я спутал слова
Я что-то сказал, но я спутал слова и стал топливом для костра. Олени охотились на волков и медведей, медведи на лосей и кабанов, кабаны на зайцев и лис, все охотились на чужих, а некоторые и на своих. И туши погибших кидали в котёл, который стоял на костре. Готовился пир, пир для зверей, и потому они одевались в костюмы и платья людей. Я и Она - это костёр, на котором звери готовят свой пир.
Я пытался ей что-то сказать, но этот дым снова спутал слова, и вот уже пир, а зверье готовится жадно жрать погибших своих. А я и она раздетыми стоим у концов стола, и ждём звука колоколов. Священник звенит, и звенит самовар, а мы с ней ползём по столу и толкаем жратву в пасти этих зверей. Священник звенит в колокола, и паром звенит самовар, а мы с ней в жиру и вине ползём друг к другу, к центру стола.
И вот мы в центре стола, и наши губы в жиру, но губы каждого тянутся к губам другого. Один поцелуй, а дальше в ад или в рай, в мир мёртвых или мир неживых. Куда кто пойдёт - решала судьба, и священник звенел в колокола. Я ей закричал: "Мир мёртвых", но спутал слова и теперь я - преисподняя, а она - небеса, и нас разделяет земля.
Я путал и путал слова, и бежали миры, бежали слоны, а потом черепа, кости и реки крови. И вот я - земля, а она - небеса. Я-Земля, на мне живые вырастают дома. И эти дома растут к небесам, и потому вместе с ними растут слова. И вскоре падают эти дома, а слова.. Слова - это река, слова - это Я, и она - это я. И тогда на землю рухнули небеса.
И я снова путал слова, и слова сами путали себя, как Земля-Небеса, как любовь-тоска, как слова, что рождают слова. Как он-и-она, как колокола, как листва, что летит в небеса. Звуки-Слова, Тело-Глаза, Я-и-Она, все растворяется дымом костра.
Я пытался ей что-то сказать, но этот дым снова спутал слова, и вот уже пир, а зверье готовится жадно жрать погибших своих. А я и она раздетыми стоим у концов стола, и ждём звука колоколов. Священник звенит, и звенит самовар, а мы с ней ползём по столу и толкаем жратву в пасти этих зверей. Священник звенит в колокола, и паром звенит самовар, а мы с ней в жиру и вине ползём друг к другу, к центру стола.
И вот мы в центре стола, и наши губы в жиру, но губы каждого тянутся к губам другого. Один поцелуй, а дальше в ад или в рай, в мир мёртвых или мир неживых. Куда кто пойдёт - решала судьба, и священник звенел в колокола. Я ей закричал: "Мир мёртвых", но спутал слова и теперь я - преисподняя, а она - небеса, и нас разделяет земля.
Я путал и путал слова, и бежали миры, бежали слоны, а потом черепа, кости и реки крови. И вот я - земля, а она - небеса. Я-Земля, на мне живые вырастают дома. И эти дома растут к небесам, и потому вместе с ними растут слова. И вскоре падают эти дома, а слова.. Слова - это река, слова - это Я, и она - это я. И тогда на землю рухнули небеса.
И я снова путал слова, и слова сами путали себя, как Земля-Небеса, как любовь-тоска, как слова, что рождают слова. Как он-и-она, как колокола, как листва, что летит в небеса. Звуки-Слова, Тело-Глаза, Я-и-Она, все растворяется дымом костра.