые хозяева из кержаков к зиме завалинки заполняли землёй, а к лету землю отваливали для «пpодува». На стойки, камни или на уплотнённый грунт (в местностях с песчаной почвой) укладывали окладной венец - окладник, и далее выставляли венцы до нужной высоты. Придавая дереву большую водонепроницаемость, окладник мазали дёгтем или смолой, которую варили сами. В этом случае фундаментных стоек не ставили, а первый венец укладывали прямо на уплотнённый грунт».
Получается, что у средневековых плотников имелись варианты для разных грунтов. В нашем случае грунт, судя по результатам раскопок, располагал к варианту со стойками. Всё вышеописанное было вполне в рамках ранее нами определённых технических возможностей плотников исследуемого города. Причём, это не просто возможности, а реально применяемые ими технологии. Об этом недвусмысленно свидетельствуют найденные инструменты. Ведь человеку, живущему в шалаше, рубанок просто не нужен.
Пока наши предположения об уместности аналогий подтверждаются. Продолжим. Против существования срубных конструкций на исследуемой территории в 13 веке, никто не выступает. Поэтому, основное внимание хочется уделить полам и потолкам. Это для того, чтобы с помощью нашего метода обоснованно доказать применяемость этих конструкций для постройки жилых помещений и впредь, утверждения о проживании жителей подобных городов в полуземлянках, считать научно не обоснованными.
Давайте разберёмся, как делали полы староверы.
«Пол настилали из широких плах по «переводам» (балкам). Плахи для пола очень тщательно обтёсывали. Старожилы-старообрядцы иногда делали полы двухслойными - нижний был черновым, плохо обработанным, верхний, который клали непосредственно на «чёрный», «чистым», хорошо оструганным, плотно притёсанным. Полы не красили, однако содержали в большой чистоте - не только мыли, но и скребли ножами-косарями».
Это понятно. Ничего из ряда вон выходящего. Делать подобные полы в исследуемом городе могли. А нужно ли им это было? Чтобы с этим разобраться, давайте выясним, для чего вообще нужен пол? Неужели просто для красоты?
Функционально выделяются 3 главные функции пола: образование поверхностей для беспрепятственного перемещения, создания теплоизоляции от грунта и обеспечения гигиены. Это, казалось бы, очевидные вещи из разряда: «Голова - чтобы думать». Но иногда о них надо вспоминать, чтобы снять социальные стереотипы. А то некоторые люди на вопрос: «Зачем тебе голова?», уже начинают отвечать: «Я ей кушаю». И мы, конечно, смеёмся, ведь смещение приоритетов здесь так очевидно. Почему столь же искажённые представления о быте жителей Прикамья не вызывают у нас улыбки?
Разложим всё по полочкам. Как бы вам понравилось, если бы в вашем доме пол имел ямы, канавы, бугры и уклоны? Любой ответит, что это неприемлемо. А почему неприемлемо? Вот на этот вопрос исчерпывающий ответ дадут немногие. Правильный ответ такой: потому, что регулярное и длительное пребывание в подобном помещении грозит жильцам потерей здоровья в части нарушения опорно-двигательного аппарата, а также расстройством систем ориентации и вестибулярного аппарата. Вот так, а не потому, что некрасиво. Чистая физиология. Проще сказать - переломаете себе ноги, постоянно спотыкаясь. А, видя всё время перед собой кривые поверхности и наклонённую в разные стороны мебель, потеряете чувство меры, прямолинейности и направлений, что затруднит ваше существование. Это в какой-то мере сродни морской болезни и знаменитой походке моряков.
Действие второго фактора не столь явное, но очень устойчивое и долгосрочное, и, в конечном итоге, может приводить к деградации культуры. Во избежание этих проблем пол стараются выровнять, будь он земляной или деревянный. Относительно ровный пол всегда имели любые помещения - жилые, производственные, хозяйственные. Исследуемый город в этом не исключение. Это первая и главнейшая функция пола.
Теплоизоляция - вторая важная функция. В нашем климате зимой температура опускается до -35-40°С. Если пол не утеплён, то для поддержания комфортной температуры в помещении потребуется потратить гораздо больше топлива. Ведь придётся прогревать большой массив грунта под строением. Теплоизоляцию от грунта, казалось бы, обеспечивает обувь, но даже самая тёплая традиционная обувь - валенки, полностью защищает ноги от переохлаждения только при ходьбе. Это годится для хозяйственных и производственных помещений, где человек вынужден постоянно двигаться. В случае с жилыми помещениями, предназначенными для пассивного отдыха, это не выход. Если этот вопрос не решён, то проживание в таких условиях приводит к болезням и вымиранию.
В культурах крайнего севера вышли из положения с помощью сплошного многослойного покрытия пола из тёплых шкур. Так же поступали и в степных районах. Полы в юртах застилали войлоком, коврами, шкурами. Однако и те, и другие делали это вынужденно, из-за необходимости вести кочевой образ жизни. Эти полы далеко не самые лучшие по себестоимости, гигиеничности, обслуживанию, долговечности. Но это лучшие переносные полы. Жители исследуемого города вели явно осёдлый образ жизни и в более неудобных, дорогих переносных полах не нуждались. Так на каком основании археологи, не раздумывая, отказывают им в праве пользоваться эффективными, недорогими (для лесной зоны) и технологичными деревянными полами? Таких оснований просто нет.
Обеспечение гигиены - третья важнейшая функция пола, и она важна преимущественно в жилых помещениях. Не надо доказывать, что отсутствие гигиены приводит к болезням и вымиранию. Интересно то, какие полы могут считаться гигиеничными применительно к нашим природным условиям? Возьмём, например, Египет. В условиях Египта выровненный, утрамбованный, выметенный земляной пол, покрытый циновками, вполне гигиеничен. Только когда пойдут дожди, это покрытие превратится в грязь, а для Египта это редкость.
В Прикамье распутица и грязь - явление весьма обычное. Здесь этот вариант не подходит. Покрытие из шкур гигиенично как в условиях степи (укладка на ровную площадку с травянистым дёрном), так и в условиях крайнего севера (укладка на снег). Куда прикажете укладывать шкуры в условиях Прикамья, на глиняную грязь в полуземлянке? Если вы их положите на подстилку из елового лапника, например, то будете при ходьбе проваливаться и спотыкаться, это годится для палатки, а не для дома. Единственный вариант - положить шкуры на деревянный настил из плах, а это уже, хоть и плохонький, но пол. Только он будет постоянно гнить, и распространять сырость, что с точки зрения гигиены неприемлемо. Чтобы этого избежать, достаточно поднять его над грунтом и обеспечить вентиляцию, а чтобы ветер не задувал в щели, плотно пригнать и расклинить.
Хочешь, не хочешь, а при здравом рассуждении приходишь к традиционной конструкции деревянного пола. Она в условиях Прикамья оптимальна. Последнюю точку в данном вопросе ставят найденные на территории исследуемого города остатки пола в виде деревянных плах: «Здесь на глубине 0,95-1,05 м были зафиксированы остатки пола в виде тёмной супеси со значительной примесью угля, частично обгорелого дерева, древесного тлена и крупных кусков полуобгорелых плах толщиной до 4 см. длиной до 0,6-2,0 м, шириной 0,15-0,24 м. Все взятые для пробы образцы плах, как показало определение кафедры ботаники ПГПУ, представлены елью. Плахи располагались достаточно бессистемно, но на одном участке они сохранили вид частично состыкованного пола…»
Посвятив так много времени полам, не хотелось бы подробно останавливаться на потолках. Там основная функция - теплоизоляция, и другими способами, кроме традиционных, добиться хорошего результата крайне сложно. Для иллюстрации сказанного приведу описание конструкции потолка по традициям староверов:
«Верхний венец избы назывался «черепным», в нём вынимались «четверти», пазы в четверть бревна, и настилался потолок, также сделанный из плах, которые укладывались «в разбежку» («внахлёст», «внакладку»), когда одна из плах несколько заходила на другую. После установки крыши потолок утепляли, набрасывая сверху земли на 2-3 четвертины (в размер ладони), или промазывали глиной и засыпали слоем перегноя. Для утепления потолка также иногда использовали глину, размятую с мякиной, которой промазывали швы со стороны чердака («вышки»), но этот способ был одним из позднейших и считался худшим. Самым старым способом утепления считалось покрытие соломой, которую укладывали толстым слоем на чердаке».
Из простых кровельных материалов использовались тёс и дрань. Также известно использование соломы (более в южных районах), и бересты. О парадных способах можно составить представление по объектам деревянного зодчества в Кижах, всё это очень старые технологии.
Вот вкратце всё, что даёт реконструкция плотницкого ремесла в исследуемом городе. Плотницкой работы было много, однако большая часть этой работы вполне могла выполняться неспециалистами. Для поддержания плотницкого ремесла и выполнения сложных работ, достаточно плотницкой бригады из 3-5 человек. Работы производились на открытых площадках.
Было в городе и столярное ремесло. Из столярных инструментов найдены наструги малых размеров (рубанки), долота, стамески, свёрла, резцы, столярные ножи. Набор инструментов похож на плотницкий, но эти ремёсла имеют существенное отличие. Изделия малогабаритные и работы ведутся в помещении. Требуется такой тщательный подход к оконным рамам, дверям, мебели, деревянной посуде и всякой домашней утвари.
Хотя по вполне понятным причинам изделия столяров за 800 лет практически не сохранились (только фрагменты посуды), мы предполагаем присутствие этого ремесла в исследуемом городе. Нигде в то время плотницкое и столярное ремёсла не существовали одно без другого. Единственное, что мы не можем утверждать, насколько высоким был уровень мастерства местных столяров. Для столярного ремесла требуется, как минимум, 1 столяр и 1 домашнее хозяйство.
В общем и целом ясно, что окна были, причём не только в жилых, но и в производственных помещениях, иначе не объяснить высокого качества изделий. Стеклились они стеклом или затягивались обработанной брюшиной, установить пока не представляется возможным. Ведь местное стекольное производство если и существовало, то не попало в раскоп, а возможности импорта нам не известны. Однако, для реконструкции предпочтителен первый вариант, поскольку стекло в то время было достаточно распространено, а исследуемый город не производит впечатления бедного поселения.
Реконструкция
Теперь, когда мы определились с минимальным набором ремёсел и знаем, как всё это выглядело, можно приступить к более достоверной реконструкции.
Первым этапом на площадке города размещаем сооружения, в соответствии с данными раскопов. Ориентируемся при этом на положение «очагов». В действительности прокалённые площадки показывают расположение печей, а не просто костры на грунте. Дело в том, что по традиции изготовления глинобитной печи, она не ставится прямо на землю. Под неё требуется подготовить фундамент, который выводят на уровень пола. Вот эти площадки и находят археологи. Они как раз подняты над грунтом примерно на 40 см. Набивая слоями глину их также послойно прокаливали. Так получался фундамент, способный нести эксплуатационные нагрузки от массы печи. Далее рубилось деревянное основание из толстых брусьев. Там оставляли пустое пространство. Поверх этой подставки на толстом деревянном основании из плах набивалась уже сама печь. После естественного разрушения от времени такую конструкцию очень трудно восстановить, как именно печь. Это больше должно походить на скопление бесформенных кусков обожжённой глины.
В результате, на месте раскопа №1 мы получили двор металлургов, содержащий 2 горна, производственное помещение с навесами для хранения прокалённой руды и угля, а также дом с надворными постройками.
На месте раскопа №2 располагаем в соответствии с положением «очагов» два домашних хозяйства.
Раскоп №3 примыкает к раскопу №2 и содержит следы сыродутного металлургического производства и жилого строения. Располагаем там сыродутный горн с навесами для хранения прокалённой руды и угля, а также домашнее хозяйство.
Раскоп №4 содержит следы гончарной мастерской. Располагаем там гончарный горн, а также производственное помещение с навесом, и соответствующий жилой дом с надворными постройками.
Раскоп №5 реконструируется по находкам, как мастерская. Располагаем там производственное помещение и домашнее хозяйство.
На раскопе №6 обнаружено 2 «очага» и столбовые ямы. Располагаем там жилой дом с надворными постройками и производственное помещение.
Мы получили реконструкцию первого уровня достоверности (Рис.10), основанную только на сведениях о найденных остатках строений и находках.
Всё, что мы реконструируем далее, носит вероятностный характер. Город мог иметь то или иное взаимное расположение построек и несколько отличный их внешний вид. Однако, потребность в этом несомненно есть. Обязательно следует дополнить реконструкцию домашними хозяйствами всех работников, которые были задействованы в найденных производствах. Металлургическое и литейное производство требовало, минимум, 4 работников. Добавляем вокруг него соответствующие домашние хозяйства. И вот в районе 1-го и 5-го раскопов у нас появился «городок металлургов».
Гончарная и сыродутная плавильная мастерские соответствуют нашим расчётам. Две мастерские мы не можем привязать к конкретному производству, не знаем численность работников, и не должны, соответственно, дополнять домашними хозяйствами.
Таким образом, мы получили реконструкцию второго уровня достоверности (Рис.11), дополненную сведениями о необходимых строениях для обслуживающего персонала найденных производств.
Далее требуется показать наличие всех выявленных в городе производств. Кузнечные мастерские - 3 кузницы и 6 домашних хозяйств. Механическая мастерская - за неё условно принимаем зону раскопа №6 и добавляем одно домашнее хозяйство. Зону раскопа №5 также условно принимаем за ювелирную мастерскую. Там добавлять ничего не требуется. Жилища плотников - 3 домашних хозяйства. Жилище столяра и столярная мастерская.
Итак, мы получили реконструкцию третьего уровня достоверности (Рис.12), дополненную сведениями о требуемых строениях для обслуживающего персонала всех выявленных производств.
На данной стадии реконструкции на схеме располагается 21 домашнее хозяйство, 9 производственных помещений и площадок. Наложенные в масштабе на территорию города, они занимают лишь одну третью часть всей обвалованной площади. Таким образом, наш расчёт в первом приближении (64 домашних хозяйства) почти совпадает с детальной реконструкцией.
Для того, чтобы расширить реконструкцию, требуется учесть особенности городского строительства. Это наличие улиц, центральной площади и достаточное расстояние между домами. Далее мы моделируем центральную улицу, идущую с севера на юг от предполагаемых ворот до площади, и расходящиеся от площади улицы.
Теперь мы получили реконструкцию четвёртого уровня достоверности (Рис.13), которая, тем не менее, содержит в себе ценнейшую информацию о возможной численности города.
Так как на территории города достаточно свободно разместилось 61 домашнее хозяйство, а средняя численность семьи составляла порядка 9 человек, то это говорит о номинальной численности населения 61 х 9 = 549 человек.
Кроме того, методом кратного увеличения мы получили 15 производственных помещений и площадок. Достоверно мы определили только 9 из них, как конкретные необходимые производства. Правильно было бы допустить возможность существования и других, неуказанных нами производств, таких, например, как кожевенное. Также среди найденного есть торговый инвентарь. Логично предполагать существование складов и торговых лавок. Важно то, что всем им найдётся место в нашей реконструкции.
Заключение
Все созданные реконструкции, несмотря на различные уровни достоверности, необходимы. Необходим и сам принцип дробления на уровни достоверности. Для детального углублённого анализа интересен первый уровень. Для статистики и популяризации среди широких слоёв населения - четвёртый. Для динамичной коррекции и уточнений - промежуточные уровни.
Сейчас археологи и историки бросаются в крайности. То из них слово не вытянешь, если это трижды не подтверждено фактами и не перепроверено. А то вдруг они начинают строить реконструкции интуитивно-визуальным методом, настолько вольно, что диву даёшься.
Конечно, я понимаю, что проделанная выше поверхностная работа не даёт полной картины. Нет культовых построек, нет фортификационных сооружений. Не отражено различие строений по социальному статусу. Работы огромное количество. Но она, тем не менее, даёт представление о возможностях технологического метода реконструкции.
Благодаря пробному применению этого метода, нам удалось не только объективно описать культурный уровень и разнообразие быта исследуемого города, но и воплотить на иллюстрациях его масштабы, одновременно статистически спрогнозировав его численность. Это создаёт базу для дальнейших исследований не только самого города, но и существовавшей тогда инфраструктуры его жизнеобеспечения…
(Источник)
Керамическое производство
С керамикой в исследуемом городе было всё в полном порядке. Её производили много и достаточно высокого качества. Рискую вторгнуться здесь на любимую археологами территорию черепков. По этим черепкам они нелогичным образом пытаются разделить вполне однородную по всем остальным показателям культуру на множество мелких, отдельных и, якобы, враждебных. Специально на этом останавливаться не буду. Непонятно только, почему местные учёные умы льют воду на незрелую теорию соседнего «булгаризма». Неужели гранты из соседнего субъекта федерации и сюда дошли? Непатриотично как-то.
Судите сами. Находят у нас керамические сосуды высокого качества, красиво орнаментированные, и говорят, что это сосуды булгарского типа (таких 60%). А ещё находят сосуды, изготовленные погрубее (их 40%), и говорят, что это сосуды производства местных ремесленников. Очевидно, что якобы булгарские сосуды производились здесь же, ведь найдены ямы для приготовления соответствующего глиняного теста, и не до конца обожжённые те самые сосуды в обвалившемся гончарном горне. Чего же в них булгарского? Но профессора-археологи Белавин и Крыласова упорствуют и выдвигают предположение о том, что здесь работал булгарский филиал. Почему бы просто не сделать вывод, что местные мастера умели делать гончарную продукцию не хуже булгарской?
Есть и ещё один момент, который почему-то укрылся от авторов археологических монографий. Все сосуды из числа грубых, по форме и назначению относятся к горшкам, которые применялись в хозяйственных целях, в том числе и для варки на открытом огне. А все якобы булгарские, по назначению, скажем так, более парадные. Вот и отгадка этой большой тайны. Для помоев фарфоровую посуду и сейчас не используют. Ясно, что здесь дело в обыкновенной практичности. Кто будет украшать горшок, чтобы тут же его закоптить? Так зачем же соседские филиалы сюда приплетать?
Следуя подобной логике, грубо изготовленные горшки, которые наверняка находят в булгарском Билярске, следует немедленно объявить привезёнными из северных краёв. Или признать изготовленными здесь же, но в «рождественском» филиале неумелыми руками наших горожан. А замки, найденные здесь в «рождественском» городе, о которых писалось выше, надо называть Киевскими (очень похожи), и обозначить также Киевский филиал. Прямо какая-то «свободная экономическая зона»…
Итак, судя по находкам, на Рождественском городище производились все виды традиционной керамической посуды, а также керамические печные плиты и кирпичи. Из оборудования найден один гончарный горн. Горн теоретически мог стоять под навесом или на открытом воздухе, но вот подготовка изделий под обжиг однозначно производилась в помещении. Иначе, как я уже описывал выше, неизбежно вымирание рода гончаров от хронической простуды.
Во-первых, летом при +10°С (у нас это часто бывает), работать голыми руками с сырой глиной, значит, максимум за 2 года заработать артрит и невралгию. А зимой на морозе это вообще невозможно.
Во-вторых, если бы все вышеописанные ремесленники работали под навесами и на открытом воздухе, то 6 зимних месяцев им бы пришлось просто тунеядствовать. А жить чем? Поэтому, сколько я всяких местных производств не перевидал, все они, кроме горнодобывающих и лесозаготовительных, располагались в помещениях. И не только современные. Вот, например, реконструированное изображение уральской домницы 14-15 века (Рис.9). Мы видим металлургическую печь, а к ней заботливо домик пристроен, как раз типа того, что я описывал в качестве производственных сооружений. Думаю, что с 13 века по 14 мало что переменилось, ведь тогда прогресс не шагал семимильными шагами.
С работой гончара может справиться 1 человек. Но к гончарным работам придётся отнести и печную кладку. Высокотемпературные печи часто требуют ремонта, а их конструкция сложна. Поскольку таких печей было порядочное количество, то в качестве печника следует выделить, минимум, 1 человека.
Особый интерес вызывает найденная керамическая печная плита. Использование таких плит может говорить только об одном - жители города не жили в курных избах, а имели печи с дымоходами. Только в таких печах требуется изолировать топку. Если бы это был открытый очаг, то использование керамической печной плиты между огнём и горшком существенно понизило бы эффективность приготовления пищи. Ведь теплопроводность керамики в несколько раз меньше, чем у чугуна, из которого делают печные плиты сейчас.
Честно говоря, меня эта находка не удивляет. Горожане, которые знали, как сделать печи для плавки металла, однозначно имели представление о печной тяге. А владея секретом печной тяги и имея просто глину под ногами, можно делать любые печи - отопительные, варочные, банные, хлебные. Даже сложнейшая русская печь, представляющая из себя компактный комплекс из всех четырёх перечисленных, могла быть ими изготовлена.
Для того, чтобы строить печи, требуется знать несколько принципов.
Первый - в глиняном массиве перед обжигом можно создать ходы, полости и перегородки заданной конфигурации с помощью деревянных плах, облицованных глиной. Затем, положив топливо в топку, следует произвести обжиг. При этом внутренние плахи выгорают либо вынимаются до обжига, и получается глинобитная печь. Именно так, по мнению археологов, в 13 веке строили горны.
Сейчас глинобитные печи строят и по сложной технологии, набивая печь в опалубку, подсушивая 5-6 дней без подогрева, затем удаляя опалубку, после просушка на малой подтопке с полным остыванием 5-7 дней, затем максимально жаркая протопка в течении 3-5 дней. Причём, надо заметить, что эта сложная технология известна и применяется только на территории нашей страны. Не исключено, что и жители исследуемого города использовали нечто подобное.
Второй - топку следует ограничить определённым объёмом, тогда топливо, заполнившее большую часть топки, при горении будет выделять одновременно в одном замкнутом объёме большое количество тепла, и температура в зоне горения превысит 750°С. При этом процесс горения проходит более эффективно. Для ограничения объёма топки, а не для того, чтобы угольки не летели, делается топочная дверка. Распахни её в момент горения и температура в топке сразу упадёт.
Многие думают, что камин греет хуже печи потому, что у него труба большая и всё тепло выдувает. Это неверно. Именно большая эффективность сгорания топлива в печи ставит её на голову выше камина и открытого очага. Этот принцип также применяется в горнах.
Третий - горячий дым поднимается вверх, так же, как вода течёт вниз. Если сделать для него своеобразное «русло», только перевёрнутое вверх, он потечёт, как ручей, образуя водопады, перекаты и водовороты, только из дыма и снизу вверх. На этом принципе работают колпаковые конструкции печей. Он также позволяет понять, как эффективно выполнить дымоходы в оборотных печах.
Четвёртый - перепад высот создаёт печную тягу. Работая с горнами, трудно было этого не знать. Поэтому можно не только позволить горячему дыму подниматься по дымоходу вверх, но и протащить его вниз падающим потоком по короткому участку, как вода перетекает через колено сифона под вашей раковиной. Это позволяет нагреть больший объём печи и выбросить меньше тепла в трубу.
Зная первый и второй принципы, не проблема строить отопительные печи с дымоходом. Умея применять третий и четвёртый принципы, можно строить многофункциональные печи с крайне высоким КПД. Но для того, чтобы плавить и ковать железо, надо знать ещё и пятый принцип. Он заключается в принудительном нагнетании воздуха в зону горения. Окислительные процессы при этом ускоряются. За единицу времени производится значительно больше тепла, но стенки печи не изменяют своей теплопроводности, и её поверхность не успевает отдавать всё поступающее тепло. Температура в топке повышается.
Таким образом, археологов-«патриотов», которые считают, что жители подобных поселений в 13 веке жили в полуземлянках и курных сараях, может извинить только их полное невежество в перечисленных выше вопросах.
Продолжение следует.
Деревообработка
Деревообработка, несомненно, присутствовала в исследуемом городе. Её следует разделить на плотницкие и столярные ремёсла.
Из плотницких инструментов найдено множество топоров самой различной формы, тёсла, наструги, скобели, долота, буравы. Пил при раскопках не найдено, однако известно, что в 13 веке пилы были широко распространены на всей территории русской равнины и Сибири. Несмотря на это, использовались они ограниченно. Считалось, что получаемые при распиловке поверхности неустойчивы к гниению, растрескиванию и недолговечны.
Таким образом, пилы были второстепенным инструментом в плотницком деле. Основную роль играли топоры и наструги, а также долота, скобели и ножи различной формы. Такими инструментами можно производить заготовку строительного леса, удалять с брёвен кору, получать из кругляка прямоугольные брусья, выбирать продольные и поперечные пазы различной формы, раскалывать кругляк вдоль на плахи (плоские, полукруглые и четверти), получать тёс и дрань (в качестве кровельного материала), соединять элементы в пазы и шипы, сверлить отверстия и шпунтовать стыки элементов.
Особо интересны для технолога наструги. Это ни что иное, как рубанок. Наструги, которые обнаруживают археологи, представляют собой нож рубанка в виде скобы шириной от 6 до 9 см. Он закреплялся в деревянном корпусе посредством клина. Вылет режущей кромки за плоскость корпуса регулировался установкой клина. Значит, можно было регулировать толщину съёма материала от грубого до самого тонкого. Это даёт возможность не только выравнивать тёсанные и колотые деревянные поверхности, но и добиваться высокой чистоты поверхности (гладкости). То есть, благодаря инструментам, которыми пользовались плотники исследуемого города, перечисленные технологические операции по обработке дерева становились вполне доступными по трудоёмкости. Большой удачей для нас является сохранившаяся в среде староверов со средних веков плотницкая традиция.
«В сёлах Верхнего Приобья живут многие потомки старообрядцев, тех, кто в XVII-XIX вв. осваивали сибирские земли. Многие элементы их духовной культуры говорят о сохранении древних традиций, бытовавших ещё в средневековой Руси. Исследование особенностей материальной культуры старожилов-старообрядцев в конце XIX- начале XX вв., проведённые автором статьи в течение нескольких последних лет при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, показывают, что и в домостроении эта тенденция была очень сильна…» [1]
В культурном пространстве Прикамья очень интенсивно шёл процесс обмена культурными достижениями. К примеру, быт финно-угорского народа коми ещё во времена крещения его Стефаном Великопермским (1375 г.), крайне мало отличался от традиционно русского. Мы знаем об этом из жития святого, написанного через год после его смерти лично знавшим святителя иеродиаконом Епифанием Премудрым, которое изобилует подробностями. А ведь от Великого Усть-Юга (ныне Устюг) до нынешней Перми больше полутысячи километров непроходимых лесов. Поэтому вполне разумно полагать, что исследуемый город не выпадал из общего культурного пространства Прикамья, и его плотницкие традиции имеют общие черты с традициями староверов, дошедшими до наших дней.
Давайте попробуем реконструировать типовое жилое строение 13 века по имеющейся у нас информации, прибегая к сравнениям с традициями староверов. Начнём с основания. В своих отчётах археологи не выявляют наличие каменных фундаментов строений, зато описано множество столбовых ям. Этому находится интересное объяснение:
«Основные технологические приёмы строительства, начиная с закладки дома и кончая покрытием крышей, в основном совпадали с теми, что бытовали в средневековой Руси. Дома строили исключительно срубные. Если грунт был недостаточно плотен, делали вначале основание дома - копали ямы, опускали туда деревянные стойки, иногда предварительно обожжённые или смазанные дёгтем, чтобы предотвратить их гниение в земле. Если грунт был плотный, то под углы избы просто подставляли камни, покрывая их для гидроизоляции двумя слоями бересты. В том случае, когда стойки выводили высоко, дома делали с «завалинками». В сузунских сёлах некоторые хозяева из кержаков к зиме завалинки заполняли землёй, а к лету землю отваливали для «пpодува». На стойки, камни или на уплотнённый грунт (в местностях с песчаной почвой) укладывали окладной венец - окладник, и далее выставляли венцы до нужной высоты. Придавая дереву большую водонепроницаемость, окладник мазали дёгтем или смолой, которую варили сами. В этом случае фундаментных стоек не ставили, а первый венец укладывали прямо на уплотнённый грунт».
Получается, что у средневековых плотников имелись варианты для разных грунтов. В нашем случае грунт, судя по результатам раскопок, располагал к варианту со стойками. Всё вышеописанное было вполне в рамках ранее нами определённых технических возможностей плотников исследуемого города. Причём, это не просто возможности, а реально применяемые ими технологии. Об этом недвусмысленно свидетельствуют найденные инструменты. Ведь человеку, живущему в шалаше, рубанок просто не нужен.
Пока наши предположения об уместности аналогий подтверждаются. Продолжим. Против существования срубных конструкций на исследуемой территории в 13 веке, никто не выступает. Поэтому, основное внимание хочется уделить полам и потолкам. Это для того, чтобы с помощью нашего метода обоснованно доказать применяемость этих конструкций для постройки жилых помещений и впредь, утверждения о проживании жителей подобных городов в полуземлянках, считать научно не обоснованными.
Давайте разберёмся, как делали полы староверы.
«Пол настилали из широких плах по «переводам» (балкам). Плахи для пола очень тщательно обтёсывали. Старожилы-старообрядцы иногда делали полы двухслойными - нижний был черновым, плохо обработанным, верхний, который клали непосредственно на «чёрный», «чистым», хорошо оструганным, плотно притёсанным. Полы не красили, однако содержали в большой чистоте - не только мыли, но и скребли ножами-косарями».
Это понятно. Ничего из ряда вон выходящего. Делать подобные полы в исследуемом городе могли. А нужно ли им это было? Чтобы с этим разобраться, давайте выясним, для чего вообще нужен пол? Неужели просто для красоты?
Функционально выделяются 3 главные функции пола: образование поверхностей для беспрепятственного перемещения, создания теплоизоляции от грунта и обеспечения гигиены. Это, казалось бы, очевидные вещи из разряда: «Голова - чтобы думать». Но иногда о них надо вспоминать, чтобы снять социальные стереотипы. А то некоторые люди на вопрос: «Зачем тебе голова?», уже начинают отвечать: «Я ей кушаю». И мы, конечно, смеёмся, ведь смещение приоритетов здесь так очевидно. Почему столь же искажённые представления о быте жителей Прикамья не вызывают у нас улыбки?
Разложим всё по полочкам. Как бы вам понравилось, если бы в вашем доме пол имел ямы, канавы, бугры и уклоны? Любой ответит, что это неприемлемо. А почему неприемлемо? Вот на этот вопрос исчерпывающий ответ дадут немногие. Правильный ответ такой: потому, что регулярное и длительное пребывание в подобном помещении грозит жильцам потерей здоровья в части нарушения опорно-двигательного аппарата, а также расстройством систем ориентации и вестибулярного аппарата. Вот так, а не потому, что некрасиво. Чистая физиология. Проще сказать - переломаете себе ноги, постоянно спотыкаясь. А, видя всё время перед собой кривые поверхности и наклонённую в разные стороны мебель, потеряете чувство меры, прямолинейности и направлений, что затруднит ваше существование. Это в какой-то мере сродни морской болезни и знаменитой походке моряков.
Действие второго фактора не столь явное, но очень устойчивое и долгосрочное, и, в конечном итоге, может приводить к деградации культуры. Во избежание этих проблем пол стараются выровнять, будь он земляной или деревянный. Относительно ровный пол всегда имели любые помещения - жилые, производственные, хозяйственные. Исследуемый город в этом не исключение. Это первая и главнейшая функция пола.
Теплоизоляция - вторая важная функция. В нашем климате зимой температура опускается до -35-40°С. Если пол не утеплён, то для поддержания комфортной температуры в помещении потребуется потратить гораздо больше топлива. Ведь придётся прогревать большой массив грунта под строением. Теплоизоляцию от грунта, казалось бы, обеспечивает обувь, но даже самая тёплая традиционная обувь - валенки, полностью защищает ноги от переохлаждения только при ходьбе. Это годится для хозяйственных и производственных помещений, где человек вынужден постоянно двигаться. В случае с жилыми помещениями, предназначенными для пассивного отдыха, это не выход. Если этот вопрос не решён, то проживание в таких условиях приводит к болезням и вымиранию.
В культурах крайнего севера вышли из положения с помощью сплошного многослойного покрытия пола из тёплых шкур. Так же поступали и в степных районах. Полы в юртах застилали войлоком, коврами, шкурами. Однако и те, и другие делали это вынужденно, из-за необходимости вести кочевой образ жизни. Эти полы далеко не самые лучшие по себестоимости, гигиеничности, обслуживанию, долговечности. Но это лучшие переносные полы. Жители исследуемого города вели явно осёдлый образ жизни и в более неудобных, дорогих переносных полах не нуждались. Так на каком основании археологи, не раздумывая, отказывают им в праве пользоваться эффективными, недорогими (для лесной зоны) и технологичными деревянными полами? Таких оснований просто нет.
Обеспечение гигиены - третья важнейшая функция пола, и она важна преимущественно в жилых помещениях. Не надо доказывать, что отсутствие гигиены приводит к болезням и вымиранию. Интересно то, какие полы могут считаться гигиеничными применительно к нашим природным условиям? Возьмём, например, Египет. В условиях Египта выровненный, утрамбованный, выметенный земляной пол, покрытый циновками, вполне гигиеничен. Только когда пойдут дожди, это покрытие превратится в грязь, а для Египта это редкость.
В Прикамье распутица и грязь - явление весьма обычное. Здесь этот вариант не подходит. Покрытие из шкур гигиенично как в условиях степи (укладка на ровную площадку с травянистым дёрном), так и в условиях крайнего севера (укладка на снег). Куда прикажете укладывать шкуры в условиях Прикамья, на глиняную грязь в полуземлянке? Если вы их положите на подстилку из елового лапника, например, то будете при ходьбе проваливаться и спотыкаться, это годится для палатки, а не для дома. Единственный вариант - положить шкуры на деревянный настил из плах, а это уже, хоть и плохонький, но пол. Только он будет постоянно гнить, и распространять сырость, что с точки зрения гигиены неприемлемо. Чтобы этого избежать, достаточно поднять его над грунтом и обеспечить вентиляцию, а чтобы ветер не задувал в щели, плотно пригнать и расклинить.
Хочешь, не хочешь, а при здравом рассуждении приходишь к традиционной конструкции деревянного пола. Она в условиях Прикамья оптимальна. Последнюю точку в данном вопросе ставят найденные на территории исследуемого города остатки пола в виде деревянных плах: «Здесь на глубине 0,95-1,05 м были зафиксированы остатки пола в виде тёмной супеси со значительной примесью угля, частично обгорелого дерева, древесного тлена и крупных кусков полуобгорелых плах толщиной до 4 см. длиной до 0,6-2,0 м, шириной 0,15-0,24 м. Все взятые для пробы образцы плах, как показало определение кафедры ботаники ПГПУ, представлены елью. Плахи располагались достаточно бессистемно, но на одном участке они сохранили вид частично состыкованного пола…»
Посвятив так много времени полам, не хотелось бы подробно останавливаться на потолках. Там основная функция - теплоизоляция, и другими способами, кроме традиционных, добиться хорошего результата крайне сложно. Для иллюстрации сказанного приведу описание конструкции потолка по традициям староверов:
«Верхний венец избы назывался «черепным», в нём вынимались «четверти», пазы в четверть бревна, и настилался потолок, также сделанный из плах, которые укладывались «в разбежку» («внахлёст», «внакладку»), когда одна из плах несколько заходила на другую. После установки крыши потолок утепляли, набрасывая сверху земли на 2-3 четвертины (в размер ладони), или промазывали глиной и засыпали слоем перегноя. Для утепления потолка также иногда использовали глину, размятую с мякиной, которой промазывали швы со стороны чердака («вышки»), но этот способ был одним из позднейших и считался худшим. Самым старым способом утепления считалось покрытие соломой, которую укладывали толстым слоем на чердаке».
Из простых кровельных материалов использовались тёс и дрань. Также известно использование соломы (более в южных районах), и бересты. О парадных способах можно составить представление по объектам деревянного зодчества в Кижах, всё это очень старые технологии.
Вот вкратце всё, что даёт реконструкция плотницкого ремесла в исследуемом городе. Плотницкой работы было много, однако большая часть этой работы вполне могла выполняться неспециалистами. Для поддержания плотницкого ремесла и выполнения сложных работ, достаточно плотницкой бригады из 3-5 человек. Работы производились на открытых площадках.
Было в городе и столярное ремесло. Из столярных инструментов найдены наструги малых размеров (рубанки), долота, стамески, свёрла, резцы, столярные ножи. Набор инструментов похож на плотницкий, но эти ремёсла имеют существенное отличие. Изделия малогабаритные и работы ведутся в помещении. Требуется такой тщательный подход к оконным рамам, дверям, мебели, деревянной посуде и всякой домашней утвари.
Хотя по вполне понятным причинам изделия столяров за 800 лет практически не сохранились (только фрагменты посуды), мы предполагаем присутствие этого ремесла в исследуемом городе. Нигде в то время плотницкое и столярное ремёсла не существовали одно без другого. Единственное, что мы не можем утверждать, насколько высоким был уровень мастерства местных столяров. Для столярного ремесла требуется, как минимум, 1 столяр и 1 домашнее хозяйство.
В общем и целом ясно, что окна были, причём не только в жилых, но и в производственных помещениях, иначе не объяснить высокого качества изделий. Стеклились они стеклом или затягивались обработанной брюшиной, установить пока не представляется возможным. Ведь местное стекольное производство если и существовало, то не попало в раскоп, а возможности импорта нам не известны. Однако, для реконструкции предпочтителен первый вариант, поскольку стекло в то время было достаточно распространено, а исследуемый город не производит впечатления бедного поселения.
Реконструкция
Теперь, когда мы определились с минимальным набором ремёсел и знаем, как всё это выглядело, можно приступить к более достоверной реконструкции.
Первым этапом на площадке города размещаем сооружения, в соответствии с данными раскопов. Ориентируемся при этом на положение «очагов». В действительности прокалённые площадки показывают расположение печей, а не просто костры на грунте. Дело в том, что по традиции изготовления глинобитной печи, она не ставится прямо на землю. Под неё требуется подготовить фундамент, который выводят на уровень пола. Вот эти площадки и находят археологи. Они как раз подняты над грунтом примерно на 40 см. Набивая слоями глину их также послойно прокаливали. Так получался фундамент, способный нести эксплуатационные нагрузки от массы печи. Далее рубилось деревянное основание из толстых брусьев. Там оставляли пустое пространство. Поверх этой подставки на толстом деревянном основании из плах набивалась уже сама печь. После естественного разрушения от времени такую конструкцию очень трудно восстановить, как именно печь. Это больше должно походить на скопление бесформенных кусков обожжённой глины.
В результате, на месте раскопа №1 мы получили двор металлургов, содержащий 2 горна, производственное помещение с навесами для хранения прокалённой руды и угля, а также дом с надворными постройками.
На месте раскопа №2 располагаем в соответствии с положением «очагов» два домашних хозяйства.
Раскоп №3 примыкает к раскопу №2 и содержит следы сыродутного металлургического производства и жилого строения. Располагаем там сыродутный горн с навесами для хранения прокалённой руды и угля, а также домашнее хозяйство.
Раскоп №4 содержит следы гончарной мастерской. Располагаем там гончарный горн, а также производственное помещение с навесом, и соответствующий жилой дом с надворными постройками.
Раскоп №5 реконструируется по находкам, как мастерская. Располагаем там производственное помещение и домашнее хозяйство.
На раскопе №6 обнаружено 2 «очага» и столбовые ямы. Располагаем там жилой дом с надворными постройками и производственное помещение.
Мы получили реконструкцию первого уровня достоверности (Рис.10), основанную только на сведениях о найденных остатках строений и находках.
Всё, что мы реконструируем далее, носит вероятностный характер. Город мог иметь то или иное взаимное расположение построек и несколько отличный их внешний вид. Однако, потребность в этом несомненно есть. Обязательно следует дополнить реконструкцию домашними хозяйствами всех работников, которые были задействованы в найденных производствах. Металлургическое и литейное производство требовало, минимум, 4 работников. Добавляем вокруг него соответствующие домашние хозяйства. И вот в районе 1-го и 5-го раскопов у нас появился «городок металлургов».
Гончарная и сыродутная плавильная мастерские соответствуют нашим расчётам. Две мастерские мы не можем привязать к конкретному производству, не знаем численность работников, и не должны, соответственно, дополнять домашними хозяйствами.
Таким образом, мы получили реконструкцию второго уровня достоверности (Рис.11), дополненную сведениями о необходимых строениях для обслуживающего персонала найденных производств.
Далее требуется показать наличие всех выявленных в городе производств. Кузнечные мастерские - 3 кузницы и 6 домашних хозяйств. Механическая мастерская - за неё условно принимаем зону раскопа №6 и добавляем одно домашнее хозяйство. Зону раскопа №5 также условно принимаем за ювелирную мастерскую. Там добавлять ничего не требуется. Жилища плотников - 3 домашних хозяйства. Жилище столяра и столярная мастерская.
Итак, мы получили реконструкцию третьего уровня достоверности (Рис.12), дополненную сведениями о требуемых строениях для обслуживающего персонала всех выявленных производств.
На данной стадии реконструкции на схеме располагается 21 домашнее хозяйство, 9 производственных помещений и площадок. Наложенные в масштабе на территорию города, они занимают лишь одну третью часть всей обвалованной площади. Таким образом, наш расчёт в первом приближении (64 домашних хозяйства) почти совпадает с детальной реконструкцией.
Для того, чтобы расширить реконструкцию, требуется учесть особенности городского строительства. Это наличие улиц, центральной площади и достаточное расстояние между домами. Далее мы моделируем центральную улицу, идущую с севера на юг от предполагаемых ворот до площади, и расходящиеся от площади улицы.
Теперь мы получили реконструкцию четвёртого уровня достоверности (Рис.13), которая, тем не менее, содержит в себе ценнейшую информацию о возможной численности города.
Так как на территории города достаточно свободно разместилось 61 домашнее хозяйство, а средняя численность семьи составляла порядка 9 человек, то это говорит о номинальной численности населения 61 х 9 = 549 человек.
Кроме того, методом кратного увеличения мы получили 15 производственных помещений и площадок. Достоверно мы определили только 9 из них, как конкретные необходимые производства. Правильно было бы допустить возможность существования и других, неуказанных нами производств, таких, например, как кожевенное. Также среди найденного есть торговый инвентарь. Логично предполагать существование складов и торговых лавок. Важно то, что всем им найдётся место в нашей реконструкции.
Заключение
Все созданные реконструкции, несмотря на различные уровни достоверности, необходимы. Необходим и сам принцип дробления на уровни достоверности. Для детального углублённого анализа интересен первый уровень. Для статистики и популяризации среди широких слоёв населения - четвёртый. Для динамичной коррекции и уточнений - промежуточные уровни.
Сейчас археологи и историки бросаются в крайности. То из них слово не вытянешь, если это трижды не подтверждено фактами и не перепроверено. А то вдруг они начинают строить реконструкции интуитивно-визуальным методом, настолько вольно, что диву даёшься.
Конечно, я понимаю, что проделанная выше поверхностная работа не даёт полной картины. Нет культовых построек, нет фортификационных сооружений. Не отражено различие строений по социальному статусу. Работы огромное количество. Но она, тем не менее, даёт представление о возможностях технологического метода реконструкции.
Благодаря пробному применению этого метода, нам удалось не только объективно описать культурный уровень и разнообразие быта исследуемого города, но и воплотить на иллюстрациях его масштабы, одновременно статистически спрогнозировав его численность. Это создаёт базу для дальнейших исследований не только самого города, но и существовавшей тогда инфраструктуры его жизнеобеспечения…
(Источник)