Русский писатель из Белоруссии. Дорофей Дорофеевич Бохан
Кирилл Аверьянов-Минский заново открывает для нас замечательного русского писателя из Белоруссии Дорофея Дорофеевича Бохана:[Spoiler (click to open)]https://www.apn.ru/index.php?newsid=38239
До революции
В сегодняшней Белоруссии в качестве национальной культуры признается исключительно литература на белорусском языке. Классиками считаются Янка Купала, Якуб Колас, Максим Богданович и прочие «письменники», которые, как правило, не нашли себе места в большой русской или польской культуре. Однако на Белой Руси родилось немало выдающихся русских писателей, причём русских не только по языку, но и по духу. Один из них - Дорофей Дорофеевич Бохан.
С.В. Волков убедительно доказал в свое время, что практически весь цвет русской интеллигенции XIX - начала XX столетий - знаменитые писатели, ученые, путешественники, - либо вышел из офицерских семей, либо сам носил офицерские погоны. Дорофей Бохан также был сыном офицера, точнее, генерала. Его отец Дорофей Фаддеевич Бохан родился в 1832 г., надел офицерские эполеты в 1850-м и к концу жизни дослужился до полковничьего чина (1877), а при выходе в отставку стал генерал-майором (1894). Он участвовал в трех военных кампаниях - Крымской войне 1853-56, подавлении польского мятежа 1863 и Русско-турецкой войне 1877-78, причем во время освобождения Болгарии был контужен и награжден боевыми орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 2-й степени. На момент рождения сына потомственный дворянин полковник Д.Ф. Бохан служил в 119-м пехотном Коломенском полку, расквартированном в Минске. Там и появился на свет будущий писатель.
Дорофей родился 4 февраля 1878 года и, по примеру отца, избрал для себя военную карьеру. Первым шагом к армии стала учеба в Полоцком кадетском корпусе, который юноша закончил в августе 1895-го. Сразу же после выпуска из корпуса Дорофей поступил в петербургское Константиновское артиллерийское училище, по окончании которого 13 августа 1897-го надел погоны подпоручика с цифрой «30» - шифровкой 30-й артиллерийской бригады, расквартированной в Минске. Поселился Бохан на ныне не существующей улице Юрьевской (располагалась примерно между улицей Янки Купалы и Октябрьской площадью). К этому же году, 1897-му, относятся первые опыты юного офицера в журналистике. Подобное было тогда обыденным явлением: скорее удивлял офицер, никогда не пробовавший силы в прозе, поэзии или критике. А Бохан быстро проявил себя во всех этих ипостасях.
Более того, первый же его опыт стал серьезной заявкой на исторический труд, ибо речь шла о переводе «Слова о полку Игореве». Его 19-летний подпоручик издал в Минске, в типографии Тасьмана; «древнерусская поэма в поэтическом переложении Д. Бохана, с введением, примечаниями и историческими комментариями», стилизованная под народный эпический стих, заняла 79 страниц. В предисловии юный переводчик пояснял, что не ставит своей целью соревнование с переводами А. Майкова, Н. Гербеля и Л. Мея, но желает «ознакомить возможно больший круг читателей» с памятником древней литературы, надеясь, что его перевод пригодится «для домашнего чтения и для употребления в классе». Дорофей Бохан стал самым юным в истории мировой литературы переводчиком «Слова…», все другие переложители древнерусского эпоса приступали к нему в зрелом возрасте, как правило, будучи уже знаменитыми литераторами.
В 1901 году увидела свет первая большая (95 страниц) работа Бохана-этнографа - «Минские предания и легенды». В ней поручик-артиллерист собрал множество устных рассказов, бытовавших среди коренных минчан и посвященных их родному городу. Изложены они были живо и непринужденно, иногда в прозаической, иногда в поэтической форме. Конечно, сейчас уже трудно судить о том, что именно Бохан действительно слышал в детстве на минских улицах, а что - вольно интерпретировал, но факт остается фактом: без «Минских преданий и легенд» и сегодня не обходится ни один исследователь истории Минска. Ведь следующая подобная книга, «Минск в легендах, мифах и преданиях» В. Воложинского, увидела свет только в начале 2010-х.
В отличие от «серьезных» произведений, печатавшихся под собственным именем, многочисленные статьи и заметки в минских газетах Бохан подписывал псевдонимами: Минчанин, А. Серебряный, Н.М. Серебрянский, М.И. Чернявский, Д. Слижень, Вова Крутиков, Додо, Д.Б., Н.С., М.Ч. и другими. Однако и собственные его имя и фамилия отлично вписывались в контекст эпохи: ведь «Бохан» с белорусского переводится как «буханка», а имя Дорофей звучало вполне «народно», и, таким образом, сочетание «Дорофей Бохан» выглядело рядом с псевдонимами наподобие «Якуб Колас» или «Янка Купала» абсолютно адекватно. Он быстро приобрел популярность у читателя, и на рубеже веков в Минске практически не было газеты, хотя бы раз не опубликовавшей Бохана на своих страницах. Он сотрудничал с такими изданиями, как «Минский листок», «Северо-Западный край», «Минский голос», «Минские ведомости», «Северо-Западная жизнь», «Окраина», «Белорусская жизнь», «Северо-западное слово». Очерки, заметки и фельетоны Бохана быстро создали ему репутацию минского «короля репортажа».
Особенно интересны эстетические принципы молодого критика, изложенные им в его работах. Так, в статье «Эмиль Золя и натурализм» Бохан, воздавая должное таланту Золя и его общественной позиции, утверждал, что натурализм - тупиковое направление в литературе, приводящее к «неврастении духа», от чего «один шаг к реакции и застою»; будущее, по Бохану, - за реализмом, отход от которого мстит даже очень талантливым авторам. В отклике на книгу Д.С.Мережковского «О причинах, упадке и новых течениях современной русской литературы» Бохан убежденно и аргументированно спорил с Мережковским, противопоставляя его тезису об «упадке» такие «вечные» фигуры русской литературы, как Чехов, Толстой и Короленко.
Литературная и журналистская деятельность Бохана шла параллельно с его служебными заботами и личной жизнью. В самом начале века молодой офицер обзавелся семьей - женился на дочери потомственного дворянина Минской губернии Софии Феликсовне Амброшкевич, 14 апреля 1902 г. в семье родилась дочь София. 28 августа 1900 г. он стал поручиком, занимал в 30-й артбригаде должность делопроизводителя батареи. Вопреки распространенному мнению, он не участвовал в Русско-японской войне - хотя 30-ю артбригаду и перебросили осенью 1904-го на Дальний Восток, в боевых действиях она задействована не была и весной 1906-го вернулась в Минск. Бохан к этому времени был произведен в штабс-капитаны (25 августа 1904 г.) и переведен в 27-ю артбригаду (28 июня 1905 г.), расквартированную в Вильне; так в жизни Бохана впервые появился город, с которым будет связана большая часть его жизни.
Для молодого литератора это время ознаменовалось выходом первой поэтической книги - поэмы «Из тьмы веков». Изданная в Либаве (ныне латвийская Лиепая), она также продемонстрировала обостренный интерес автора к русской старине.
Начало века ознаменовалось для Российской империи чередой бурных событий - Русско-японская война «совпала» с революцией 1905-07 гг. Страна стремительно «левела» в тех или иных формах, затронули протестные настроения и часть офицерского корпуса. Именно к таким молодым, «прогрессивно настроенным», как тогда говорили, офицерам относился и Дорофей Бохан. Когда именно он увлекся «демократическими веяниями», сказать трудно, но можно предположить, что определенное влияние на него оказал круг общения - минские литераторы и журналисты. Активная политическая позиция офицера минского гарнизона не могла не привлечь внимания - заниматься политикой офицерам было запрещено, - и 21 января 1907 г. штабс-капитан Дорофей Бохан вынужден был уйти в запас. Его первый орден - Святого Станислава 3-й степени «за особо усердную службу и труды во время военных действий» - нашел его уже «на гражданке», 20 мая.
Вскоре после этого события, в том же 1907-м, Бохан возглавляет в качестве редактора-издателя отдельный печатный орган - общественно-политическую и литературную газету «Голос провинции». Основанная летом 1906-го, газета была рупором партии кадетов и к 288-му номеру, на котором ее принял Бохан, успела неоднократно привлечь пристальное и неодобрительное внимание власти. Под редактурой Бохана вышло 18 номеров, после чего постановлением Виленской судебной палаты «Голос провинции» был приостановлен «до судебного приговора». Причиной послужили статья «Бессовестность или недомыслие», которая была расценена губернским жандармским управлением как «возбуждение в народе вражды к дворянству и служащему сословию». Несмотря на краткую жизнь, «Голос провинции» успел стать заметным явлением и высоко ценился в среде либеральных читателей как в Минске, так и в Вильне.
Судебный приговор не заставил себя ждать - за публикации в «Голосе провинции» Бохана приговорили к шести месяцам заключения в минском «Пищаловском замке» - городской тюрьме, причем вместо полугода писатель пробыл в камере восемь месяцев. Одновременно с ним там отбывал заключение и Константин Мицкевич - будущий Якуб Колас.
Выйдя из заключения, Бохан продолжил заниматься любимым делом - литературой во всех ее проявлениях. Рецензии и отзывы Бохана дают понять, что его внимание привлекали и самые свежие литературные тенденции, например, футуризм. В то время как многие авторитетные критики предавали его анафеме, Бохан в отзыве на выступление В.В.Маяковского 11 февраля 1914 г. заявлял: «Он не только большой умница, но и, несомненно, очень талантливый человек. Его продолжительная речь-лекция, произнесенная с большим подъемом и чувством, произвела на публику ошарашивающее действие: все было так ново, так оригинально, так любопытно».
В 1914-м началась Первая мировая война. До недавнего времени было неизвестно, где и как именно встретил ее Бохан, однако благодаря хранящимся в РГВИА документам этот период его жизни становится более ясным. Оказывается, Дорофей Дорофеевич был призван в ряды армии из запаса прежним чином, зачислен в ряды 30-й парковой артбригады - и быстро успел отличиться в деле, о чем свидетельствуют полученные им боевые ордена Святой Анны 4-й степени «За храбрость» и Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом. 31 июля 1916 г. офицер был произведен в чин капитана.
После 1916 г. служебная карьера Д.Д. Бохана по архивным документам не прослеживается. Мы можем только догадываться, где и как он встретил известие о февральском перевороте, чем занимался весной-летом 1917 г., когда страна переживала резкий эмоциональный подъем, сменившийся столь же «пикирующим» спадом. Из его воспоминаний («Виленское слово», 31.05.1921) известно лишь, что ряды армии он покинул летом 1917 г., будучи командиром части на Румынском фронте, когда солдаты превратились в «толпу митингующих дураков». И, судя по дальнейшему развитию событий, преобразования в жизни России Бохан воспринял без воодушевления - причем как «демократические», так и коммунистические. От его радикализма 1905-07 гг. не остается и следа - метаморфоза, через которую прошли многие «левые», дожившие до 1917-го.
После возвращения в родной город отставной офицер продолжил литературную и журналистскую деятельность в одной из популярнейших городских газет «Минский голос» (издавалась с 1909 г.), с чьим издателем В.И. Тасьманом его связывали давние дружеские отношения. По-видимому, 1918-й, год германской оккупации Минска, прошел для него относительно спокойно, однако ситуация изменилась с установлением в Минске Советской власти (январь 1919 г.)
При Советской власти
Сам Дорофей Бохан так описывал начало жизни при Советской власти: «Работая, как журналист, в течение всей своей жизни, я не оставил пера и в то тяжелое время, когда к нам пришла "новая власть" - большевики.
Приблизительно за неделю до их прихода наш издатель В. И. Тасьман, никому не говоря ни слова о своих планах, самым добросовестным образом уплачивает всем сотрудникам газеты "Минский Голос" и наборщикам своей типографии - за неделю вперед и заявляет, что едет в Ригу... лечиться.
Зная и видя, что он совершенно здоров, мы, конечно, недоумевали. Но издатель лучше нас был осведомлен и знал, что делал. <…> Через несколько дней я прихожу в редакцию на работу, "делать номер" - и нахожу в кабинете редактора заседание: собрались все наборщики, ждали меня. Было также два или три сотрудника.
Не буду подробно рассказывать, что говорилось, но дело свелось к тому, что В.И. Тасьман с семьей уехал, бросив все на произвол судьбы, и мы, если пожелаем, можем продолжать свою газету сами, на коллективных началах, либо закрыть ее.
Решили вести».
Далее читать здесь: https://www.apn.ru/index.php?newsid=38239
До революции
В сегодняшней Белоруссии в качестве национальной культуры признается исключительно литература на белорусском языке. Классиками считаются Янка Купала, Якуб Колас, Максим Богданович и прочие «письменники», которые, как правило, не нашли себе места в большой русской или польской культуре. Однако на Белой Руси родилось немало выдающихся русских писателей, причём русских не только по языку, но и по духу. Один из них - Дорофей Дорофеевич Бохан.
С.В. Волков убедительно доказал в свое время, что практически весь цвет русской интеллигенции XIX - начала XX столетий - знаменитые писатели, ученые, путешественники, - либо вышел из офицерских семей, либо сам носил офицерские погоны. Дорофей Бохан также был сыном офицера, точнее, генерала. Его отец Дорофей Фаддеевич Бохан родился в 1832 г., надел офицерские эполеты в 1850-м и к концу жизни дослужился до полковничьего чина (1877), а при выходе в отставку стал генерал-майором (1894). Он участвовал в трех военных кампаниях - Крымской войне 1853-56, подавлении польского мятежа 1863 и Русско-турецкой войне 1877-78, причем во время освобождения Болгарии был контужен и награжден боевыми орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 2-й степени. На момент рождения сына потомственный дворянин полковник Д.Ф. Бохан служил в 119-м пехотном Коломенском полку, расквартированном в Минске. Там и появился на свет будущий писатель.
Дорофей родился 4 февраля 1878 года и, по примеру отца, избрал для себя военную карьеру. Первым шагом к армии стала учеба в Полоцком кадетском корпусе, который юноша закончил в августе 1895-го. Сразу же после выпуска из корпуса Дорофей поступил в петербургское Константиновское артиллерийское училище, по окончании которого 13 августа 1897-го надел погоны подпоручика с цифрой «30» - шифровкой 30-й артиллерийской бригады, расквартированной в Минске. Поселился Бохан на ныне не существующей улице Юрьевской (располагалась примерно между улицей Янки Купалы и Октябрьской площадью). К этому же году, 1897-му, относятся первые опыты юного офицера в журналистике. Подобное было тогда обыденным явлением: скорее удивлял офицер, никогда не пробовавший силы в прозе, поэзии или критике. А Бохан быстро проявил себя во всех этих ипостасях.
Более того, первый же его опыт стал серьезной заявкой на исторический труд, ибо речь шла о переводе «Слова о полку Игореве». Его 19-летний подпоручик издал в Минске, в типографии Тасьмана; «древнерусская поэма в поэтическом переложении Д. Бохана, с введением, примечаниями и историческими комментариями», стилизованная под народный эпический стих, заняла 79 страниц. В предисловии юный переводчик пояснял, что не ставит своей целью соревнование с переводами А. Майкова, Н. Гербеля и Л. Мея, но желает «ознакомить возможно больший круг читателей» с памятником древней литературы, надеясь, что его перевод пригодится «для домашнего чтения и для употребления в классе». Дорофей Бохан стал самым юным в истории мировой литературы переводчиком «Слова…», все другие переложители древнерусского эпоса приступали к нему в зрелом возрасте, как правило, будучи уже знаменитыми литераторами.
В 1901 году увидела свет первая большая (95 страниц) работа Бохана-этнографа - «Минские предания и легенды». В ней поручик-артиллерист собрал множество устных рассказов, бытовавших среди коренных минчан и посвященных их родному городу. Изложены они были живо и непринужденно, иногда в прозаической, иногда в поэтической форме. Конечно, сейчас уже трудно судить о том, что именно Бохан действительно слышал в детстве на минских улицах, а что - вольно интерпретировал, но факт остается фактом: без «Минских преданий и легенд» и сегодня не обходится ни один исследователь истории Минска. Ведь следующая подобная книга, «Минск в легендах, мифах и преданиях» В. Воложинского, увидела свет только в начале 2010-х.
В отличие от «серьезных» произведений, печатавшихся под собственным именем, многочисленные статьи и заметки в минских газетах Бохан подписывал псевдонимами: Минчанин, А. Серебряный, Н.М. Серебрянский, М.И. Чернявский, Д. Слижень, Вова Крутиков, Додо, Д.Б., Н.С., М.Ч. и другими. Однако и собственные его имя и фамилия отлично вписывались в контекст эпохи: ведь «Бохан» с белорусского переводится как «буханка», а имя Дорофей звучало вполне «народно», и, таким образом, сочетание «Дорофей Бохан» выглядело рядом с псевдонимами наподобие «Якуб Колас» или «Янка Купала» абсолютно адекватно. Он быстро приобрел популярность у читателя, и на рубеже веков в Минске практически не было газеты, хотя бы раз не опубликовавшей Бохана на своих страницах. Он сотрудничал с такими изданиями, как «Минский листок», «Северо-Западный край», «Минский голос», «Минские ведомости», «Северо-Западная жизнь», «Окраина», «Белорусская жизнь», «Северо-западное слово». Очерки, заметки и фельетоны Бохана быстро создали ему репутацию минского «короля репортажа».
Особенно интересны эстетические принципы молодого критика, изложенные им в его работах. Так, в статье «Эмиль Золя и натурализм» Бохан, воздавая должное таланту Золя и его общественной позиции, утверждал, что натурализм - тупиковое направление в литературе, приводящее к «неврастении духа», от чего «один шаг к реакции и застою»; будущее, по Бохану, - за реализмом, отход от которого мстит даже очень талантливым авторам. В отклике на книгу Д.С.Мережковского «О причинах, упадке и новых течениях современной русской литературы» Бохан убежденно и аргументированно спорил с Мережковским, противопоставляя его тезису об «упадке» такие «вечные» фигуры русской литературы, как Чехов, Толстой и Короленко.
Литературная и журналистская деятельность Бохана шла параллельно с его служебными заботами и личной жизнью. В самом начале века молодой офицер обзавелся семьей - женился на дочери потомственного дворянина Минской губернии Софии Феликсовне Амброшкевич, 14 апреля 1902 г. в семье родилась дочь София. 28 августа 1900 г. он стал поручиком, занимал в 30-й артбригаде должность делопроизводителя батареи. Вопреки распространенному мнению, он не участвовал в Русско-японской войне - хотя 30-ю артбригаду и перебросили осенью 1904-го на Дальний Восток, в боевых действиях она задействована не была и весной 1906-го вернулась в Минск. Бохан к этому времени был произведен в штабс-капитаны (25 августа 1904 г.) и переведен в 27-ю артбригаду (28 июня 1905 г.), расквартированную в Вильне; так в жизни Бохана впервые появился город, с которым будет связана большая часть его жизни.
Для молодого литератора это время ознаменовалось выходом первой поэтической книги - поэмы «Из тьмы веков». Изданная в Либаве (ныне латвийская Лиепая), она также продемонстрировала обостренный интерес автора к русской старине.
Начало века ознаменовалось для Российской империи чередой бурных событий - Русско-японская война «совпала» с революцией 1905-07 гг. Страна стремительно «левела» в тех или иных формах, затронули протестные настроения и часть офицерского корпуса. Именно к таким молодым, «прогрессивно настроенным», как тогда говорили, офицерам относился и Дорофей Бохан. Когда именно он увлекся «демократическими веяниями», сказать трудно, но можно предположить, что определенное влияние на него оказал круг общения - минские литераторы и журналисты. Активная политическая позиция офицера минского гарнизона не могла не привлечь внимания - заниматься политикой офицерам было запрещено, - и 21 января 1907 г. штабс-капитан Дорофей Бохан вынужден был уйти в запас. Его первый орден - Святого Станислава 3-й степени «за особо усердную службу и труды во время военных действий» - нашел его уже «на гражданке», 20 мая.
Вскоре после этого события, в том же 1907-м, Бохан возглавляет в качестве редактора-издателя отдельный печатный орган - общественно-политическую и литературную газету «Голос провинции». Основанная летом 1906-го, газета была рупором партии кадетов и к 288-му номеру, на котором ее принял Бохан, успела неоднократно привлечь пристальное и неодобрительное внимание власти. Под редактурой Бохана вышло 18 номеров, после чего постановлением Виленской судебной палаты «Голос провинции» был приостановлен «до судебного приговора». Причиной послужили статья «Бессовестность или недомыслие», которая была расценена губернским жандармским управлением как «возбуждение в народе вражды к дворянству и служащему сословию». Несмотря на краткую жизнь, «Голос провинции» успел стать заметным явлением и высоко ценился в среде либеральных читателей как в Минске, так и в Вильне.
Судебный приговор не заставил себя ждать - за публикации в «Голосе провинции» Бохана приговорили к шести месяцам заключения в минском «Пищаловском замке» - городской тюрьме, причем вместо полугода писатель пробыл в камере восемь месяцев. Одновременно с ним там отбывал заключение и Константин Мицкевич - будущий Якуб Колас.
Выйдя из заключения, Бохан продолжил заниматься любимым делом - литературой во всех ее проявлениях. Рецензии и отзывы Бохана дают понять, что его внимание привлекали и самые свежие литературные тенденции, например, футуризм. В то время как многие авторитетные критики предавали его анафеме, Бохан в отзыве на выступление В.В.Маяковского 11 февраля 1914 г. заявлял: «Он не только большой умница, но и, несомненно, очень талантливый человек. Его продолжительная речь-лекция, произнесенная с большим подъемом и чувством, произвела на публику ошарашивающее действие: все было так ново, так оригинально, так любопытно».
В 1914-м началась Первая мировая война. До недавнего времени было неизвестно, где и как именно встретил ее Бохан, однако благодаря хранящимся в РГВИА документам этот период его жизни становится более ясным. Оказывается, Дорофей Дорофеевич был призван в ряды армии из запаса прежним чином, зачислен в ряды 30-й парковой артбригады - и быстро успел отличиться в деле, о чем свидетельствуют полученные им боевые ордена Святой Анны 4-й степени «За храбрость» и Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом. 31 июля 1916 г. офицер был произведен в чин капитана.
После 1916 г. служебная карьера Д.Д. Бохана по архивным документам не прослеживается. Мы можем только догадываться, где и как он встретил известие о февральском перевороте, чем занимался весной-летом 1917 г., когда страна переживала резкий эмоциональный подъем, сменившийся столь же «пикирующим» спадом. Из его воспоминаний («Виленское слово», 31.05.1921) известно лишь, что ряды армии он покинул летом 1917 г., будучи командиром части на Румынском фронте, когда солдаты превратились в «толпу митингующих дураков». И, судя по дальнейшему развитию событий, преобразования в жизни России Бохан воспринял без воодушевления - причем как «демократические», так и коммунистические. От его радикализма 1905-07 гг. не остается и следа - метаморфоза, через которую прошли многие «левые», дожившие до 1917-го.
После возвращения в родной город отставной офицер продолжил литературную и журналистскую деятельность в одной из популярнейших городских газет «Минский голос» (издавалась с 1909 г.), с чьим издателем В.И. Тасьманом его связывали давние дружеские отношения. По-видимому, 1918-й, год германской оккупации Минска, прошел для него относительно спокойно, однако ситуация изменилась с установлением в Минске Советской власти (январь 1919 г.)
При Советской власти
Сам Дорофей Бохан так описывал начало жизни при Советской власти: «Работая, как журналист, в течение всей своей жизни, я не оставил пера и в то тяжелое время, когда к нам пришла "новая власть" - большевики.
Приблизительно за неделю до их прихода наш издатель В. И. Тасьман, никому не говоря ни слова о своих планах, самым добросовестным образом уплачивает всем сотрудникам газеты "Минский Голос" и наборщикам своей типографии - за неделю вперед и заявляет, что едет в Ригу... лечиться.
Зная и видя, что он совершенно здоров, мы, конечно, недоумевали. Но издатель лучше нас был осведомлен и знал, что делал. <…> Через несколько дней я прихожу в редакцию на работу, "делать номер" - и нахожу в кабинете редактора заседание: собрались все наборщики, ждали меня. Было также два или три сотрудника.
Не буду подробно рассказывать, что говорилось, но дело свелось к тому, что В.И. Тасьман с семьей уехал, бросив все на произвол судьбы, и мы, если пожелаем, можем продолжать свою газету сами, на коллективных началах, либо закрыть ее.
Решили вести».
Далее читать здесь: https://www.apn.ru/index.php?newsid=38239