Школа остракизма
Вчера у ребенки в школе было родительское собрание. Обычно это мероприятие стандартное - пускают по рядам журнал, чтобы родители смогли примерно прикинуть, сколько листов из дневника выдрало их чадо, стращают исключением всех, кто плохо успел, быстренько стыдят самых нерадивых родителей, что они плохо делают уроки за своих детей, а потом переходят к главному - сбору денег. Привычная процедура. Однако, на сей раз, нас решили развлечь оригинальной программой - художественным остракизмом.
Аттракцион назывался: «Публичная травля ребенка» - нечто навроде того, как львам бросали христиан для увеселения римлян. В роли жертвы выступал худенький ушастый пацанчик, застуканный на курении в туалете. Классная руководительница вытащила его перед родительским собранием и начала публично терзать, урча и взрыкивая. Речь ее поднималась от конкретных угроз: «Ты теперь попадешь на милицейский учет, жизнь твоя кончена, это несмываемое пятно на биографии!», до высот социального пафоса: «Ты не просто курил в туалете, своим поступком ты наплевал на высокую миссию нашей замечательной гимназии, в лица товарищам своим наплевал!». Поток угроз и обвинений прерывался лицемерными поглаживаниями: «Мы же о тебе заботимся, с твоим слабым здоровьем нельзя даже смотреть на сигарету», которые тут же сменялись размашистой оплеухой: «Ты думаешь, у тебя есть друзья? Раз они не отговорили тебя курить - это не друзья! Настоящие твои друзья те, кто побежал ко мне и сказал, что ты куришь!».
Я сидел и боролся с тошнотой, да и не я один. Судя по лицам родителей, большинство вспомнили свое пионерское детство.
Пацан стоял и ковырял пальцем парту. Значительного раскаяния я в лице у него не заметил, но хуево ему было конкретно. Когда учительница, наглумившись вдоволь, обратилась к нам с вопросом: «Ну, что мы будем с ним делать?». Родители единодушно выдохнули: «Да отстаньте от пацана! Он больше не будет, ведь верно?» Пацан радостно закивал головой: «Не буду, не буду!» - и был отпущен восвояси.
Не, курить в седьмом классе рановато, конечно, а курить в школьном сортире еще и глупо. Но врезать хотелось отнюдь не пацану. С глубоким омерзением я понял, что школа за последние тридцать лет не изменилась в своей сути ничуть. Детское мечты взорвать нахуй это мерзкое серое здание, причем желательно во время педсовета, вернулись во всей полноте ощущений. И это, между прочим, лучшая школа города - показательная гимназия, дорогая аж ахуй. И все равно, все тот же блядский совок.
Мне одно интересно - почему на собрание не пригласили родителей курильщика? Почему над ребенком измывались в их отсутствие? Или они сам не пришли? Тогда еще больше не понимаю…
Если эти суки только попробуют хоть как-то наехать на мою дочь - порву нахуй.
Аттракцион назывался: «Публичная травля ребенка» - нечто навроде того, как львам бросали христиан для увеселения римлян. В роли жертвы выступал худенький ушастый пацанчик, застуканный на курении в туалете. Классная руководительница вытащила его перед родительским собранием и начала публично терзать, урча и взрыкивая. Речь ее поднималась от конкретных угроз: «Ты теперь попадешь на милицейский учет, жизнь твоя кончена, это несмываемое пятно на биографии!», до высот социального пафоса: «Ты не просто курил в туалете, своим поступком ты наплевал на высокую миссию нашей замечательной гимназии, в лица товарищам своим наплевал!». Поток угроз и обвинений прерывался лицемерными поглаживаниями: «Мы же о тебе заботимся, с твоим слабым здоровьем нельзя даже смотреть на сигарету», которые тут же сменялись размашистой оплеухой: «Ты думаешь, у тебя есть друзья? Раз они не отговорили тебя курить - это не друзья! Настоящие твои друзья те, кто побежал ко мне и сказал, что ты куришь!».
Я сидел и боролся с тошнотой, да и не я один. Судя по лицам родителей, большинство вспомнили свое пионерское детство.
Пацан стоял и ковырял пальцем парту. Значительного раскаяния я в лице у него не заметил, но хуево ему было конкретно. Когда учительница, наглумившись вдоволь, обратилась к нам с вопросом: «Ну, что мы будем с ним делать?». Родители единодушно выдохнули: «Да отстаньте от пацана! Он больше не будет, ведь верно?» Пацан радостно закивал головой: «Не буду, не буду!» - и был отпущен восвояси.
Не, курить в седьмом классе рановато, конечно, а курить в школьном сортире еще и глупо. Но врезать хотелось отнюдь не пацану. С глубоким омерзением я понял, что школа за последние тридцать лет не изменилась в своей сути ничуть. Детское мечты взорвать нахуй это мерзкое серое здание, причем желательно во время педсовета, вернулись во всей полноте ощущений. И это, между прочим, лучшая школа города - показательная гимназия, дорогая аж ахуй. И все равно, все тот же блядский совок.
Мне одно интересно - почему на собрание не пригласили родителей курильщика? Почему над ребенком измывались в их отсутствие? Или они сам не пришли? Тогда еще больше не понимаю…
Если эти суки только попробуют хоть как-то наехать на мою дочь - порву нахуй.