Александр Иванов: свидетель эпохи
В гостях у Александра Плющева и программы «Удельный вес» человек, который не только занимается продажами дольше, чем существует Российская Федерация, но и прикладывает недюжинные усилия к тому, чтобы бизнес в нашей стране становился все более цивилизованным, - президент Национальной ассоциации дистанционной торговли Александр Иванов.
- Саша, мне известно, что ты окончил Педагогический университет.
- Два раза.
- Ого! Скажи, помогло ли каким-либо образом твое образование в дальнейшей деятельности?
- Поскольку моя работа - это работа с людьми, то мне, конечно, очень помог и факультет психологии, и факультет истории. Естественно.
- А чем вообще был обусловлен такой выбор вуза?
- Когда-то в старые добрые времена я собирался работать в школе и поработал очень успешно, пройдя там все ступеньки от пионервожатого, - я начал еще работать, учась в институте, - до директора школы. Это был очень полезный опыт. Поработал за рубежом. Мне это дало жизненный опыт и опыт общения с людьми, самое главное. Потому что я не знаю, кто общается больше, у кого это общение построено более сложно, так сказать, со многих сторон, чем у учителя в школе.
- Ты окончил институт в период Олимпиады-80, где-то так?
- Нет, на Олимпиаду-80 я собирал хулиганов и увозил их из Москвы, как бы чего не вышло.
- Ты был комсомольский вожак?
- Нет, почему?
- Или дружинник?
- Нет, упаси бог! И даже не был вертухаем, конвоиром. Нет, я был пионервожатым как раз.
- А, хулиганов самого маленького возраста? Понятно.
- Ну, там хулиганы были от начальной школы до выпускных классов.
- И я все никак не могу понять связь. В какой момент происходит так, что человек, окончивший педагогический вуз, выбравший для себя такую стезю и даже дослужившийся до директора школы, вдруг уходит в интернет, в торговлю, в директ-маркетинг?
- В 1991 году слова «интернет» даже не существовало еще. Да, мне показалось тогда, что это какая-то новая вещь. Потому что у меня как-то эта часть жизни складывалась, что периодически были какие-то новые вещи, и мне показалось, что это будет какой-то интересный опыт. Я им начал заниматься сначала чуть-чуть, слегка, а потом получилось, что стал уделять ему больше времени - больше, больше... Но начинали мы с моим коллегой и однокурсником с того, что у нас было издательство. Нам тогда пришла в голову совершенно гениальная мысль. Мы решили, что мы будем издавать справочник. Попасть в справочник организации могут за деньги, а мы его за это положим в каждый почтовый ящик города Москвы. Мы искренне верили, что у нас это получится.
- Такие «Желтые страницы».
- Это нам потом объяснили, что есть «Желтые страницы» на свете. Мы еще не знали, мы ж сами придумали. И мы еще не знали, что то, что мы собирались сделать, где-то называется словами direct mail. Учебник Котлера еще не вышел тогда. Но тоже в процессе мы узнали это слово. Мы сами вообще-то это изобрели. Мы на каком-то этапе стали рассказывать: «Вы знаете, чем мы занимаемся?» Рекламных агентств тогда было уже достаточно много. «Мы отправляем рекламу по почте». Это было удивительно, и все говорили: «Боже! Вот это да! Вот это невероятно!» Мы издавали довольно много справочников, но я в тот момент уже увлекся тем, что, как выяснилось, называется direct mail. Потом я узнал, что, кроме direct mail, существует еще и direct marketing - более широкое понятие, которое «надынструмент», это некая философия бизнеса. Это способ контакта, который осуществляется и с помощью direct mail, и, как позже выяснилось, когда появилось слово «интернет», с помощью интернета тоже. Там средство коммуникации не очень значимо. И много лет я был агентством, это было директ-маркетинговое агентство, года до 1999-го, когда вдруг российский рынок стал интересен «каталожным» компаниям, и они массово пошли на российский рынок. И оказалось, что консультировать «каталожные» компании, - а это примерно та же сфера деятельности, которой я занимался, - гораздо интереснее. Это гораздо денежнее, между прочим, чем отлавливать клиентов. Я довольно много работал с мировыми брендами. Даже, в общем, мировые бренды в этом смысле менее интересны как клиенты, чем «каталожные» компании.
- А как в те «доинформационные» времена формировались клиентские базы, сегментировались аудитории и решались прочие задачи, характерные для этого бизнеса?
- Ну, дело в том, что рынка баз данных как не было тогда, так нет и сейчас. Где-то году в 1993-м, может быть, мне вдруг попался такой клиент - IBM. Это был маленький заказик, малюсенький. Надо было внедрять эти системы в отелях - айбиэмовские системы учета данных и т. д. И нам надо было набрать эти отели. И вдруг выяснилось, и я боялся с этим идти к клиенту... Потому что, когда я посмотрел, сколько будет стоить создание базы данных и сколько будет стоить собственно рассылка... А давило немножко, что мы рассылкой занимаемся все-таки, мы «рассылочная» компания. Оказалось, что создание базы данных будет раз в десять дороже стоить, чем собственно эта работа. Ну и оказалось, что это нормально, это хорошо. Стоимость создания баз данных под каждый конкретный случай очень велика. Просто вспоминается такая история, у нас же нет этого рынка, а во всем мире есть... Году в 1995-1996-м мы поехали в Брюссель, там проводился форум Европейской ассоциации. И мы тогда проводили такую деловую игру. Мой коллега, Михаил Симонов, автор идеи, - он президент РАМУ сейчас, Ассоциации маркетинговых услуг. Идея была такая, - а это директ-маркетинговые звезды мирового уровня, которые пришли на наш семинар, - что мы разбили всех на две команды. И сказали: ребята, вот вам такие задачи и некий кейс, придумайте решение. И там был какой-то кейс - вывести новую марку майонеза на рынок, бюджет - 7$ тыс. Мировые звезды собрались и делают заключение: «В цифре не хватает двух нулей, это понятно, это очевидно, это опечатка была, это-то мы поняли. А что касается того, как выводить? Мы берем базу потребителей майонеза...» Опаньки! И тут выясняется, что базы потребителей майонеза нет, что на российском рынке в те годы мы работаем с бюджетом не в 700$ тыс., а в 7$ тыс. все-таки. И конечно, мировое сообщество в каком-то тупике. Непонятно как. У нас была возможность рассказать, как именно.
- А как в этот бизнес пришли цифровые технологии? И как это повлияло вообще на ландшафт? Кто-то, может быть, был вынужден уйти с рынка, кто не адаптировался?
- По поводу цифровых технологий: их влияние, наверное, не было бы таким сильным, если бы у нас попутно в процессе не умерли некоторые коммуникации. Например, direct mail умер. Цены на доставку писем стали настолько высоки, а качество доставки оказалось настолько низким, что потерялся смысл этим пользоваться. По сути, слабую конкуренцию интернету составляли колл-центры, ну и сейчас составляют, там все нормально, эта система работает. А интернет? В 1998 году, по-моему, на рынке появилась малюсенькая компания. Несколько питерских энтузиастов создали фирму, которая называлась «Интернет-решения», сейчас Ozon. ru называется. Это было очень смешно - все их попытки выйти на этот рынок, поработать и т. д. Это очень медленно происходило, постепенно. И те агентства, которые позиционировали себя как директ-маркетинговые, использовали все эти технологии. Мне, например, есть чем гордиться. Был один из проектов, который пошел из России по остальному миру. Это большая редкость в рекламном мире вообще, в мире маркетинга. У меня был такой проект, и он строился сначала на базе колл-центра. А сейчас он тоже существует, уже без меня, но там колл-центр и интернет, там работа через сайт. Врачи-гастроэнтерологи дают советы о том, к какому препарату надо прибегнуть в том или ином случае.
- Ты упомянул одну штуку, к которой я хочу вернуться, - запуск «каталожных» проектов, которые ты консультировал. Что это были за проекты и как вообще это выглядело?
- Первый проект, с которым мы стали работать, - это была такая замечательная история, интересный бизнес-кейс, о нем можно бесконечно рассказывать. Потому что это настолько умная, красивая история, в которую невозможно не влюбиться, с точки зрения продажи. Это была шведская компания IMP, которая заканчивает сейчас работу на российском рынке. Отчасти это связано с общим кризисом компании, а отчасти это... Ну, они не успели вскочить, на мой взгляд, в тот самый последний вагон интернет-коммерции. Наверное, с этим связаны их проблемы. А что они делали? Они делали книжки с дырочками. Это папка, разделители и набор картинок на любую тему. У них было более 550 изданий. А первое издание, с которым мы начинали работать, называлось «Домашняя медицинская энциклопедия». Мы сделали для них тестовый проект, учредили тестовую кампанию «Домашняя медицинская энциклопедия», которая набрала первый десяток тысяч клиентов, это очень быстро произошло. 10 тыс. клиентов - это много, да? В период расцвета на российском рынке у компании было 3,5 млн клиентов. То есть 3,5 млн бандеролей с этими шестью страничками - каждые три недели они отправляли такое количество. Очень интересный проект, и помогали мы им буквально во всем: в первых базах данных, мы тестировали разные способы коммуникации с клиентами, потому что это были не только письма. Например, эти шведы стали первыми делать так называемые инсерты - вложения в журналы каких-то материалов. До того наш рынок, например, не знал такой технологии, и у издательств даже не было прайсов на эту услугу. Там много было, все виды коммуникаций. И поскольку каждые три недели мы контактируем с людьми, там очень интересная система выстраивания коммуникаций. Еще интересный момент: оплатить это все можно было потом. И когда шведы пришли на этот рынок, не нашлось ни одного доброго человека, который бы не сказал им: «Да вы что, ребята? Да вы идиоты! Где угодно, только не у нас», - на что шведы, которые работали в 80 странах мира, спокойно говорят: «Не было ни одной страны, включая Германию, например, где нам бы не сказали то же самое». Работает: оплатить вы можете потом, когда-нибудь, вот счет, вы пойдете когда-то оплачивать коммуналку в Сбербанк, заодно оплатите и это. И это работало, абсолютно нормально. Но там было очень много маркетинговых нюансов: как заставить человека платить? Я не знаю, чему я научил шведов, но чему-то научил, наверное, и научился сам очень многому, я считаю. Мне это очень много дало.
- В 1991 году ты создал компанию Ivanov-Direct, которая существует до сих пор.
- Она называлась тогда DMS. С фантазией, видимо, было... Нет, ну, я неожиданно сфантазировал - Direct Mail Service. А потом переименовалась в Ivanov-Direct.
- С какими основными историческими вызовами тебе пришлось столкнуться за эти, страшно сказать, 23 года?
- Наверное, если последовательно, первый переломный момент имел место, когда надо было для себя понимать: мы занимаемся разработкой, мы занимаемся креативом или мы занимаемся производством. У нас как у DMS было огромное производство, было огромное количество курьеров. Был период, когда у нас работало 1600 человек. Это те люди, которые разносили по почтовым ящикам что-то, это водители, которые развозили. Это, я не знаю, даже бригада художников, которые делали листовки. То есть 1600 человек. Это очень сложная производственная штука. Там была мини-типография, и чего только не было в том хозяйстве! И мы с дорогой душой избавились от этого всего во время кризиса 1998 года. Эту историю потом подхватила близкая, родственная компания, которая до недавнего прошлого еще была жива, но в связи со смертью владелицы она прекратила свое существование. Никто не подхватил это знамя, а жаль. Механизм сам по себе практически существовал до позапрошлого года.
- А как за это время эволюционировал покупатель? И, скажем, влияние государства на бизнес-процессы как-то менялось за это время?
- Два раза да. Покупатель, естественно, изменился. Он стал умнее, что ли. Он стал осторожнее в выборе. Он стал понимать, что реклама может содержать в себе какой-то элемент лукавства.
- Мягко говоря.
- Да, например. И стал как-то спокойнее к этому относиться. Вначале, наверное, в первой половине 1990-х вообще не было такого явления, что, когда началась реклама, человек нажимает кнопку на пульте. Правда, с пультами было еще негусто, но тем не менее это была достаточно редкая штука. Ее смотрели как какую-то часть жизни.
- Надо было запретить-то пульты, да?
- Да, было время. Кстати, запретить - это больше к нынешнему времени относится, своевременная идея.
- И к влиянию государства на бизнес-процессы.
- Нет, сама технология была известна. Этот анекдот «Я тебе попереключаю» был же до изобретения пульта. Но как-то проще было коммуницировать. Если куда-то приходило письмо, которое мы отправляли как direct mail, его же читали всей деревней. Или если в городе, то ходили и показывали соседям по подъезду: «Смотрите, мне некая компания X, которая занимается прокладками, допустим, прислала письмо!» Это потрясающе, это удивительная коммуникация: «Как это? Обо мне знают!» Эта история Бобчинского и Добчинского: «Вы поезжайте в Петербург и скажите, что живет здесь Бобчинский», - очень... И это все работало. Сейчас, конечно, категорически нет. Да, не было отношения как к спаму, например, ко всему, что мы распихивали по почтовым ящикам. Слова «спам» не было, оно изобретено по другому поводу в другую эпоху. Хотя почтовые ящики распирало вообще. Тем не менее все, что приходило в почтовый ящик, доставали, прежде чем... Да нет, несли домой, даже не выбрасывали. Опять-таки, эти картонные коробки около...
- С какой ностальгией ты об этих временах говоришь! А сейчас прямо вот-вот рядом коробка стоит, все их выбрасывают.
- Да-да, не было тогда картонных коробок, просто не было необходимости в них, не было потребности выбросить, избавиться от этого мусора. Это с одной стороны. С другой стороны, мы же понимали... Ну, фильм «Телохранитель», например, уже вышел. И на нас, на узкую профессиональную тусовку, например, произвел сильное впечатление тот эпизод, где герой фильма возвращается после долгого отсутствия домой, открывает почтовый ящик, и там обрушивается куча всего-всего. Все мы побывали за границей и посмотрели, как наши коллеги, например, у себя в почтовых ящиках вот так смотрят. И если это счета, то о’кей, откладываем, все остальное мы просто выбрасываем, не читая. Мы понимали, что это движется, что нужны более тонкие элементы настройки, коммуникации. У меня, например, есть несколько брошюр, которые я выпускал по этому поводу: как писать письмо, какой должен быть механизм. Мы очень много внимания уделяли этому тогда и, в общем, не только количеством брали. Мы учились.
- А что касается роли государства?
- Ну, нас стали меньше любить.
- Какие-то менее очевидные тренды, кроме «закручивания гаек», можно обозначить?
- Мы как-то прошли, проскочили, причем я думаю, что мы этого по-человечески не заметили. Когда все начиналось, быть чиновником было непрестижно. Было престижно заниматься бизнесом. Было понятно, этого не получилось, но как-то общественное мнение понимало, что чиновники существуют для того, чтобы обеспечить... Некая сервисная служба, которая должна обеспечить и помочь нам всем добиваться каких-то результатов. Да, это там выливалось в какие-то коррупционные вопросы и т. д., то есть, что касается коррупции, до сих пор уверен, что это вовсе не нерешаемая проблема. Этим надо заниматься, и решать эту проблему можно. Потом как-то плавно перешло к тому, что у нас чиновник-то стал главнее. Вчера в Facebook прочитал - не помню чье, - но кто-то из кадровых агентств писал, что прямо очередь стоит в чиновники попасть и на какую-нибудь госслужбу. Из числа очень успешных и одаренных, талантливых и с хорошим бэкграундом бизнесменов. Все хотят на госслужбу. А я до сих пор не хочу. Тоже были такие варианты перемены судьбы в 90-е, например, ну и позже. Последний раз - собственно говоря, совсем недавно. Но я как-то для себя это совершенно не вижу, не понимаю, не ожидаю.
- Ты известен как один из основателей Российской ассоциации директ-маркетинга. Она еще существует?
- Нет. Нет директ-маркетинга, нет ассоциации, это очень логично. Мы сейчас с коллегами очень хотим тряхнуть стариной и возродить директ-маркетинг как вид коммуникации. Нам кажется, что он в трудные времена, которые, собственно говоря, сейчас наступают, это очевидно...
- ...люди вспомнят о почтовом ящике.
- ...нужны более тонкие инструменты настройки, более изощренные.
- То есть, если по имени-отчеству, например, обратиться, в письме, то будет как-то уже...
- Ну, это один из очень многих видов персонализации обращения. Потому что персонализация заключается вовсе не в том, что я знаю, что ты Александр Плющев, и могу написать. Наверное, если я пытаюсь продать, например, какие-то корма звериные, мне интересно, у тебя кошка или собака. То есть нужны какие-то более глубокие знания, более тонкие настройки. И, может быть, это будет лучше, чем я буду бабахать в телерекламу историю про какого-то кота Барсика, условно. Может быть, это быстрее дойдет. А может быть, я придумаю и какие-то специальные условия создам. Может быть, курьер будет прибегать и доставлять. Нужен какой-то более сложный механизм, чем он есть сейчас. И это работает. У нас же есть опыт переживания кризисов начиная с 1991 года, да? 1998-й, потом 2008-й, и мы знаем, когда востребованность была наиболее высокой. Очень хотелось бы вернуть этот инструмент на рынок.
- Перейду к современной проблематике. Ты являешься президентом, как я тебя и представил, Национальной ассоциации дистанционной торговли. Расскажи немного об этой организации.
- Наверное, надо начать с того, что в 1998 году была такая Гильдия предприятий торговли по почте. Ассоциация создана, что называется, по образу и подобию. Большинство компаний, которые потом учредили ассоциацию, входили в гильдию когда-то и т. д. Но формат гильдии всем не нравился, всем не нравились декларируемые цели и задачи и, самое главное, исполнение. Я поработал в этой гильдии, мне это тоже не понравилось, и, собственно говоря, я был одним из инициаторов перестройки системы. В 1998 году, когда все начиналось, как я уже говорил, интернета не было, поэтому были крупные игроки, которые занимались каталогами. Ну, они и сейчас все, слава богу, есть, живы-здоровы. Они и создали эту ассоциацию. И происходит же какая-то миграция, многие из них сейчас занимают лидирующие позиции и на рынке интернет-торговли. Это логично. Но входили первоначально только «каталожники», по той простой причине, что не было интернета. И наоборот, были такие времена, что фирма Ozon, например, показывала свои лучшие результаты, когда она была членом одной из компаний-членов ассоциации. Они параллельно издавали еще и каталог тогда. Вместе с их интернет-присутствием они еще делали каталог.
- Ассоциация - это, как правило, в том числе, и лоббистские структуры.
- Да.
- Удалось ли добиться каких-либо успехов на ниве законотворчества?
- Тут, наверное, придется шаг назад сделать, вернуться в 1998 год. В 1998-м что больше всего пугало? То, что должен был выйти закон «О персональных данных». И было понятно, что если он выйдет, то это сразу очень сильно усложнит жизнь. Причем там редакция закона демократичнейшая в 1993 году была написана. Очень демократичная Дума той эпохи. Она придумала какой-то закон, который не был интересен никому из участников рынка. Закон вышел совершенно случайно, в 1996 году, случайно абсолютно. В 1998 году Дума была своеобразная, к нам ходили разные депутаты и говорили (отношения же были предельно просты тогда): «Мы сейчас примем это закон, если вы не принесете денег». Ну а мы говорили: «Знаете, мы такие бедные, что у нас денег нет. Что, закон будете принимать? Ой, мы очень расстроимся, но принимайте. Ну что делать? Денег нет». Хочу сказать, что это важный момент: когда мы все собрались, мы решили, что денег мы не платим никому, никогда и ни за что. Просто это невозможно в коллективе, если окажется какой-то инициатор, который начнет собирать со всех какие-то деньги на взятки. Что это за бред вообще такой? Это самый легкий путь к расколу. Ассоциация создается именно для того, чтобы искать сторонников. Просто, исходя из логичности какой-то своей деятельности, мы должны рекрутировать сторонников. Кстати, нам очень помогает эта позиция, потому что с нами очень охотно общаются и в Думе, и в правительстве. У нас в этом смысле очень хорошая репутация. Очевидно, что мы никого не подкупаем. И закон не принимали, потому что зачем его принимать, тратить усилия? Денег у них все равно нет, а других интересантов вроде нет по этому поводу. И мы собирались бороться против этого закона. Не пересказывая все проблемы, связанные с законом, я хочу сказать, что вышел он в гораздо более умной, правильной и тонкой редакции, чем предполагалось сначала. Мы приложили к этому массу усилий. Мы организовывали встречи комиссара ЕС по персональным данным с руководителями Думы. Удалось смягчить и в какую-то логику это облечь. Там есть одна проблема, над которой мы и сейчас работаем. Нам очень хочется, чтобы были разделены личные данные и персональные. Там переводческая ошибка вкралась, как это часто бывает. То, что меня зовут Александр Иванов, не секрет, это все знают. Но мне не хотелось бы, - черт, это не очень большой секрет, но не важно, все равно не хотелось бы, - чтобы люди знали, например, состояние моего расчетного счета, чтобы они читали мою медицинскую карту, которой у меня, правда, нет, но если бы она была... Опять-таки, я не скрываю своего отношения к религии, но если бы вдруг мне хотелось бы это скрыть, это тоже некая закрытая информация. То есть не секрет - имя, адрес и т. д., простые вещи. В европейском законодательстве это, как правило, разделено. А секрет - та самая информация, которую должно как раз охранять государство. Если бы нам это удалось сделать, это бы решило очень многие вопросы.
- А какие, на твой взгляд, проблемы наиболее актуальны для нынешнего дня интернет-торговли, дистанционной торговли?
- Я думаю, что закон «О персональных данных» остается проблемой. Он дышать-то мешает, в общем, всем. Но я думаю, что самое главное - это вопрос отечественной инфраструктуры, потому что логистика остается большой проблемой. И в связи с тем, что тема очень запущена, и в связи с особенностью страны - просто страна «длинная», плотность населения невысокая. Совершенно объективно стоимость доставки довольно дорогая, качество ее довольно низкое. Это одна из таких самых больных проблем. Но самое главное, тоже есть хороший принцип - надо копать, где копается. У нас сейчас копается в этом направлении, мы хотим копать. А в других направлениях мы в связи с тем, что масса чудес происходит постоянно в Думе и в правительстве, копать не хотим. Потому что если мы начнем копать, нам, может быть, там подсунут какие-то... Как это в случае с законами на тему интернета произошло, депутаты у нас и сами достаточно креативны и сами что-то придумают такое, чего бы мы не хотели.
- Насколько сейчас сильна борьба между «каталогами» и интернет-торговлей?
- Борьбы нет вообще. Тут неправильно говорить о какой-то войне. Надо понимать, что с точки зрения многих процессов, которые происходят, это вообще-то одно и то же. Механизм работы от этого не меняется. Есть просто разные способы рекрутинга клиентов. Для кого-то это интернет, для кого-то каталог. Интернет обладает своими преимуществами, каталог своими. Я думаю, что никакой борьбы нет. Поскольку, как я уже говорил, все процессы суть одно и то же, каталожные компании совершенно замечательно и легко «вскакивают» в интернет, но пока обратного большого движения я у нас в стране не вижу. Хотя тут интересно, я лет шесть назад предсказывал на одном из международных мероприятий, что будет ренессанс каталогов, и тогда пальцем у виска не покрутил только ленивый. Сейчас мы знаем, что практически любая зарубежная крупная компания интернет-торговли обязательно имеет и каталог. Для кого-то каталог способ рекрутинга, для кого-то способ поддержания лояльности клиента. На лояльность просто масса положительных примеров. На связанные чисто с продажами тоже есть куча интереснейших кейсов. Просто, когда человек открывает каталог, он один на один с тем товаром, который есть. Когда он забивает запрос в интернете «ботинки черный верх белый низ» или наоборот, не помню, там выпадает несколько тысяч наименований, о лояльности говорить не приходится. Есть масса всяких вещей, которые надо как-то удачно, наверное, состыковывать. У нас несколько компаний, насколько я знаю, обожглись, например, на каталогах - наши отечественные интернет-магазины. Пробовали их делать. Я надеюсь, что этот опыт как-то будет продолжен, что из него будут извлечены какие-то уроки. Но они пошли путем набивания своих собственных шишек. Это тоже нормальный путь, не такой плохой опять-таки, если есть какая-то перспектива этого движения. Я думаю, что сейчас, в связи с кризисом, возможность для «персональных шишек» как раз сужается.
- Каков твой прогноз развития дистанционной торговли в нашей стране на ближайший год? Например, не задавит ли трансграничная торговля национальную?
- Если государство не будет принимать каких-то мер, для того чтобы сохранить национальную торговлю, я не имею в виду запретительные меры по отношению к «международке»... Конечно нет, и считаю это большой глупостью. Но если государство не будет поддерживать отечественного производителя, во-первых... Потому что торговля - это некая производная...
- Ну да, чем-то надо торговать.
- Да, а торговать нечем. Мы бежим заграницу что-то покупать. А там это уже есть. И мы можем, зайдя на сайт какой-то зарубежной компании, это купить совершенно не по таким ценам... Есть такая проблема. Значит, надо, с одной стороны, работать по поводу закупочных цен, а с другой стороны, думать о том, как научиться производить свой товар, что для этого нужно. Это большая, глобальная проблема, которая, совершенно очевидно, быстро не может решиться вообще. А самое главное, что нет пока подходов к ее решению, не видно желания ее решать, не видно какого-то интереса государства к ее решению. Учитывая отсутствие этого интереса, ну да, интернет-торговлю ждут сложные времена, с одной стороны. С другой стороны, я не могу вспомнить легкие времена, как-то совсем не получается.
- Спасибо тебе большое, Александр, за ретроспективу и перспективу, а также за неравнодушие к тому, что происходит в отрасли, и упорство в ее совершенствовании и развитии. Это был Александр Иванов. Меня же зовут Александр Плющев, программа «Удельный вес».
Посмотреть оригинал выпуска вы можете на сайте канала SeoPult. TV
