Неамериканская трагедия
"Коммерсант":
В «Известиях» опубликованы итоги работы межведомственной комиссии Нижегородской области, которая, по данным издания, расследовала сообщения СМИ о смерти ребенка с синдромом Дауна, которого хотели усыновить американцы. Спецкор "Ъ" Ольга Алленова не согласна с итогами расследования.
Никаких имен членов комиссии в публикации не названо, однако утверждается, что информация о смерти ребенка не соответствует действительности. Кроме неназванных членов «межведомственной комиссии» в публикации упоминается нижегородская чиновница - глава отдела социально-правовой защиты детей министерства образования Нижегородской области Татьяна Безденежных, которая сообщает: «За последний год несколько деток с синдромом Дауна умерли. Но ими не интересовались ни иностранные, ни российские усыновители, они были в очень тяжелом состоянии. Те же дети, насчет которых была предварительная договоренность с американцами, живы и, насколько это возможно при их диагнозе, здоровы». На основании результатов работы межведомственной комиссии депутаты, инициировавшие антисиротский закон и околокремлевские общественники обвиняют СМИ, опубликовавшие информацию о смерти ребенка, во лжи и лоббировании интересов неких агентств по усыновлению, которые хотят «наладить отправку российских сирот в США через европейские страны».
Мы, конечно, не можем не отреагировать на такие обвинения и продолжаем настаивать на том, что информация о смерти ребенка в Нижегородской области, которую мы сообщали в начале июня, подтверждается как минимум из двух наших источников: от волонтеров и от американских усыновителей. Мы были бы очень рады, если бы эти люди оказались неправы. Но, к сожалению, полученная информация свидетельствует об обратном.
Даша родилась в мае 2009-го года. У нее нет ни братьев, ни сестер. Это ясно из ее странички в Федеральной базе данных, скриншот которой я привожу ниже. В 2012 году ею заинтересовалась американская пара, нашла ее в ФБД, начала оформлять документы у себя на родине. Алена Синкевич, 20 лет проработавшая в американской организации Hand&Hand, специализирующейся на иностранном усыновлении, говорит, что обычно процедура усыновления занимает около 2-3 лет, и в российскую базу данных американские усыновители попадают только после того, как пройдут все формальности на родине и приедут в Россию - на собеседование в Минобразования. Так вот, семья, которая хотела удочерить Дашу, в Россию не приехала. Не успела. Они собирали документы в США, когда был принят антимагнитский закон. Именно по этой причине их нет в российской базе усыновителей. Именно поэтому нижегородские власти о них не знают. Именно по этой причине такая большая разница между официальными российскими и американскими данными о количестве людей, ведущих процедуру усыновления - власти США утверждают, что таких семей около 1 тысячи, а в России говорят, что их всего около 200. И те, и другие по-своему правы - американцы считают тех, кто заключил договор с агентством, начал сбор документов, собирает медицинские и прочие справки на родине - в российских же базах данных этих людей нет, они там появятся только после того, как приедут в Россию и отметятся в Минздраве. Теперь должно быть понятно, почему американцы, выбравшие Дашу в ФБЗ, официально у нас в России не проходят как усыновители.
Американцы Брэд и Хейди, уже воспитывающие семь биологических детей в возрасте от 8 до 19 лет, по словам Алены Синкевич, сразу выбрали Дашу в ФБД и, пока собирали документы, постоянно заходили в банк данных посмотреть на ребенка. Они сделали скриншот ее странички в ФБД - чтобы ее фото всегда было рядом. «В начале мая мне позвонили знакомые американцы, которым я помогала усыновить ребенка,- говорит Алена Синкевич.- Они дружат с Брэдом и Хейди, и они мне сказали, что Даша умерла. И спросили, нельзя ли разместить небольшой некролог о ребенке. Для этих людей было очень важно как-то сказать о своем отношении к этому ребенку, они к Даше привязались на расстоянии, называли ее Дайной».
Страничка Даши в ФБД была удалена - именно по этой причине приемные родители поняли, что с ребенком что-то случилось. Такое, по словам Алены Синкевич, происходит только в двух случаях - если ребенок находит семью или умирает. Смерть Даши подтвердили волонтеры, с которыми общались американцы. Но официально говорить об этом волонтеры не могут. «У Даши был сложный порок сердца, но мы не знаем, почему именно она умерла»,- говорит Алена Синкевич. Межведомственной комиссии будет несложно это выяснить наверняка - номер Даши в ФБД, как видно на скриншоте,- 67 UC, и, хотя страничка ее удалена, он есть в архиве, и по этому номеру можно выяснить о ребенке все.
Международное агентство по усыновлению, с которым работали Брэд и Хейди, попросило их пока не делать заявлений - в агентстве «зависли» дела по усыновлению нескольких детей из России, и там надеются, что дети, по которым уже запущена процедура усыновления, все-таки получат возможность уехать к приемным родителям.
Во всей этой истории меня поразило даже не то, что комиссия, которая была создана для расследования этой истории, на самом деле всего лишь защищала систему - иначе где полное расследование и объяснение причин, по которым «за последний год несколько деток с синдромом Дауна умерли»? Это, несомненно, могли быть объективные медицинские причины, но расскажите же нам о них. Ведь это в любом случае ненормально, когда дети умирают. Но меня поразило другое - то, с каким ожесточением и представители власти, и их оппоненты интерпретировали информацию о том, что умер больной ребенок. В России каждый год умирают дети-сироты с разными заболеваниями. В России каждый год 2,5 тысячи детей с синдромом Дауна становятся сиротами, потому что от них отказываются мамы. Эти мамы не монстры, они просто живут в обществе, которое делает таких мам с такими детьми изгоями, аутсайдерами. Дети с синдромом Дауна часто страдают сложными пороками сердца, от которых умирают. Нет никакой гарантии, что ребенок, о котором я написала, выжил бы, если бы ему сделали операцию. И нет гарантии, что ребенок выжил бы, если бы его усыновили американцы. Десятки, если не сотни наших детей в детских учреждениях всю жизнь живут с неверными диагнозами или вообще без них. Специалисты по усыновлению рассказывают, как иностранцы усыновляют наших детей, а потом выясняется, что дети даже медицинского обследования толком не проходили, а диагнозы им написали в карты, просто чтобы не возиться. Я знаю очень много случаев, когда детям ставят диагноз «умственная отсталость», а у них никакой отсталости нет, разве что небольшое отставание в развитии, которое объективно встречается у всех детей-сирот и которое несложно устранить в семье. Но эти проблемы не вызывают интереса. Я не видела ни одного телесюжета о том, почему дети с синдромом Дауна в западных странах - полноценные члены общества, которые учатся в общеобразовательных школах, участвуют в жизни общества, а в России - никому не нужные аутсайдеры, от которых легче отказаться в роддоме, чем жить с ними.
В больнице, где работает наша волонтерская группа, в прошлом году умерло два ребенка-сироты. У 10-летнего мальчика была гидроцефалия, огромная голова и худенькое тело. Врачи говорят, что дети с таким диагнозом вообще долго не живут. У 6-летней девочки - ДЦП и еще ряд сопутствующих заболеваний. О мальчике я даже пару раз писала - он был потрясающе жизнерадостным, волонтеры его очень любили. Такие дети часто умирают очень рано именно по медицинским причинам. Но если бы они жили в иных условиях, то и качество их жизни было бы другим. В больнице за этими детьми профессионально ухаживали, но в детском учреждении, где ребенок вел свою неподвижную жизнь, его, по всей видимости, забывали переворачивать, он длительное время проводил в одном положении, и у него образовывались пролежни. Эти пролежни превращались в раны, которые в больнице умело залечивали. По этой причине ребенок в больницу попадал очень часто и даже жил там месяцами. Но это тоже никому не интересно. Никакие комиссии не были созданы и не стали выяснять, в каких условиях такие дети живут в учреждениях. В наши волонтерские задачи это, увы, тоже не входило - мы могли кормить его из ложечки, купать, читать ему книжки. Но инициировать проверки мы не можем - нас просто выставят вон, и тогда десяткам других детей с такими же заболеваниями никто не будет читать книжки. Пока эта система закрыта для общественности, никто не может помочь этим детям. Закрытость системы детских сиротских учреждений - это то, с чем общество должно бороться. Общество должно знать, как живут дети-сироты. Оно должно иметь возможность контроля. Но биться за это - долго и скучно. И писать об этом статьи и сюжеты снимать - тоже.
Я не сразу поняла, что ключевым словом в истории Даши было «американцы». Если бы в истории не было американцев, никого бы не заинтересовал ребенок с синдромом Дауна, умерший от порока сердца, как десятки других детей с похожими диагнозами. Это именно тот общественный цинизм, о котором говорит руководитель фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.
За последний год я написала несколько статей об уникальном опыте Дома ребенка №13 в Петербурге и его бесстрашной директрисе, которая уже почти 15 лет вместе с петербургскими учеными развивает потрясающий проект «Как дома», позволяющий детям из детских учреждений быть социализированными и адаптированными в обществе - и это именно то, что нужно развивать в России, чтобы решать проблемы детей-сирот. Но ни один телеканал не снял сюжет об этой программе. Телевизионщики приехали в этот Дом ребенка, только когда узнали, что сирот, живущих в нем, хотели усыновить американцы и не успели.
«Американцы» - нынче кодовое слово. Без этого слова тележурналист не станет снимать сюжет, а газетчик писать статью. Проблемы детей-сирот в России и властям, и их оппонентам интересны только в увязке со словом «американцы». И это очень неприятное открытие.
По ссылке можно увидеть фотографии детей, к которым американцы отношения не имеют, зато мы имеем. И этим детям еще можно помочь.
В «Известиях» опубликованы итоги работы межведомственной комиссии Нижегородской области, которая, по данным издания, расследовала сообщения СМИ о смерти ребенка с синдромом Дауна, которого хотели усыновить американцы. Спецкор "Ъ" Ольга Алленова не согласна с итогами расследования.
Никаких имен членов комиссии в публикации не названо, однако утверждается, что информация о смерти ребенка не соответствует действительности. Кроме неназванных членов «межведомственной комиссии» в публикации упоминается нижегородская чиновница - глава отдела социально-правовой защиты детей министерства образования Нижегородской области Татьяна Безденежных, которая сообщает: «За последний год несколько деток с синдромом Дауна умерли. Но ими не интересовались ни иностранные, ни российские усыновители, они были в очень тяжелом состоянии. Те же дети, насчет которых была предварительная договоренность с американцами, живы и, насколько это возможно при их диагнозе, здоровы». На основании результатов работы межведомственной комиссии депутаты, инициировавшие антисиротский закон и околокремлевские общественники обвиняют СМИ, опубликовавшие информацию о смерти ребенка, во лжи и лоббировании интересов неких агентств по усыновлению, которые хотят «наладить отправку российских сирот в США через европейские страны».
Мы, конечно, не можем не отреагировать на такие обвинения и продолжаем настаивать на том, что информация о смерти ребенка в Нижегородской области, которую мы сообщали в начале июня, подтверждается как минимум из двух наших источников: от волонтеров и от американских усыновителей. Мы были бы очень рады, если бы эти люди оказались неправы. Но, к сожалению, полученная информация свидетельствует об обратном.
Даша родилась в мае 2009-го года. У нее нет ни братьев, ни сестер. Это ясно из ее странички в Федеральной базе данных, скриншот которой я привожу ниже. В 2012 году ею заинтересовалась американская пара, нашла ее в ФБД, начала оформлять документы у себя на родине. Алена Синкевич, 20 лет проработавшая в американской организации Hand&Hand, специализирующейся на иностранном усыновлении, говорит, что обычно процедура усыновления занимает около 2-3 лет, и в российскую базу данных американские усыновители попадают только после того, как пройдут все формальности на родине и приедут в Россию - на собеседование в Минобразования. Так вот, семья, которая хотела удочерить Дашу, в Россию не приехала. Не успела. Они собирали документы в США, когда был принят антимагнитский закон. Именно по этой причине их нет в российской базе усыновителей. Именно поэтому нижегородские власти о них не знают. Именно по этой причине такая большая разница между официальными российскими и американскими данными о количестве людей, ведущих процедуру усыновления - власти США утверждают, что таких семей около 1 тысячи, а в России говорят, что их всего около 200. И те, и другие по-своему правы - американцы считают тех, кто заключил договор с агентством, начал сбор документов, собирает медицинские и прочие справки на родине - в российских же базах данных этих людей нет, они там появятся только после того, как приедут в Россию и отметятся в Минздраве. Теперь должно быть понятно, почему американцы, выбравшие Дашу в ФБЗ, официально у нас в России не проходят как усыновители.
Американцы Брэд и Хейди, уже воспитывающие семь биологических детей в возрасте от 8 до 19 лет, по словам Алены Синкевич, сразу выбрали Дашу в ФБД и, пока собирали документы, постоянно заходили в банк данных посмотреть на ребенка. Они сделали скриншот ее странички в ФБД - чтобы ее фото всегда было рядом. «В начале мая мне позвонили знакомые американцы, которым я помогала усыновить ребенка,- говорит Алена Синкевич.- Они дружат с Брэдом и Хейди, и они мне сказали, что Даша умерла. И спросили, нельзя ли разместить небольшой некролог о ребенке. Для этих людей было очень важно как-то сказать о своем отношении к этому ребенку, они к Даше привязались на расстоянии, называли ее Дайной».
Страничка Даши в ФБД была удалена - именно по этой причине приемные родители поняли, что с ребенком что-то случилось. Такое, по словам Алены Синкевич, происходит только в двух случаях - если ребенок находит семью или умирает. Смерть Даши подтвердили волонтеры, с которыми общались американцы. Но официально говорить об этом волонтеры не могут. «У Даши был сложный порок сердца, но мы не знаем, почему именно она умерла»,- говорит Алена Синкевич. Межведомственной комиссии будет несложно это выяснить наверняка - номер Даши в ФБД, как видно на скриншоте,- 67 UC, и, хотя страничка ее удалена, он есть в архиве, и по этому номеру можно выяснить о ребенке все.
Международное агентство по усыновлению, с которым работали Брэд и Хейди, попросило их пока не делать заявлений - в агентстве «зависли» дела по усыновлению нескольких детей из России, и там надеются, что дети, по которым уже запущена процедура усыновления, все-таки получат возможность уехать к приемным родителям.
Во всей этой истории меня поразило даже не то, что комиссия, которая была создана для расследования этой истории, на самом деле всего лишь защищала систему - иначе где полное расследование и объяснение причин, по которым «за последний год несколько деток с синдромом Дауна умерли»? Это, несомненно, могли быть объективные медицинские причины, но расскажите же нам о них. Ведь это в любом случае ненормально, когда дети умирают. Но меня поразило другое - то, с каким ожесточением и представители власти, и их оппоненты интерпретировали информацию о том, что умер больной ребенок. В России каждый год умирают дети-сироты с разными заболеваниями. В России каждый год 2,5 тысячи детей с синдромом Дауна становятся сиротами, потому что от них отказываются мамы. Эти мамы не монстры, они просто живут в обществе, которое делает таких мам с такими детьми изгоями, аутсайдерами. Дети с синдромом Дауна часто страдают сложными пороками сердца, от которых умирают. Нет никакой гарантии, что ребенок, о котором я написала, выжил бы, если бы ему сделали операцию. И нет гарантии, что ребенок выжил бы, если бы его усыновили американцы. Десятки, если не сотни наших детей в детских учреждениях всю жизнь живут с неверными диагнозами или вообще без них. Специалисты по усыновлению рассказывают, как иностранцы усыновляют наших детей, а потом выясняется, что дети даже медицинского обследования толком не проходили, а диагнозы им написали в карты, просто чтобы не возиться. Я знаю очень много случаев, когда детям ставят диагноз «умственная отсталость», а у них никакой отсталости нет, разве что небольшое отставание в развитии, которое объективно встречается у всех детей-сирот и которое несложно устранить в семье. Но эти проблемы не вызывают интереса. Я не видела ни одного телесюжета о том, почему дети с синдромом Дауна в западных странах - полноценные члены общества, которые учатся в общеобразовательных школах, участвуют в жизни общества, а в России - никому не нужные аутсайдеры, от которых легче отказаться в роддоме, чем жить с ними.
В больнице, где работает наша волонтерская группа, в прошлом году умерло два ребенка-сироты. У 10-летнего мальчика была гидроцефалия, огромная голова и худенькое тело. Врачи говорят, что дети с таким диагнозом вообще долго не живут. У 6-летней девочки - ДЦП и еще ряд сопутствующих заболеваний. О мальчике я даже пару раз писала - он был потрясающе жизнерадостным, волонтеры его очень любили. Такие дети часто умирают очень рано именно по медицинским причинам. Но если бы они жили в иных условиях, то и качество их жизни было бы другим. В больнице за этими детьми профессионально ухаживали, но в детском учреждении, где ребенок вел свою неподвижную жизнь, его, по всей видимости, забывали переворачивать, он длительное время проводил в одном положении, и у него образовывались пролежни. Эти пролежни превращались в раны, которые в больнице умело залечивали. По этой причине ребенок в больницу попадал очень часто и даже жил там месяцами. Но это тоже никому не интересно. Никакие комиссии не были созданы и не стали выяснять, в каких условиях такие дети живут в учреждениях. В наши волонтерские задачи это, увы, тоже не входило - мы могли кормить его из ложечки, купать, читать ему книжки. Но инициировать проверки мы не можем - нас просто выставят вон, и тогда десяткам других детей с такими же заболеваниями никто не будет читать книжки. Пока эта система закрыта для общественности, никто не может помочь этим детям. Закрытость системы детских сиротских учреждений - это то, с чем общество должно бороться. Общество должно знать, как живут дети-сироты. Оно должно иметь возможность контроля. Но биться за это - долго и скучно. И писать об этом статьи и сюжеты снимать - тоже.
Я не сразу поняла, что ключевым словом в истории Даши было «американцы». Если бы в истории не было американцев, никого бы не заинтересовал ребенок с синдромом Дауна, умерший от порока сердца, как десятки других детей с похожими диагнозами. Это именно тот общественный цинизм, о котором говорит руководитель фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.
За последний год я написала несколько статей об уникальном опыте Дома ребенка №13 в Петербурге и его бесстрашной директрисе, которая уже почти 15 лет вместе с петербургскими учеными развивает потрясающий проект «Как дома», позволяющий детям из детских учреждений быть социализированными и адаптированными в обществе - и это именно то, что нужно развивать в России, чтобы решать проблемы детей-сирот. Но ни один телеканал не снял сюжет об этой программе. Телевизионщики приехали в этот Дом ребенка, только когда узнали, что сирот, живущих в нем, хотели усыновить американцы и не успели.
«Американцы» - нынче кодовое слово. Без этого слова тележурналист не станет снимать сюжет, а газетчик писать статью. Проблемы детей-сирот в России и властям, и их оппонентам интересны только в увязке со словом «американцы». И это очень неприятное открытие.
По ссылке можно увидеть фотографии детей, к которым американцы отношения не имеют, зато мы имеем. И этим детям еще можно помочь.