Министр обороны РФ Сергей Шойгу: "В Сирии надо было учиться воевать по-новому. И мы научились!"
Первое развернутое интервью для СМИ Министра обороны России Сергея Шойгу - «Московскому комсомольцу», газете с очень большим тиражом. Мы не станем перепечатывать весь текст этого материала, опубликованного в "МК" под заголовком «Сергей Шойгу рассказал, как спасали российскую армию», но обратим внимание уважаемых читателей на некоторые моменты этого разговора, касающиеся международной тематики. Они очень интересны и показательны.
Сейчас - именно эти части интервью политического обозревателя «МК» Михаила Ростовского с Сергеем Шойгу:
- Сергей Кужугетович, я принадлежу к той части граждан РФ, которые живут под девизом «лишь бы не было войны». А боится ли войны министр обороны России?
- Конечно, война - это страшная вещь. Я так говорю потому, что очень хорошо знаю, что это такое. Впервые столкнулся с войной в 1992 году, когда было поручено создать миротворческие силы в Южной Осетии. И мы это сделали. Осетино-грузинский конфликт стал первой войной на территории бывшего Советского Союза, которая была быстро и успешно остановлена. Потом были Абхазия, Приднестровье… Там тоже удалось развести стороны и остановить боевые действия и вывезти огромное количество наших соотечественников. А ведь там шли практически полномасштабные войны.
Сюда надо добавить еще Боснию и Герцеговину, другие конфликты в бывшей Югославии, войну в Афганистане. Имея возможность видеть все это изнутри в течение многих лет, я убежден: безопасность страны зависит в первую очередь от того, насколько сильна ее армия и насколько она в состоянии защитить свою страну. А еще - от уверенности граждан в своей армии.
Естественно, я такой же, как и вы, сторонник того, чтобы не было войны. Но чтобы ее не было, наша армия должна быть очень сильной, хорошо вооруженной и оснащенной и, что особенно важно, внутренне готовой защищать свою Родину.
…Ценой невероятных усилий руководства страны и руководства Минобороны мы добились того, чтобы наша армия стала такой, какая она есть сегодня, - армией постоянной готовности. У нас сейчас все подразделения - подразделения постоянной готовности.
- Очень много престижа российским Вооруженным силам добавила развернувшая ход гражданской войны в Сирии (ошибка корреспондента - Сирия в 2012 году подверглась интервенции с целью свержения законного правительства от группы стран, включая США, Францию, Турцию, Саудовскую Аравия, Катар и ряд других - С.Ф.) деятельность наших ВКС. Но можно ли на основании этого отдельного эпизода с большим, но все же ограниченным числом участников с нашей стороны судить об общем положении дел в нашей армии?
- Те, кому кажется, что в Сирии мы воевали с кучкой фанатичных и примитивных боевиков, сильно ошибаются. Мы воевали с крупнейшей многотысячной террористической организацией, точнее сказать - системой. Напомню, что она пользовалась поддержкой заинтересованных в нестабильности региона отдельных стран. У террористов на вооружении были сотни танков, реактивные системы залпового огня, бронемашины и сотни тысяч тонн боеприпасов, которые в прежние годы были захвачены у армий Ирака и Сирии, были сотни подготовленных джихадистов-смертников. Была самая современная техника, включая аппаратуру связи и оборудование для разведки. У них была отлаженная международная система эвакуации раненых, работающий механизм сбора налогов на захваченных территориях, работал свой «черный рынок» торговли артефактами.
[Spoiler (click to open)]
Очень существенную роль в обеспечении деятельности террористов играли доходы от незаконной продажи нефти. До момента подключения Российской Федерации к борьбе с международным терроризмом в Сирии в Заевфратье игиловцами - под носом у международной коалиции - добывалось более 100 тысяч баррелей нефти в сутки. А реализация этого сырья приносила террористам ежедневный доход более 5 миллионов долларов.
В Сирии нам надо было учиться воевать по-новому. И мы этому научились.
Если говорить об истребительной, армейской, штурмовой, дальней и транспортной авиации, то через боевые действия в Сирии прошло практически 90% всего летного состава. У нас есть те, кто имеет 150-200 боевых вылетов - и это помимо всех тех, кто занимался обеспечением их полетов на земле. Было время, когда темпы поставки грузов в Сирию доходили до двух тысяч тонн в сутки. А это флот, это транспортная авиация, это работа наших баз обеспечения, портов, это передислокация, прием и обслуживание техники. Это привлечение представителей нашей промышленности и науки: доходило до того, что в Сирии одновременно работали представители более чем 70 предприятий, инженеры, конструкторы, устранявшие недостатки техники на месте.
По результатам этой работы президент давал прямые поручения на доработку или усовершенствование отдельных характеристик у некоторых образцов вооружений. Так было и с нашими крылатыми ракетами «Калибр», вооружением дальней авиации и подводных лодок.
Наверное, вы заметили, что за всю историю существования авианосного флота Советского Союза и России в Сирии он был впервые применен в боевых условиях.
Если говорить о применении высокоточного оружия, то, например, раньше для загрузки полетного задания в крылатую ракету «Калибр» требовалось столько времени, что цель могла уйти. А сегодня время загрузки полетного задания в «Калибр» уменьшилось, подчеркну, кратно. И эта работа на уменьшение времени для передачи целеуказаний ведется постоянно.
У нас через Сирию прошли командиры полков, бригад, дивизий, командующие армиями, командующие войсками военных округов, руководители центральных органов военного управления Минобороны, а также профессорско-преподавательский состав практически всех высших военных учебных заведений.
По итогам боевых действий в Сирии у нас, естественно, был проведен большой «разбор полетов», и не один, и не десять. Могу вам сказать, что около 300 типов вооружения были доработаны с учетом сирийского опыта, а 12 образцов, которые считались перспективными, мы просто сняли с производства и с вооружения.
Повторить
- Насколько вероятным вы считаете участие России в каком-либо полномасштабном вооруженном конфликте в ближайшем будущем? И на каких стратегических направлениях России, по вашей оценке, грозит наибольшая опасность в ближайшем будущем?
- Вопрос, который вы задали, непростой. Возможно, он не для такого интервью, как наше. Но все же постараюсь на него ответить.
Я надеюсь, что о полномасштабной войне сегодня вопрос не стоит. И все риски и последствия, которые повлечет за собой такая полномасштабная война, очевидны каждому. По поводу третьей мировой войны есть очень большое количество самых разных высказываний. Наиболее точным и адекватным из них мне представляется такое: «Я не знаю, какой именно будет третья мировая война. Но я точно знаю, что она будет последней».
Однако если говорить о количестве угроз для нашей страны, то их не становится меньше. США уже вышли из двух важных договоров в сфере контроля над ядерным оружием. Пока остался договор СНВ-3, о котором в США тоже идут дискуссии: продлевать его или не продлевать? В результате такого подхода мир становится все более непредсказуемым и менее безопасным. При сегодняшнем уровне информатизации и автоматизации высока вероятность ошибки в системе управления вооружением. Именно поэтому в последнее время на первый план вышли вопросы обеспечения информационной безопасности. Когда ты осознаешь свою уязвимость и заинтересован в сохранении баланса и всеобщей равной безопасности, это заставляет тебя включать голову. А когда ты считаешь, как это по инерции продолжают считать в США, что баланс сил сложился в твою пользу, в голову могут прийти самые разные идеи, включая не самые разумные.
Именно в этой ситуации я вижу сейчас главную угрозу, и не только для России.
…Мир вокруг нас постоянно меняется. И мы должны очень чутко улавливать эти изменения и меняться сами. Что произойдет в случае, если мы не будем этого делать, можно понять на примере нашей недавней истории? …Мы вовремя не поняли и очень долго не понимали суть того, что происходило вокруг нас.
…Если бы Запад продолжал себя вести так, как он начал себя вести во времена Горбачева, - выполнял бы все свои обещания, не стал бы продвигать НАТО к нашим границам все ближе и ближе, не расширял бы свое влияние в нашем ближнем зарубежье, не лез бы во внутренние дела нашей страны, - то, мне кажется: им, в конце концов, удалось бы все. Им бы удалось решить ту задачу, которую они перед собой ставили, - задачу разрушения и порабощения нашей страны. Как это фактически сделано с «младоевропейцами» и бывшими советскими республиками.
- То есть, с вашей точки зрения, нам повезло, что Запад очень вовремя обнажил свои истинные, далеко не вегетарианские намерения?
- Нам повезло в том, что мы все-таки сумели вовремя остановиться. Начался процесс возвращения к здравому смыслу, как я уже сказал, в 1999 году. Начиная с этого момента, мы трудно, тяжело, на зубах, но все-таки добились того, что мир сегодня перестал быть однополярным. И это, естественно, очень не нравится Западу, который прикладывает все усилия, чтобы вернуть себе монополию на влияние в мире.
…Смысл происходящего, с моей точки зрения, состоит в следующем: на Западе уже давно созданы лекала и алгоритмы свержения любой неудобной для них законной власти в любой стране. Конечно, все это делается под лозунгом продвижения демократии.
Ну, вот в какой стране, куда они «пришли с демократией», эта демократия прижилась: в Ираке, Афганистане или Ливии? Или в бывшей Югославии, которую они своими «демократическими» бомбардировками в 1999 году насильно расчленили на 6 стран. А уж про суверенитет и независимость после любого американского вмешательства можно просто забыть. И удивляет ли кого-нибудь, что в той же Ливии большинство месторождений нефти принадлежит американским или подконтрольным США компаниям? Наши западные коллеги любят обвинять Россию в ведении каких-то там «гибридных войн». Но должен сказать, что реальные гибридные войны ведет как раз сам Запад. Сейчас, например, оставляя Афганистан в полуразрушенном состоянии, американцы старательно устраивают суету в Венесуэле - тоже, разумеется, ради «торжества демократии»!
- Американский военный бюджет превосходит российский в десятки раз. Может ли Россия в принципе в таких условиях эффективно противостоять Америке?
- На этот вопрос уже обстоятельно и аргументировано ответил наш Верховный главнокомандующий. Не просто может - Россия уже вполне эффективно противостоит Америке. Противостоит, благодаря нашей науке, нашей промышленности, нашим новым разработкам. А кроме этого, мы не пытаемся соперничать с ними на всех фронтах. Если вы разложите военный бюджет США по полочкам, к вам придет понимание: огромные затраты у них идут на разного рода базы, раскиданные по всему свету. Таких баз у Америки 170. Одни только американские затраты на ту же операцию в Афганистане почти равны нашему годовому оборонному бюджету. Гигантские деньги тратятся США на частные военные компании, на авианосные группировки.
Но, вот, нужны ли России свои пять-десять авианосных группировок, если мы не собирается ни на кого нападать? - Нам нужны средства, которые потенциально могут быть использованы против подобных авианосных групп противника в случае агрессии на нашу страну. А это несравненно дешевле и эффективнее!
Я вам привел только несколько отдельных фактов. Но даже исходя из них ясно, что нам не нужно сравнивать наш оборонный бюджет с американским. По размеру оборонного бюджета мы вообще только на седьмом месте в мире. Впереди нас по этому показателю и Саудовская Аравия, и, между прочим, Япония. Главное, что мы вполне эффективны в наших военных тратах, которые очень точечно расходуются и находятся под пристальным контролем нашего Верховного главнокомандующего.
- Давайте вернемся к высокой политике. В последние годы Россия и Америка никак не могут наладить диалог на высшем политическом уровне. А насколько легко находят общий язык профессиональные военные двух стран?
- Там, где это требуется, - например, в Сирии - мы каждый день находимся в контакте. И мы абсолютно четко понимаем друг друга и не пересекаем ту черту, которую мы договорились не пересекать. В Сирии мы, кстати, находимся в постоянном контакте не только с военными США, но и с военными Турции и Израиля. И здесь все отлажено. С американскими военными у нас также есть контакты на уровне Генерального штаба. Также эти контакты, в общем-то, довольно конструктивны. Очень надеюсь, что мы с США выйдем и на контакты более высокого уровня. Конечно, приходится учитывать происходившие смены министров обороны у США и их союзников. При создании тесных рабочих связей это вызывает определенные трудности.
- В 2015 году турецкие военные сбили наш бомбардировщик. Сегодня мы поставляем Турции наши самые современные системы вооружения. Я понимаю, что государственные интересы постоянно меняются и не терпят сантиментов. Но не обернется ли в будущем наше сотрудничество с Турцией против нас?
- Я считаю, что вы сами по большей части ответили на заданный вами же вопрос: ничего не стоит на месте. К сказанному вами добавлю только старую народную мудрость: соседей не выбирают. Вы можете выбирать себе жену и друзей, но не соседей. С соседями лучше жить в мире и согласии и каким-то образом совместно обеспечивать безопасность общего пространства. В сегодняшних условиях у России и Турции есть общие интересы и общие угрозы в виде полчищ террористов. С этими общими угрозами, как показывает практика, лучше бороться вместе.