Романтикам в критике не место
"Перечитывая недавно поэтические обзоры Гумилёва, я вдруг поймал себя на дерзком допущении: насколько же это, - в современном и даже почти безоценочном смысле, - плохая критика".
Ну, конечно, "в современном смысле". Представляете, мы открываем сборник поэзии 19 века и начинаем морщить нос: "С точки зрения банальной эрудиции, эти приёмы устарели безбожно и безнадёжно. Цитата открывается, сбросить с парохода современности, цитата закрывается".
Да и в современном-то смысле - "плохой критик" Гумилёв назван небезызвестным Г.Кружковым "блестящим литературным критиком" и сравнивается вообще с Йейтсом, которого я лично считаю профи из профи.
Ну, допустим, мы отринем весомое мнение Кружкова. Чем обосновать, что у Гумилёва критика "плохая"? Вот чем: "Обзоры вполне ремесленные: с перечислением через запятую вышедших книг и журнальных публикаций и поверхностными субъективными оценками. Без вступлений и выводов, часто - без критической аргументации".
В общем, левой ногой Гумилёв свою критику писал. Мог бы писать только об Ахматовой и Цветаевой, а он зачем-то ещё Симановских и Бородаевских в свои обзоры вставляет. Хоть и охаивает, а вставляет. Зачем? Замшелый потому что Гумилёв. Коллекционирует "мхи и лишайники", к слову сказать. Око Гумилёва недостаточно прозорливо, он не мог ещё отделить все зёрна от плевел, поэтому Симановские и Бородаевские...
Чего сам-то Гумилёв по этому поводу думал? А? Молчит. Цитата открывается, не даёт ответа, цитата закрывается.
Ан нет, не молчит. Если повнимательней перетрясти такую статью, например, как "К.Фофанов и др."", то мы обнаружим там устало-снисходительную реплику в сторону, для просвещённого читателя:
"Так скучно писать рецензии, хвалебные и ворчливые, с техническими выражениями и без таковых.
Можно было бы писать исследования, но о ком теперь их напишешь? О трех, четырех авторах, не больше. Хочется отвечать поэтам, присылающим для отзыва свои стихи, чем-нибудь тоже своим, дорогим и выношенным, как эхо откликнуться на зов их мечты и не быть, наконец, Белинским при Пушкине, Санчо-Пансо при Дон-Кихоте…"
Вот и ответ. Скучно Гумилёву. Скучно возиться с обзорами, копаться в кишках стихотворений, резкими и лениво-точными движениями вычленять суть, с царственным презрением не давать обоснований. Скучно. Не нравится. Но он это делает: кто, если не он? Аристократ в поэзии, многотрудный профессионал, человек, берущийся за тысячи невозможных задач и выполняющий их на высоком уровне...
_-_-_-_-_-_-_
Ладно, Кухулин с ним, с Гумилёвым... Может, сегодня и не напишешь обзора так, как он, потому что аристократы все повывелись, например, и литературно-критическое комильфо уже по-другому выглядит. Как же выглядит оное комильфо?
"Умеренный тон рассудительного хладнокровия", "тон филологической толерантности", "То, что делается как бы через усилие, поневоле становится штампом, несёт оттенок вялости... <...>... тем не менее, если речь и идёт о ремесле, то о благородном".
Ну вот, получается, мы пришли как раз-таки к благородной вялости, которая вроде бы не чужда аристократам. Но вял ли Гумилёв? Гумилёв вообще не вял. Гумилёв - ультраромантик, как и Йейтс. Это снаружи они могут выглядеть, как утончённые дяденьки в нелепых шубах. На самом деле оба они - неравнодушные, категорически неравнодушные к серьёзному, глубокому, к мастерству не оценщика, но исследователя, способного предложить что-то своё взамен простого анализа. Они - люди, которые выкапывают ямку для саженца собственного дерева вместо того, чтобы рыть почву и искать полезные минералы. Их дерево само впитает эти минералы, но оно уже - другое, нечто новое на почве воспринятого материала.
Значит, нельзя нам романтизма... нельзя нам романтизма в литературной критике... нельзя ни своих деревьев, ни "пафосных речей с нагромождениями метафор, срывающегося голоса и расширенных глаз" (объясните мне, почему словом "пафос" люди стали материться?), нельзя, будьте вялыми и толерантными, пусть в вашей голове живёт маленькая загнивающая Европа.
А дальше там ещё стрАшнее. Даже комментировать не хочу толщину партизанов в этом лесу. Вон, посмотрите сами.
Ну, конечно, "в современном смысле". Представляете, мы открываем сборник поэзии 19 века и начинаем морщить нос: "С точки зрения банальной эрудиции, эти приёмы устарели безбожно и безнадёжно. Цитата открывается, сбросить с парохода современности, цитата закрывается".
Да и в современном-то смысле - "плохой критик" Гумилёв назван небезызвестным Г.Кружковым "блестящим литературным критиком" и сравнивается вообще с Йейтсом, которого я лично считаю профи из профи.
Ну, допустим, мы отринем весомое мнение Кружкова. Чем обосновать, что у Гумилёва критика "плохая"? Вот чем: "Обзоры вполне ремесленные: с перечислением через запятую вышедших книг и журнальных публикаций и поверхностными субъективными оценками. Без вступлений и выводов, часто - без критической аргументации".
В общем, левой ногой Гумилёв свою критику писал. Мог бы писать только об Ахматовой и Цветаевой, а он зачем-то ещё Симановских и Бородаевских в свои обзоры вставляет. Хоть и охаивает, а вставляет. Зачем? Замшелый потому что Гумилёв. Коллекционирует "мхи и лишайники", к слову сказать. Око Гумилёва недостаточно прозорливо, он не мог ещё отделить все зёрна от плевел, поэтому Симановские и Бородаевские...
Чего сам-то Гумилёв по этому поводу думал? А? Молчит. Цитата открывается, не даёт ответа, цитата закрывается.
Ан нет, не молчит. Если повнимательней перетрясти такую статью, например, как "К.Фофанов и др."", то мы обнаружим там устало-снисходительную реплику в сторону, для просвещённого читателя:
"Так скучно писать рецензии, хвалебные и ворчливые, с техническими выражениями и без таковых.
Можно было бы писать исследования, но о ком теперь их напишешь? О трех, четырех авторах, не больше. Хочется отвечать поэтам, присылающим для отзыва свои стихи, чем-нибудь тоже своим, дорогим и выношенным, как эхо откликнуться на зов их мечты и не быть, наконец, Белинским при Пушкине, Санчо-Пансо при Дон-Кихоте…"
Вот и ответ. Скучно Гумилёву. Скучно возиться с обзорами, копаться в кишках стихотворений, резкими и лениво-точными движениями вычленять суть, с царственным презрением не давать обоснований. Скучно. Не нравится. Но он это делает: кто, если не он? Аристократ в поэзии, многотрудный профессионал, человек, берущийся за тысячи невозможных задач и выполняющий их на высоком уровне...
_-_-_-_-_-_-_
Ладно, Кухулин с ним, с Гумилёвым... Может, сегодня и не напишешь обзора так, как он, потому что аристократы все повывелись, например, и литературно-критическое комильфо уже по-другому выглядит. Как же выглядит оное комильфо?
"Умеренный тон рассудительного хладнокровия", "тон филологической толерантности", "То, что делается как бы через усилие, поневоле становится штампом, несёт оттенок вялости... <...>... тем не менее, если речь и идёт о ремесле, то о благородном".
Ну вот, получается, мы пришли как раз-таки к благородной вялости, которая вроде бы не чужда аристократам. Но вял ли Гумилёв? Гумилёв вообще не вял. Гумилёв - ультраромантик, как и Йейтс. Это снаружи они могут выглядеть, как утончённые дяденьки в нелепых шубах. На самом деле оба они - неравнодушные, категорически неравнодушные к серьёзному, глубокому, к мастерству не оценщика, но исследователя, способного предложить что-то своё взамен простого анализа. Они - люди, которые выкапывают ямку для саженца собственного дерева вместо того, чтобы рыть почву и искать полезные минералы. Их дерево само впитает эти минералы, но оно уже - другое, нечто новое на почве воспринятого материала.
Значит, нельзя нам романтизма... нельзя нам романтизма в литературной критике... нельзя ни своих деревьев, ни "пафосных речей с нагромождениями метафор, срывающегося голоса и расширенных глаз" (объясните мне, почему словом "пафос" люди стали материться?), нельзя, будьте вялыми и толерантными, пусть в вашей голове живёт маленькая загнивающая Европа.
А дальше там ещё стрАшнее. Даже комментировать не хочу толщину партизанов в этом лесу. Вон, посмотрите сами.