(no subject)
Собралась с духом, глубоко выдохнула и немедленно выпила послушала последний альбом Rammstein. Лучше бы не слушала.
Вообще, немногие начинающие коллективы в начале карьеры имеют хорошие инструменты, правильное оборудование и грамотного продюсера. Они играть-то толком не умеют: гитарист шлепает по струнам, как пингвин крыльями, барабанщик бухает и ухает, басист твердит мантру про "ля-соль-си". Вокалист пытается подладиться хоть под кого-то и похож на идиота.
Когда вышел Mutter, последний, на мой взгляд, удачный альбом, Штайны сами признавались, что аранжировки в Herzeleid были однообразны, потому что по-другому они еще не умели. Парадоксально, но совершенствование музыкальной техники, вместо того, чтобы способствовать порождению смыслов, лихо закручивая темы и вариации, постепенно погубило индивидуальность группы. А в последнем альбоме еще и поглумилось над славным прошлым. Здесь показательно и название альбома, - честное слово, "любовь для всех" звучит так же пошло, как и "о вкусах не спорят"! - и абсурдный скандал из-за клипа Pussy, когда публика с пеной у рта спорила, чьими же были мелькавшие на экранах хуи, дублерскими или, все таки, аутентичными.
Сюжеты всех песен R+ раскрывали перед слушателем мир маньяка, наблюдающего и переживающего катастрофу. Катастрофу во всех сферах, от отношений между мужчиной и женщиной до техногенных аварий. Любовное влечение превращает в зверя, молодость социально опасна, старость нелепа и безобразна, призванные улучшать жизнь изобретения губят и калечат. В центре стоит облитый кровью герр Линдеман с микрофоном и огнеметом. Он никак не хочет быть ангелом, ибо ангелы со страданием покореженными ртами цепляются когтями за небо, и цепляются вечно, не имея сил подняться и не имея воли упасть. Не было никакого апофатического утверждения, даже восход был солнца слишком величествен, чтобы не предвещать неприятностей. Чудовищность этой картины была гармонической и завершенной.
Как только Rammstein освоили новые музыкальные техники, все их творчество дало чудовищный крен в сторону попсы. Ключевые темы (прежде всего, текстов) сохранились неизменными, но утратили универсальность. А частностями как раз поп-арт и ведает.
На первых порах в стихах представали обыкновенные лирические "я" и "ты", опредЕленные только местоимениями. Кто такая "она" из Du riecht so gut, пышногрудая таитянка с картин Гогена или преданная Сольвейг? Обе. И тысячи других в придачу. Да и "я" обозначен исключительно голосом. Мужским голосом. И перед нами рассказ не о единичном инциденте, а о том, что влечение всегда, вообще всегда, сводит с ума и превращает в маньяка. Замешено очень круто. Да еще с мощными тяжелыми ритмами. Картина эпатажная, картина жуткая, пугающим образом похожая на правду и сделанная талантливо.
"Она" из Frühling in Paris - французская проститутка, а "я", судя по чудовищному выговору, - немец. Миниатюрная прелестная француженка и толстый стареющий бюргер. Хрупкая девушка в летящем платье и здоровый мужик, с трудом ворочающий языком, чтобы сказать ей хоть пару слов на ее голубином наречии. Губительная конкретика, вся ситуация разрешается даже раньше, чем завершается композиция - едва обозначив персонажи мы уже понимаем, что им - не судьба. Ну и музыка там соответствующая.
Грустно мне от этого.
Вообще, немногие начинающие коллективы в начале карьеры имеют хорошие инструменты, правильное оборудование и грамотного продюсера. Они играть-то толком не умеют: гитарист шлепает по струнам, как пингвин крыльями, барабанщик бухает и ухает, басист твердит мантру про "ля-соль-си". Вокалист пытается подладиться хоть под кого-то и похож на идиота.
Когда вышел Mutter, последний, на мой взгляд, удачный альбом, Штайны сами признавались, что аранжировки в Herzeleid были однообразны, потому что по-другому они еще не умели. Парадоксально, но совершенствование музыкальной техники, вместо того, чтобы способствовать порождению смыслов, лихо закручивая темы и вариации, постепенно погубило индивидуальность группы. А в последнем альбоме еще и поглумилось над славным прошлым. Здесь показательно и название альбома, - честное слово, "любовь для всех" звучит так же пошло, как и "о вкусах не спорят"! - и абсурдный скандал из-за клипа Pussy, когда публика с пеной у рта спорила, чьими же были мелькавшие на экранах хуи, дублерскими или, все таки, аутентичными.
Сюжеты всех песен R+ раскрывали перед слушателем мир маньяка, наблюдающего и переживающего катастрофу. Катастрофу во всех сферах, от отношений между мужчиной и женщиной до техногенных аварий. Любовное влечение превращает в зверя, молодость социально опасна, старость нелепа и безобразна, призванные улучшать жизнь изобретения губят и калечат. В центре стоит облитый кровью герр Линдеман с микрофоном и огнеметом. Он никак не хочет быть ангелом, ибо ангелы со страданием покореженными ртами цепляются когтями за небо, и цепляются вечно, не имея сил подняться и не имея воли упасть. Не было никакого апофатического утверждения, даже восход был солнца слишком величествен, чтобы не предвещать неприятностей. Чудовищность этой картины была гармонической и завершенной.
Как только Rammstein освоили новые музыкальные техники, все их творчество дало чудовищный крен в сторону попсы. Ключевые темы (прежде всего, текстов) сохранились неизменными, но утратили универсальность. А частностями как раз поп-арт и ведает.
На первых порах в стихах представали обыкновенные лирические "я" и "ты", опредЕленные только местоимениями. Кто такая "она" из Du riecht so gut, пышногрудая таитянка с картин Гогена или преданная Сольвейг? Обе. И тысячи других в придачу. Да и "я" обозначен исключительно голосом. Мужским голосом. И перед нами рассказ не о единичном инциденте, а о том, что влечение всегда, вообще всегда, сводит с ума и превращает в маньяка. Замешено очень круто. Да еще с мощными тяжелыми ритмами. Картина эпатажная, картина жуткая, пугающим образом похожая на правду и сделанная талантливо.
"Она" из Frühling in Paris - французская проститутка, а "я", судя по чудовищному выговору, - немец. Миниатюрная прелестная француженка и толстый стареющий бюргер. Хрупкая девушка в летящем платье и здоровый мужик, с трудом ворочающий языком, чтобы сказать ей хоть пару слов на ее голубином наречии. Губительная конкретика, вся ситуация разрешается даже раньше, чем завершается композиция - едва обозначив персонажи мы уже понимаем, что им - не судьба. Ну и музыка там соответствующая.
Грустно мне от этого.