СКАЗКА, навеянная жизнью, ПРО КУРИЦУ И УТЕНКА
Слыхала я или читала я некогда такую сказочку:
Жила себе была курочка, курица-наседка. Жила - не тужила, детушек любила, другую живность уважала. С петухами не дружила. На что они ей? Им курятник подавай - гарем. А она была тихая смирная курочка. Но как-то раз уж очень ей захотелось поиметь собственное чадушко. Гуляла она по садочку, гуляла, да и нашла себе яичко. Крупное такое, крепкое. Села она на него, да и ну насиживать. Долгонько сидела. И высидела. Родился-проклюнулся утенок, славный ребенок. Умненький такой, красивенький. На матушку-курицу, правда, не похож. Да что за беда? «Выращу его, - думает курица, - научу его всему, что сама знаю и умею. И будет мне в старости помощник и защитник».
Научила его курица червячков в земле искать, насекомых с листочков ловить.
Пришли они как-то к озерцу небольшому. Утенок, увидев воду, как закрякал от восторга, как кинулся в воду. И поплыл. Испугалась курица за сыночка своего. Бегает по берегу, кудахчет, крыльями хлопает: «Куда-х ты? Куда-х ты?» А сыночку-утенку раздолье в воде. Свобода! Плавает, ныряет, рыбу разгоняет, а на мать и внимания не обращает. Попробовал рыбку свежую, только что пойманную. Ой, как она понравилась!. Стал он на рыбке расти не по дням, а по часам. Вскоре в селезня превратился, большого, красивого. Утицу себе нашел такую же красивую синегрудую. Плавают они вмсете, жизни радуются, своей молодостью, силой и красотой любуются. Уж и у них дитенок-утенок народился. А курица-старушка все по берегу бегает, да все кудахчет, зовет свое чадушко. Она все: «Куда-х? Куда-х?», а утиное семейство: «Кря, да кря». Совсем не понимают друг друга.
Раздражать стала красавицу-утицу старуха-курица.
«Кря, кря, мой ненаглядный селезень! Уйми ты свою мать-старуху!» Отмалчивался селезень. Да хоть и не ночная кукушка была утица, а перекуковала. Не выдержал селезень, вышел из воды на берег да и клюнул в голову курицу. Курица-то голову в плечи вобрала, чтоб не так больно было. Да что значит физическая боль по сравнению с ранами душевными?!
Ушел селезень. А курица вновь глаза открыла, голову подняла и тихо так, тихо закудахтала:»Куда-х? Куда-х?» Сильно рассердилась молодица-утица. Повела она на берег все свое семейство. И давай вместе с любимым селезнем клевать мать-старуху. А дитенок-утенок больно щиплется, оставшиеся перышки из курицы выщипывает. Не выдержала курица, бросилась бежать куда глаза глядят. Убежала далеко, на другой двор. Спряталась под сараюхой-развалюхой и умерла там тихой смертью. Никто и не заметил, не обратил внимания, когда и куда исчезла курица. Да и кому нужна она была? Яиц уже не несла, перьев на подушку с нее не нащипать и мяса на костях было так мало, что не оправдывала она корм, затраченный на нее.
Жила себе была курочка, курица-наседка. Жила - не тужила, детушек любила, другую живность уважала. С петухами не дружила. На что они ей? Им курятник подавай - гарем. А она была тихая смирная курочка. Но как-то раз уж очень ей захотелось поиметь собственное чадушко. Гуляла она по садочку, гуляла, да и нашла себе яичко. Крупное такое, крепкое. Села она на него, да и ну насиживать. Долгонько сидела. И высидела. Родился-проклюнулся утенок, славный ребенок. Умненький такой, красивенький. На матушку-курицу, правда, не похож. Да что за беда? «Выращу его, - думает курица, - научу его всему, что сама знаю и умею. И будет мне в старости помощник и защитник».
Научила его курица червячков в земле искать, насекомых с листочков ловить.
Пришли они как-то к озерцу небольшому. Утенок, увидев воду, как закрякал от восторга, как кинулся в воду. И поплыл. Испугалась курица за сыночка своего. Бегает по берегу, кудахчет, крыльями хлопает: «Куда-х ты? Куда-х ты?» А сыночку-утенку раздолье в воде. Свобода! Плавает, ныряет, рыбу разгоняет, а на мать и внимания не обращает. Попробовал рыбку свежую, только что пойманную. Ой, как она понравилась!. Стал он на рыбке расти не по дням, а по часам. Вскоре в селезня превратился, большого, красивого. Утицу себе нашел такую же красивую синегрудую. Плавают они вмсете, жизни радуются, своей молодостью, силой и красотой любуются. Уж и у них дитенок-утенок народился. А курица-старушка все по берегу бегает, да все кудахчет, зовет свое чадушко. Она все: «Куда-х? Куда-х?», а утиное семейство: «Кря, да кря». Совсем не понимают друг друга.
Раздражать стала красавицу-утицу старуха-курица.
«Кря, кря, мой ненаглядный селезень! Уйми ты свою мать-старуху!» Отмалчивался селезень. Да хоть и не ночная кукушка была утица, а перекуковала. Не выдержал селезень, вышел из воды на берег да и клюнул в голову курицу. Курица-то голову в плечи вобрала, чтоб не так больно было. Да что значит физическая боль по сравнению с ранами душевными?!
Ушел селезень. А курица вновь глаза открыла, голову подняла и тихо так, тихо закудахтала:»Куда-х? Куда-х?» Сильно рассердилась молодица-утица. Повела она на берег все свое семейство. И давай вместе с любимым селезнем клевать мать-старуху. А дитенок-утенок больно щиплется, оставшиеся перышки из курицы выщипывает. Не выдержала курица, бросилась бежать куда глаза глядят. Убежала далеко, на другой двор. Спряталась под сараюхой-развалюхой и умерла там тихой смертью. Никто и не заметил, не обратил внимания, когда и куда исчезла курица. Да и кому нужна она была? Яиц уже не несла, перьев на подушку с нее не нащипать и мяса на костях было так мало, что не оправдывала она корм, затраченный на нее.