Африка
Каналы улиц заполнило течение ночи. Холодный дождь колотит по ее набухшим темным жилам. В Праге пасмурно. Под темным занавесом снов сомкнули свои веки окна. Одно не спит. Куда-то всматривается, щурясь от простуженного света фонаря.
Ожик задумчиво пробежался по струнам лиры.
Трынь…
- Сквозь веера минутных стрелок - минута за минутой - и день и ночь, уходит то, что я назвал бы жизнью. Но нет о ней грусти. Исходит сердце зеленым пламенем тоски и печали только об одном лишь - о расстоянии, что разделяет меня и ее.
Грущу я об Африке. Далекой Африке.
Ожик замер, прислушиваясь, как в проводах на улице злобно гудит промозглый осенний ветер. Вздохнул.
Снова пролились мягкие волшебные звуки лиры.
- По твоей великой ночной пустыне, перебирая своими тонкими пальчиками холодный белый песок, мчится перекати-поле. Может быть, оно бежит туда, где пустыня растворяется в беспокойном океане, а воды его растворяются в свете серебристой одинокой Луны. Как бы я хотел бежать сейчас рядом с ним.
О, Африка! Прекрасная Африка…
Затихло все, и ветер за окном притих, но снова взвыл и тревожно заколотился в окно.
Грустное до, ре, ми, фа, соль, ля, си коснулось сгустков темноты в углах тесной комнатушки, - снова лира сыграла простой мотив.
- Вечерами зажигаются на ее бескрайних просторах костры. У одного из них отец рассказывает сыну о боге дождя, о котором ему когда-то рассказал его отец. Неподалеку сидит старый шаман, который колотит негромко в бубен и бормочет под нос таинственные заклинания.
О, Африка! Прекрасная Африка…
Ожик затаил дыхание. Казалось, все замерло, и время остановилось. Все, что напоминало сейчас о реальности - неуверенные звуки, доносящиеся из-за старого большого сундука, - это мышь скребла тишину.
Ожик набрал полные легкие воздуха, а душа магии, вспорхнувшая со струн лиры, заставила встрепенуться маленький огонек в керосиновой лапе. Тени суетливо забегали по стене.
- Где-то далеко, в теплых водах могучего Нила плескаются жизнерадостные крокодилы. Улыбающийся верблюд поедает вкусный и сочный кактус и антилопа гну…
Внезапно кто-то громко заколотил в стену:
- Когда это все прекратится!? Уже половина четвертого! Перестаньте или я сейчас позвоню куда следует и вас успокоят! - донеслось из-за стены.
Ожик очень долго сидел, не смея шевельнуться.
Вариант 1
Скоро рассвет. По каменным улицам Праги уже доносится пасмурное дыхание утра. Лира спрятана в сундук и фитиль в лампе вместо огня источает дым. Ожик лежал, накрывшись одеялом до самых глаз, и смотрел в темный потолок. Иногда его глаза улыбались, а иногда на них наворачивались слезы: он думал об Африке, прекрасной и далекой Африке.
Вариант 2
Ожик очень долго сидел, не смея шевельнуться, пока тишина, как пыль, снова не осела на гладкую поверхность времени и на острие пугливого огонька в лампе. Он встал, отложил лиру и вышел.
Через минуту из-за стены раздался крик и грохот падающего на пол тела.
Ожик вернулся.
Вытерев окровавленные руки о плед, он снова взялся за лиру, которая на этот раз сыграла особо радостно и свободно.
- А вечером, молодая негритянская дева распустит свои длинные волосы над красивым озером Чад и споет песню о счастье и о том, что утром она снова увидит солнце и улыбнется ему.
О, Африка! Прекрасная Африка…
Ожик задумчиво пробежался по струнам лиры.
Трынь…
- Сквозь веера минутных стрелок - минута за минутой - и день и ночь, уходит то, что я назвал бы жизнью. Но нет о ней грусти. Исходит сердце зеленым пламенем тоски и печали только об одном лишь - о расстоянии, что разделяет меня и ее.
Грущу я об Африке. Далекой Африке.
Ожик замер, прислушиваясь, как в проводах на улице злобно гудит промозглый осенний ветер. Вздохнул.
Снова пролились мягкие волшебные звуки лиры.
- По твоей великой ночной пустыне, перебирая своими тонкими пальчиками холодный белый песок, мчится перекати-поле. Может быть, оно бежит туда, где пустыня растворяется в беспокойном океане, а воды его растворяются в свете серебристой одинокой Луны. Как бы я хотел бежать сейчас рядом с ним.
О, Африка! Прекрасная Африка…
Затихло все, и ветер за окном притих, но снова взвыл и тревожно заколотился в окно.
Грустное до, ре, ми, фа, соль, ля, си коснулось сгустков темноты в углах тесной комнатушки, - снова лира сыграла простой мотив.
- Вечерами зажигаются на ее бескрайних просторах костры. У одного из них отец рассказывает сыну о боге дождя, о котором ему когда-то рассказал его отец. Неподалеку сидит старый шаман, который колотит негромко в бубен и бормочет под нос таинственные заклинания.
О, Африка! Прекрасная Африка…
Ожик затаил дыхание. Казалось, все замерло, и время остановилось. Все, что напоминало сейчас о реальности - неуверенные звуки, доносящиеся из-за старого большого сундука, - это мышь скребла тишину.
Ожик набрал полные легкие воздуха, а душа магии, вспорхнувшая со струн лиры, заставила встрепенуться маленький огонек в керосиновой лапе. Тени суетливо забегали по стене.
- Где-то далеко, в теплых водах могучего Нила плескаются жизнерадостные крокодилы. Улыбающийся верблюд поедает вкусный и сочный кактус и антилопа гну…
Внезапно кто-то громко заколотил в стену:
- Когда это все прекратится!? Уже половина четвертого! Перестаньте или я сейчас позвоню куда следует и вас успокоят! - донеслось из-за стены.
Ожик очень долго сидел, не смея шевельнуться.
Вариант 1
Скоро рассвет. По каменным улицам Праги уже доносится пасмурное дыхание утра. Лира спрятана в сундук и фитиль в лампе вместо огня источает дым. Ожик лежал, накрывшись одеялом до самых глаз, и смотрел в темный потолок. Иногда его глаза улыбались, а иногда на них наворачивались слезы: он думал об Африке, прекрасной и далекой Африке.
Вариант 2
Ожик очень долго сидел, не смея шевельнуться, пока тишина, как пыль, снова не осела на гладкую поверхность времени и на острие пугливого огонька в лампе. Он встал, отложил лиру и вышел.
Через минуту из-за стены раздался крик и грохот падающего на пол тела.
Ожик вернулся.
Вытерев окровавленные руки о плед, он снова взялся за лиру, которая на этот раз сыграла особо радостно и свободно.
- А вечером, молодая негритянская дева распустит свои длинные волосы над красивым озером Чад и споет песню о счастье и о том, что утром она снова увидит солнце и улыбнется ему.
О, Африка! Прекрасная Африка…