Атомная война
Я вижу её своими глазами, переживаю кожей.
Я её впитал.
Я пережил ядерный удар в 1962 году.
Мою мать, ещё совсем молодую и красивую, трясёт в истерике и плачет, отец не может контролировать себя -- что-то
с крайне напряжённым возбуждением, бледностью и безысходной безвольностью.
Я никогда такими родителей не видел не до ни после.
В нашей небольшой, но светлой квартирке в Смоленске.
Так я пережил глубинный ужас, ещё совсем маленьким второклассником, 8-ми лет
Ещё день назад я пел красивую песню "Куба, любовь моя" звучавшую по-радио.
Жить осталось пол-часа.
Может уже на подлёте...
...И ярко помню окно и через него синее небо, это небо и крыши домов,
уже немного отстранённых и которые ещё здесь. Как в последний раз.
А потом...потом никакой войны не будет. Будет страшная смерть.
Даже не мгновенная, а страшная!
Я это понял, я это увидел, как и родители.
И бежать некуда.
По Смоленску фатально сейчас будет один из первых ударов.
Это приоритетная цель, потому что там базируются
наши ракеты.
Это случилось неожиданно, когда вдруг всё резко переменилось.
...Интонации диктора по радио...
Может в тот момент состоялся неожиданный телефонный разговор Кеннеди-Хрущёва.
Но об этом в эти минуты ещё никто не знал....
***
Отец служил в ракетных войсках, лейтенант и ходил на те самые боевые дежурства.
Мать библиотекарь, с высшим образованием.
Мои запахи детства, это особые запахи.
Запах вещества, которым отец начищал пуговицы и бляшку. Этого запаха больше не встретишь.
Это особый запах. Запах смазки пистолета, принесённого с дежурства.
Совершенно неповторимый запах костюма противорадиационной-химической защиты. Его мертвенно
прорезиненная ткань, как из другого, параллельного мира. Одновременно живого и не живого.
Притягивающего и отталкивающего, страшноватого. Полу-материального и немного скользкого на ощупь молодыми, детскими рецепторами
осязания. Его особый серый цвет, который даже не серый, а за цветовой палитрой.
Я ребёнком тогда осознал -- так пахнет химическое оружие и радиация.
Мне совершенно всё было понятно, что объяснял мой отец, для чего это
и что это, очень подробно и доходчиво. Даже шутя иногда:)
У него и характер то открытый, компанейский, немного балагурный.
За что любят сослуживцы.
***
Ещё раньше, может мне было лет 5, не помню, вроде бы в Пинске.
Вижу как чёткий, документальный фильм: родители в темноте о чём-то тревожно шепчутся.
У нас был маленький, детский проектор для показа диафильмов, ну сказок всяких.
Отец что-то принёс со службы и стал показывать маме, проецируя на стенку.
Я совершенно ничего не понимал. Видел только что-то чёрно-белое и угрожающие.
Как не в детских диафильмах.
Через 10 лет я неожиданно осознал, что это была пленка с негативами ядерных испытаний!
И во мне опять что-то переменилось тогда.
Я их и сейчас вижу с фотографической точностью.
...вот такие не деревянные игрушки детства...
Я её впитал.
Я пережил ядерный удар в 1962 году.
Мою мать, ещё совсем молодую и красивую, трясёт в истерике и плачет, отец не может контролировать себя -- что-то
с крайне напряжённым возбуждением, бледностью и безысходной безвольностью.
Я никогда такими родителей не видел не до ни после.
В нашей небольшой, но светлой квартирке в Смоленске.
Так я пережил глубинный ужас, ещё совсем маленьким второклассником, 8-ми лет
Ещё день назад я пел красивую песню "Куба, любовь моя" звучавшую по-радио.
Жить осталось пол-часа.
Может уже на подлёте...
...И ярко помню окно и через него синее небо, это небо и крыши домов,
уже немного отстранённых и которые ещё здесь. Как в последний раз.
А потом...потом никакой войны не будет. Будет страшная смерть.
Даже не мгновенная, а страшная!
Я это понял, я это увидел, как и родители.
И бежать некуда.
По Смоленску фатально сейчас будет один из первых ударов.
Это приоритетная цель, потому что там базируются
наши ракеты.
Это случилось неожиданно, когда вдруг всё резко переменилось.
...Интонации диктора по радио...
Может в тот момент состоялся неожиданный телефонный разговор Кеннеди-Хрущёва.
Но об этом в эти минуты ещё никто не знал....
***
Отец служил в ракетных войсках, лейтенант и ходил на те самые боевые дежурства.
Мать библиотекарь, с высшим образованием.
Мои запахи детства, это особые запахи.
Запах вещества, которым отец начищал пуговицы и бляшку. Этого запаха больше не встретишь.
Это особый запах. Запах смазки пистолета, принесённого с дежурства.
Совершенно неповторимый запах костюма противорадиационной-химической защиты. Его мертвенно
прорезиненная ткань, как из другого, параллельного мира. Одновременно живого и не живого.
Притягивающего и отталкивающего, страшноватого. Полу-материального и немного скользкого на ощупь молодыми, детскими рецепторами
осязания. Его особый серый цвет, который даже не серый, а за цветовой палитрой.
Я ребёнком тогда осознал -- так пахнет химическое оружие и радиация.
Мне совершенно всё было понятно, что объяснял мой отец, для чего это
и что это, очень подробно и доходчиво. Даже шутя иногда:)
У него и характер то открытый, компанейский, немного балагурный.
За что любят сослуживцы.
***
Ещё раньше, может мне было лет 5, не помню, вроде бы в Пинске.
Вижу как чёткий, документальный фильм: родители в темноте о чём-то тревожно шепчутся.
У нас был маленький, детский проектор для показа диафильмов, ну сказок всяких.
Отец что-то принёс со службы и стал показывать маме, проецируя на стенку.
Я совершенно ничего не понимал. Видел только что-то чёрно-белое и угрожающие.
Как не в детских диафильмах.
Через 10 лет я неожиданно осознал, что это была пленка с негативами ядерных испытаний!
И во мне опять что-то переменилось тогда.
Я их и сейчас вижу с фотографической точностью.
...вот такие не деревянные игрушки детства...