Лучшее - враг хорошего
- Мир жесток. - хмыкнул Бракс, когда перед входом в бар мы увидели мертвую лысую девушку. - Наверняка одна из активисток. И чего им спокойно не живется?
Активисты может и были сильны своей идеей, но по всем остальным параметрам проигрывали. Мне девушку еще было жаль. Еще жаль... Я уже записался к Доктору, чтобы избавиться от сострадания. Сам я это чувство лишним не считал, но раз компания платит...
Я работал продажником в Институте Повышения способностей. Институт наш не то что эти мелкие подвальные салоны: подколоть там, чуть-чуть убрать здесь. У нас были передовые разработки, цельные курсы для улучшения качества жизни. Но из-за таких вот активистов все больше людей стали сомневаться, а надо ли им что-то в себе менять. Я, честно говоря, и сам не был сторонником излишних вмешательств, но работа есть работа. Как убедить человека расстаться с ненужными чувствами и качествами, если ему они дороги? Надо искренне верить, что ты ему помогаешь, а не жалеть. А вот здесь были проблемы. Поэтому после планерки Доктор предложил мне бесплатный курс, сказал, что все мое лечение окупиться с приходом новых клиентов.
Прабабка прабабки рассказывала, что сначала люди кроили только внешность. Носы, губы, скулы, рост, грудь и члены. И точно так же как у нас были и исследовательские институты, и были подвальные салончики. Это время мне представляется смешным и наивным, как люди могли не понимать, что вкладывать и развивать надо в другое? Они, черт возьми, свой мозг использовали всего на десять процентов и были счастливы.
В наше время основой товар - твои способности. То, сколько ты можешь выдержать и сколько можешь сделать определяет твою ценность в глазах общества. Звучит справедливо, но что-то пошло не так.
- Слушай, Бракс. А как ты думаешь, знал ли Соул Гейман к чему все это приведет?
- Он, конечно, для своего времени гением был, но навряд ли. По сути, он только открыл дверь, а по новому пути пошли совсем другие люди.
Соул Гейман избавил мир, тот старый мир, от болезни Альцгеймера. Причем его эксперименты по началу сочли слишком жестокими. В своем лечении он использовал, все что можно:и медикаменты, и электротерапию, но прорывом послужило другое. Он вырезал у своих пациентов из памяти важные события и заставлял вспоминать при помощи компьютерной визуализации. Вспоминать, записывать, рассказывать. С тех пор нашего ученого брата и именуют ментальным хирургом.
Открытие в области нейронных связей заставило мир измениться. Федерация разрешила эксперименты над заключенными на пожизненные сроки. Получилось не сразу, но именно тогда общество определило ценность человеческой жизни относительно общего развития. Первый успешный эксперимент случился с поехавшим маньяком, убившим шестьдесят человек. Мозгоправы поработали на славу: избавили его от агрессии, добавили интеллектуальных способностей. Склонность к жестокости никак не получалось искоренить и они просто сменили вектор, направив его же жестокость на себя, усилив инстинкты самосохранения. Его даже выпустили в мир, где он проработал лет десять. Что-то забарахлило, он отказался от поддерживающей терапии и раскроил себе череп кувалдой. Случай из учебника, мы все его знаем.
А потом случилась массовая истерия. Самыми активными были молодые родители, стараясь дать детям хорошее будущее, они с пеленок таскали их к докторам. Мамочки оказались амбициознее отцов: о, я хочу чтобы мой ребенок в три года играл Шопена, знал 12 языков и совсем не плакал! Требования были дикими, но за деньги и ради науки делали все.
Допинг-проверки впоследствии все проходили прекрасно, для более детальных расспросов подтирали память и задницы вечно сомневающимся. Ох, это наверное, нечестно, Доктор? Ну что вы, в условиях стремительно меняющегося мира вы и ваши родители приняли правильное решение. Вы станете лучшей версией себя!
Несмотря на увеличение подростковых самоубийств эксперименты были признаны удачными. Остались сильнейшие люди - ценные для общества. Только вот само общество устроило грызню между собой, иммунитет к конкуренции вырабатывался у единиц, война способностей мозга превратилась в войну платежеспособности. Мир перевернулся с ног на голову. Если раньше, люди прокачивались, чтобы занять лидирующие позиции в обществе, то теперь они и их семьи платили лишь бы не оказаться на дне.
Поэтому на всемирной конвенции был подписан пакт, согласно которому, первая прокачка мозга разрешена только после поступления в институт. Но были уже прокачанные дети и они впоследствии передавали гены своим детям. Так появились Династии. Лидирующие семьи, которые успели. Им было разрешено все, и даже если нет, они просто приходили и брали.
- Ты статистику проверял? - прервал мои размышления Бракс.
- Нет, а что там?
- Да все, как обычно, в управлении все те же.
Ежедневная статистика только подтверждала мои мысли. В демократии мы больше не нуждались. Лидеры в управлении избирались каждый день согласно их показателям. У кого больше, тот и у власти. Статистика оставалась неизменной уже десять лет, а еще через пять на смену этим управленцам придут их дети.
Такого понятия как менталитет не существовало. Культурную идентичность искоренили накануне Третьей Мировой, которой так и не случилось. Вавилонская башня была построена, не было больше стран и городов, мир был един и почти совершенен.
Бракс поставил безалкогольное пиво на стол. В алкоголе мы не нуждались, он, во-первых, плохо сочетался с лекарствами, а во-вторых расслабиться можно было на приеме у терапевта. Вот тебе релаксант, вот тебе вдохновитель, вот тебе ингибитор иллюзий. Но суррогат мы все же пили для вкуса. Иллюзия расслабления, дань памяти предкам.
- Так что тебе сказал Доктор?
- Сказал, потенциал во мне есть и нельзя уходить из Института. Надо немного прокачаться, завтра скажет точнее, но пока рассчитал курс на две недели. Поработает с моими нейронами и сделает из меня супер-охотника!
- Это правильно! Такие нам сейчас и нужны. С этими революционными настроениями нас скоро отбросит в пещеры.
Активистов принято считать неудачниками. Те, чьи семьи по каким то причинам не успели или не захотели. Их выкинуло на обочину жизни, они были непригодны для общества, но почему-то не собирались отказываться от своих прав. Индивидуалисты и революционеры, они ставили свои жизни выше интересов общества.
Но кто их слушал? В нашем обществе все были идеальны: солдаты, с молниеносной реакцией, охраники, которые могли не спать неделями, журналисты, которые разбивали аргументацию оппонента в пух и прах. И это я только про низшие слои общества.
Активистов не замечали, как крыс или тараканов. Травить не стали, рано или поздно активисты приходили к нам, хотя чаще в салоны, чтобы получить небольшой допинг, для того чтобы выжить. Чего им не хватало, так это силы, а сильные мира сего сидели в таких институтах, как мой. Они то уж точно не собирались отказываться от своих способностей и жизней.
От жизней им пришлось бы отказаться в прямом смысле. Активисты призывали устроить геноцид тех, чей уровень вмешательств в ДНК свыше шестидесяти процентов. Конечно, для обделенных лазейку они оставили. Поначалу они действовали мирно, писали петиции, чтобы оставить вмешательства только на случай экстренных ситуаций и дать шанс развиваться человечеству естественно. Однако, осознав свое бессилие, решили действовать более кардинально.
- По-моему, тебе не помешало бы ускориться. Ты постоянно уходишь в себя. Какой по счёту у тебя курс лечения? - вырвал меня из размышлений Бракс.
- Третий.
- Всего-то? А начальство позволяет?
- Куда оно денется? Мои родители прокачались по самые уши. Пока у отца не поехала крыша и он не решил поработить весь мир. Поработить мир не получилось, мама успела подавить его прямо на кухне, но и ее потом предали забвению, она сама не смогла справиться.
- А я и не знал...
- Ты и не спрашивал. В общем, в наследство я получил неплохой капитал из ДНК и больше мне, если честно, не хочется. Не хочу закончить как отец.
- А раньше что прокачивал? - разговоры об изменениях были частью светской беседы.
- Первый раз концентрацию на первом курсе, а во второй раз лечился от горя после происшествия с родителями.
- Так почему сейчас почему решился?
- Ну, с моим послужным списком и деформациями, я не сильно котируюсь. Искать новую работу я не хочу. К тому же профессор предложил минимальный курс, сказал, что сильно он меня не изменит. Да и сам Доктор, сам Доктор, будет мною заниматься. Ты слышал, что он вытворяет? Он же чертов гений!
- Это точно, - Бракс потягивал суррогат пива - мне к нему удалось попасть только один раз и то не по квоте, а за свои кровные. Ходил к нему за бесстрашием, он отговорил делать на сто процентов. Сказал тогда инстинкты притупляются и можно не заметить опасность. Сделал на восемьдесят. Не знаю как я бы без его помощи в гвардии остался.
Бракс работал в гвардии уже десять лет. Борьба с активистами не была трудной, а платили хорошо. Плюс бесплатная прокачка раз в три месяца: скорость, сила, энергия, эмоции. Полный соц.пакет, который можно передать в наследство сыну и вырастить из него воина. Но последние пару лет мятежи стали массивнее, бывали и стычки. Активисты, понимая, что способностей им не хватает, старались действовать неожиданно, пугали, кидали бомбы во время согласованных мирных акций. Видимо тогда-то он и пошел к Доктору.
На следующее утро я сам побрился наголо, чтобы не утруждать наших медичек, и отправился к Доктору. У входа в Институт образовался пикет. Шесть бритоголовых мальчиков и девочек. В отличие от меня, они даже головы брили за идею - в знак солидарности к жертвам изменений, о которых якобы умалчивала статистика. С портативными слайдами они призывали вернуться либо к себе, либо к праотцам. Выбор за нами, ага.
- Держи! - ткнула в меня девушка еще одним портативным экраном. - Предупреждать надо, если опаздывать собрался.
- Я вообще-то здесь работаю!
Девушка разинула рот, я пошел дальше. На ступеньках Института она догнала меня и схватила за руку.
- Сколько трансформаций?
- Две! - рефлекторно ответил я.
- Остановись.
- С чего бы это?
- Сам знаешь.
- Не знаю.
Разговор напоминал беседу душевнобольных. Еще немного и придется проходить профилактику шизофренических расстройств. Девица уставилась на меня в упор.
-Пятнадцать минут. Я прошу поговорить со мной всего пятнадцать минут. У меня есть предложение от которого ты не сможешь отказаться.
Активисты может и были сильны своей идеей, но по всем остальным параметрам проигрывали. Мне девушку еще было жаль. Еще жаль... Я уже записался к Доктору, чтобы избавиться от сострадания. Сам я это чувство лишним не считал, но раз компания платит...
Я работал продажником в Институте Повышения способностей. Институт наш не то что эти мелкие подвальные салоны: подколоть там, чуть-чуть убрать здесь. У нас были передовые разработки, цельные курсы для улучшения качества жизни. Но из-за таких вот активистов все больше людей стали сомневаться, а надо ли им что-то в себе менять. Я, честно говоря, и сам не был сторонником излишних вмешательств, но работа есть работа. Как убедить человека расстаться с ненужными чувствами и качествами, если ему они дороги? Надо искренне верить, что ты ему помогаешь, а не жалеть. А вот здесь были проблемы. Поэтому после планерки Доктор предложил мне бесплатный курс, сказал, что все мое лечение окупиться с приходом новых клиентов.
Прабабка прабабки рассказывала, что сначала люди кроили только внешность. Носы, губы, скулы, рост, грудь и члены. И точно так же как у нас были и исследовательские институты, и были подвальные салончики. Это время мне представляется смешным и наивным, как люди могли не понимать, что вкладывать и развивать надо в другое? Они, черт возьми, свой мозг использовали всего на десять процентов и были счастливы.
В наше время основой товар - твои способности. То, сколько ты можешь выдержать и сколько можешь сделать определяет твою ценность в глазах общества. Звучит справедливо, но что-то пошло не так.
- Слушай, Бракс. А как ты думаешь, знал ли Соул Гейман к чему все это приведет?
- Он, конечно, для своего времени гением был, но навряд ли. По сути, он только открыл дверь, а по новому пути пошли совсем другие люди.
Соул Гейман избавил мир, тот старый мир, от болезни Альцгеймера. Причем его эксперименты по началу сочли слишком жестокими. В своем лечении он использовал, все что можно:и медикаменты, и электротерапию, но прорывом послужило другое. Он вырезал у своих пациентов из памяти важные события и заставлял вспоминать при помощи компьютерной визуализации. Вспоминать, записывать, рассказывать. С тех пор нашего ученого брата и именуют ментальным хирургом.
Открытие в области нейронных связей заставило мир измениться. Федерация разрешила эксперименты над заключенными на пожизненные сроки. Получилось не сразу, но именно тогда общество определило ценность человеческой жизни относительно общего развития. Первый успешный эксперимент случился с поехавшим маньяком, убившим шестьдесят человек. Мозгоправы поработали на славу: избавили его от агрессии, добавили интеллектуальных способностей. Склонность к жестокости никак не получалось искоренить и они просто сменили вектор, направив его же жестокость на себя, усилив инстинкты самосохранения. Его даже выпустили в мир, где он проработал лет десять. Что-то забарахлило, он отказался от поддерживающей терапии и раскроил себе череп кувалдой. Случай из учебника, мы все его знаем.
А потом случилась массовая истерия. Самыми активными были молодые родители, стараясь дать детям хорошее будущее, они с пеленок таскали их к докторам. Мамочки оказались амбициознее отцов: о, я хочу чтобы мой ребенок в три года играл Шопена, знал 12 языков и совсем не плакал! Требования были дикими, но за деньги и ради науки делали все.
Допинг-проверки впоследствии все проходили прекрасно, для более детальных расспросов подтирали память и задницы вечно сомневающимся. Ох, это наверное, нечестно, Доктор? Ну что вы, в условиях стремительно меняющегося мира вы и ваши родители приняли правильное решение. Вы станете лучшей версией себя!
Несмотря на увеличение подростковых самоубийств эксперименты были признаны удачными. Остались сильнейшие люди - ценные для общества. Только вот само общество устроило грызню между собой, иммунитет к конкуренции вырабатывался у единиц, война способностей мозга превратилась в войну платежеспособности. Мир перевернулся с ног на голову. Если раньше, люди прокачивались, чтобы занять лидирующие позиции в обществе, то теперь они и их семьи платили лишь бы не оказаться на дне.
Поэтому на всемирной конвенции был подписан пакт, согласно которому, первая прокачка мозга разрешена только после поступления в институт. Но были уже прокачанные дети и они впоследствии передавали гены своим детям. Так появились Династии. Лидирующие семьи, которые успели. Им было разрешено все, и даже если нет, они просто приходили и брали.
- Ты статистику проверял? - прервал мои размышления Бракс.
- Нет, а что там?
- Да все, как обычно, в управлении все те же.
Ежедневная статистика только подтверждала мои мысли. В демократии мы больше не нуждались. Лидеры в управлении избирались каждый день согласно их показателям. У кого больше, тот и у власти. Статистика оставалась неизменной уже десять лет, а еще через пять на смену этим управленцам придут их дети.
Такого понятия как менталитет не существовало. Культурную идентичность искоренили накануне Третьей Мировой, которой так и не случилось. Вавилонская башня была построена, не было больше стран и городов, мир был един и почти совершенен.
Бракс поставил безалкогольное пиво на стол. В алкоголе мы не нуждались, он, во-первых, плохо сочетался с лекарствами, а во-вторых расслабиться можно было на приеме у терапевта. Вот тебе релаксант, вот тебе вдохновитель, вот тебе ингибитор иллюзий. Но суррогат мы все же пили для вкуса. Иллюзия расслабления, дань памяти предкам.
- Так что тебе сказал Доктор?
- Сказал, потенциал во мне есть и нельзя уходить из Института. Надо немного прокачаться, завтра скажет точнее, но пока рассчитал курс на две недели. Поработает с моими нейронами и сделает из меня супер-охотника!
- Это правильно! Такие нам сейчас и нужны. С этими революционными настроениями нас скоро отбросит в пещеры.
Активистов принято считать неудачниками. Те, чьи семьи по каким то причинам не успели или не захотели. Их выкинуло на обочину жизни, они были непригодны для общества, но почему-то не собирались отказываться от своих прав. Индивидуалисты и революционеры, они ставили свои жизни выше интересов общества.
Но кто их слушал? В нашем обществе все были идеальны: солдаты, с молниеносной реакцией, охраники, которые могли не спать неделями, журналисты, которые разбивали аргументацию оппонента в пух и прах. И это я только про низшие слои общества.
Активистов не замечали, как крыс или тараканов. Травить не стали, рано или поздно активисты приходили к нам, хотя чаще в салоны, чтобы получить небольшой допинг, для того чтобы выжить. Чего им не хватало, так это силы, а сильные мира сего сидели в таких институтах, как мой. Они то уж точно не собирались отказываться от своих способностей и жизней.
От жизней им пришлось бы отказаться в прямом смысле. Активисты призывали устроить геноцид тех, чей уровень вмешательств в ДНК свыше шестидесяти процентов. Конечно, для обделенных лазейку они оставили. Поначалу они действовали мирно, писали петиции, чтобы оставить вмешательства только на случай экстренных ситуаций и дать шанс развиваться человечеству естественно. Однако, осознав свое бессилие, решили действовать более кардинально.
- По-моему, тебе не помешало бы ускориться. Ты постоянно уходишь в себя. Какой по счёту у тебя курс лечения? - вырвал меня из размышлений Бракс.
- Третий.
- Всего-то? А начальство позволяет?
- Куда оно денется? Мои родители прокачались по самые уши. Пока у отца не поехала крыша и он не решил поработить весь мир. Поработить мир не получилось, мама успела подавить его прямо на кухне, но и ее потом предали забвению, она сама не смогла справиться.
- А я и не знал...
- Ты и не спрашивал. В общем, в наследство я получил неплохой капитал из ДНК и больше мне, если честно, не хочется. Не хочу закончить как отец.
- А раньше что прокачивал? - разговоры об изменениях были частью светской беседы.
- Первый раз концентрацию на первом курсе, а во второй раз лечился от горя после происшествия с родителями.
- Так почему сейчас почему решился?
- Ну, с моим послужным списком и деформациями, я не сильно котируюсь. Искать новую работу я не хочу. К тому же профессор предложил минимальный курс, сказал, что сильно он меня не изменит. Да и сам Доктор, сам Доктор, будет мною заниматься. Ты слышал, что он вытворяет? Он же чертов гений!
- Это точно, - Бракс потягивал суррогат пива - мне к нему удалось попасть только один раз и то не по квоте, а за свои кровные. Ходил к нему за бесстрашием, он отговорил делать на сто процентов. Сказал тогда инстинкты притупляются и можно не заметить опасность. Сделал на восемьдесят. Не знаю как я бы без его помощи в гвардии остался.
Бракс работал в гвардии уже десять лет. Борьба с активистами не была трудной, а платили хорошо. Плюс бесплатная прокачка раз в три месяца: скорость, сила, энергия, эмоции. Полный соц.пакет, который можно передать в наследство сыну и вырастить из него воина. Но последние пару лет мятежи стали массивнее, бывали и стычки. Активисты, понимая, что способностей им не хватает, старались действовать неожиданно, пугали, кидали бомбы во время согласованных мирных акций. Видимо тогда-то он и пошел к Доктору.
На следующее утро я сам побрился наголо, чтобы не утруждать наших медичек, и отправился к Доктору. У входа в Институт образовался пикет. Шесть бритоголовых мальчиков и девочек. В отличие от меня, они даже головы брили за идею - в знак солидарности к жертвам изменений, о которых якобы умалчивала статистика. С портативными слайдами они призывали вернуться либо к себе, либо к праотцам. Выбор за нами, ага.
- Держи! - ткнула в меня девушка еще одним портативным экраном. - Предупреждать надо, если опаздывать собрался.
- Я вообще-то здесь работаю!
Девушка разинула рот, я пошел дальше. На ступеньках Института она догнала меня и схватила за руку.
- Сколько трансформаций?
- Две! - рефлекторно ответил я.
- Остановись.
- С чего бы это?
- Сам знаешь.
- Не знаю.
Разговор напоминал беседу душевнобольных. Еще немного и придется проходить профилактику шизофренических расстройств. Девица уставилась на меня в упор.
-Пятнадцать минут. Я прошу поговорить со мной всего пятнадцать минут. У меня есть предложение от которого ты не сможешь отказаться.