Синдром дачника
1988 год. Станция метро Ждановская <Выхино> - уже тогда пересадочный узел государственной важности - эпицентр людской толчеи. Забитая электричка Москва-Черусти с деревянными лавками и запахами лета. Отец с огромной сумкой цвета окислившегося яблока, я с детским походным рюкзаком взрослого болотного цвета, стоим в тамбуре. Мест в вагоне нет. Едем до станции Запутная, что недалеко от Шатуры. Меня везут на дачу к родителям отца, коротать лето на природе. Взрослые справедливо полагают, что ребёнку летом делать в городе нечего.
Если говорить начистоту, то я никогда не был близок старичкам. Для меня эти двухмесячные каникулы были своего рода наказанием не только из-за отсутствия привязанности к дедушке и бабушке, но и за самой дачи. В СССР под дачей частенько подразумевалось иное, нежели сегодня.
Станция Запутная. Думаю, из названия многое становится понятным.
Не наградят люди живописное и приятное место таким топонимом. Да, станция - это громко сказано. В 1988 году - это полустанок с неким подобием платформы в половину длины состава. Для любителей прыгать с высоты на насыпь - последние вагоны, для пассажиров с детьми и беременных женщин выход в голове состава, и совсем небольшой прыжок с десяток сантиметров. Вот - удачное приземление, поезд двинул до следующей станции, а мы с отцом можем аккуратно брести где-то с километр вдоль путей, бросаясь при каждом попутном поезде, от греха подальше, в кювет, густо поросший кустами крапивы. В 6 лет километр с рюкзаком - это нормально, но нам ещё предстоит, переодевшись в резиновые сапоги и свернув в лес, пройти 3 километра по настоящим болотам.
Небольшое отступление.
Родители отца всю свою жизнь работали геологами в поле. Дед был начальником партий (так у геологов называются разведывательные экспедиции) в какие-то совершенно забытые углы Советского Союза. Может быть, он и не хотел для себя и бабушки такой карьеры, но когда в 1945 году его освободили из немецкого плена в Норвегии, ему совсем не хотелось искупать свою "вину" на лесоповале. А с востребованной для государства профессией, ему дали выбор - поле!
Так они и жили в 50-60 годы в палатках и бараках, мотаясь по стране в поисках полезных ископаемых. Привычка к полевой жизни без удобств, думаю, у них появилась тогда. К своим 50 годам они остепенились: купили кооператив, дед защитил кандидатскую, написал книгу про полудрагоценные камни, бабушка превратилась в хаузкипершу. И вроде, ничто уже не предвещало возврата к кочевой жизни. Нет уж! У деда на работе в конце 70-х годов выделяли положенные советскому гражданину 6 соток! И пока другие получали участки на высоком берегу красивой подмосковной реки с видом на сосновый бор, наши старики взяли надел в снт, который геологи устроили в самом сердце гримпенской трясины. Да-да, до станции Запутная - 4 км, до ближайшей деревни вообще не дойти, до посёлка Шатурторф 8 километров по разбитой дороге. Но самое главное: когда в начале 80-х началось освоение участков, добраться от станции жд до снт было невозможно! Нажористые болотистые трясины были везде, со всех сторон окружали снтшный лужок. Несколько лет силами дачников и всех их родственников на субботниках строились настилы из осиновых и берёзовых стволов. Напомню ещё, что в эпоху тотального советского дефицита надеяться простому гражданину на покупку (доставание) пиломатериалов было бесполезно. Поэтому отдохнуть от праведных трудов после возведения дороги к дому, можно было в палатке на своих 6 сотках. Дед с бабкой в 60 лет снова оказались в брезентовой палатке с керосинкой и рюкзаком.
Где-то году в 85 они разжились двумя хозблокаии (2х5) и (2х2). В одном была спальня, в другом кухня! Ели под полиэтиленовым навесом на открытом воздухе, пока году в 87 не появилась веранда, как продолжение хозблока 2х4. Каждую неделю немолодой дед брал гигантских размеров рюкзак, широкополую шляпу пасечника, защищавшую все 3 км лицо от самых злобных шатурских комаров, канистру для керосина, и ездил на электричке в посёлок Шатурторф. Путешествие, с учётом расписания электричек, занимало почти световой день. Обратно, как сейчас помню, дед-астматик шёл с дикой отдышкой на подкошенных ногах весь покусанный комарами. Рюкзак с овощами и всякими караваями тоже весил не мало.
Если вы думаете, что в ожидании деда мы с бабусей качались в гамаке, лениво отмахиваясь от совсем попутавших ориентиры комаров, то вы дико заблуждаетесь. Перестроечные лета я провёл в сборах колорадского жука, прополке грядок с клубникой, поливке огурцов и унавоживании всего, что только можно унавозить! А, да, ещё я освоил таблицу умножения.
Ребёнок на природе! Йоу. Помогает дедушке и бабушке, спит на раскладушке в хозблоке, а пряники из Шатурторфа ждёт как самого крутого деликатеса.
Ладно, сейчас ещё пару абзацев, и заканчиваю.
Наша крошка сейчас тоже на даче на даче с горячей водой и удобствами! Я намедни разговорился с одной снтшной старожилкой! Оказывается, в Поленово в 80-х годах было тоже самое: полустанок, рюкзачина, лесная тропа с комарами, палатка в подтапливаемой низине, керосинка, и только 3 куба бруса по афганской линии в 89 году!
Как-то сейчас на ум не к месту пришли слова говнюка Познера. Когда он приехал в 50-х в январскую Москву, то увидел, как люди на -20 по Цельсию едят мороженное! Говорит, что понял, почему победили фашистов. Это я всё-таки к тому, что люди в палатках с керосинкой были ещё той закалки!
Мы не такие!!!
Как думаете?