Inalazione-esalazione (stranezza di Codice).
-Вдохни.
Ее грудь покорно поднялась.
-Глубже.
Ребра поднялись еще выше.
-Еще глубже.
Казалось, что легкие сейчас разломают грудную клетку.
-Вдохни настолько глубоко, чтобы почувствовать, как вместо воздуха по твоей крови струится жизнь. От легких к сердцу, от сердца к кончикам пальцев ног и рук, от них обратно к сердцу. Почувствуй свои вены, почувствуй потоки крови, несущей по ним жизнь. Наполнись этим ощущением.
Она замерла.
-И как только почувствуешь, что переполнена, преврати кровь в огонь. Жидкое пламя красного и голубого цветов, струящееся по твоему телу, но не выжигающее его изнутри, а составляющее его, как нити составляют единое полотно. Твоя кровь - это по большей части - плазма. Огонь - это тоже плазма. Составляющие одни и те же. Давай, просто высеки искру.
Она все так же стояла, вытянувшись в нитку, крепко сжимая в руках длинную палку.
Глаза были закрыты.
Он смотрел на нее и ждал. Ждал, когда она соберется. Он видел, как бьется Ее сердце, как кровь течет по венам, видел хитросплетения сосудов и капиляров, образующих на ее теле замысловатые, но такие прекрасные рисунки.
Ничего не происходило.
-Не получается... - С разочарованным вздохом она открыла глаза.
-Надо стараться.
-Я не понимаю, как это возможно. Как можно превратить жидкость в огонь? И почему я останусь жива, если моя кровь не просто вскипит, а превратится в огонь?
-Потому что этот огонь не обжигает. Это огонь твоей души. Он не горячий, он ледяной.
-Хорошо, тогда почему я не замерзну?
Он даже растерялся от такого Ее вопроса. Честно говоря, за все Его годы Она была первой, кто задавал столько вопросов и таких каверзных. Самое удивительное, что ему приходилось искать ответы не для нее, а для себя, потому что то, что раньше было для него понятным и очевидным, поворачивалось совершенно другой гранью и было уже не таким ясным.
-Потому что твое тело станет идеальным сосудом, вместилищем чистого света, силы, разума...
-Все равно ты как-то непонятно объясняешь. Оно что-то близкое, но я не могу это ухватить, а ты меня еще больше путаешь. - Она говорила обиженным, почти детским голосом специально, чтобы Он растерялся еще больше.
И, конечно же, Он растерялся и умолк.
Она улыбнулась.
-Давай мы начнем, а там посмотрим, ладно? Если это так же, как во сне, я все вспомню, обещаю.
-Хорошо, давай попробуем. - Он сдался.
Они оба стояли на крыше Его дома, сжимая в руках длинные, гладко оструганные шесты.
Свежий весенний ветерок слегка поворошил Ее волосы, забрался под куртку черного спортивного костюма, заставляя поежится.
-Нападай. - Он не разжимал губ, но его голос удивительно отчетливо прозвучал в ее ушах.
Вдох-выход.
Шаг-шаг-шаг-шаг...
Прыжок!
Пустота...
Ощутимый удар пришелся Ей на голеностоп, из-за чего Она даже упала на одно колено, не удержав равновесия.
Он стоял за ее спиной, покручивая в руках длинную палку.
-Здесь нужна не сила и скорость, а расчет и тактика. Ты поторопилась, ошиблась, и я тебя поймал.
Он протянул ей кончик палки, помогая подняться.
-В чем я ошиблась? - Спросила она, крепче стискивая шест.
-Слишком много шагов. Ты слишком близко подошла ко мне. Прыжок делается либо с того места, на котором стоишь, чтобы застать противника врасплох, либо не делается вообще. Как только ты сделала второй шаг, я понял, что еще через два ты будешь прыгать. Ты не уверена в себе, не можешь пока точно расчитать силу прыжка, потому предпочитаешь перестраховываться подбираясь ближе. Что ж...для первой атаки неплохо...было бы, если бы на твоем месте был кто-то другой. Но, так как это Ты, то ставлю двойку.
Девушка насупилась, услышав последние слова. Она понимала, что Он только дразнит ее, но так же понимала и то, что все равно ведется на его слова.
-Может быть сам попробуешь преподать мне урок? Нападай ты. Попробую себя в защите. - Пробурчала она, принимая более удобную стойку, чтобы подошвы кроссовок не скользили.
Кончик его палки проскочил мимо ее лица, задев выбивающуюся из пучка прядь волос, всколыхнув ветром ресницы, подлая подножка и Она уже лежит на спине, удивленно глядя в закатное городское небо.
-Кол тебе. Если нападение еще более или менее просчитано, то защита - огромная брешь. Я вообще удивлен, как ты тогда вообще жива осталась после нападения, обойдясь лишь парой трещин и синяков.
Кажется, это было не просто лишним, а крайне неуместным, потому что Ее сердце уже наращивало обороты и, дойдя почти до двухсот, ударилось о грудную клетку с такой силой, что Ее легко подняло с земли, поставив на ноги.
Кончик Ее шеста, который она метнула как копье, пришелся Ему точно в грудь, заставив отступить на несколько метров.
Дальше простая деревяшка уже перестала для нее существовать.
Прыжок...
Пальцы с длинными острыми ногтями впиваются ему в плечи.
Ноги обхватывают шею.
Крепко зацепившись за него, Она отпустила руки, выгнувшись назад до самой земли и с силой потянула Его вслед за собой.
Он упал, а Она, ловко вывернувшись, все так же не разводя коленей, сжимала ногами его горло.
-Все еще хочешь знать, почему я осталась тогда жива? Даже не смотря на данное тебе слово чести?
Молодой человек пытался разжать ее ноги, но, чем больше он сопротивлялся, тем сильнее она стискивала свои объятья.
-Ты взял с меня слово, что я не посмею причинить вред ни одному человеку ни при помощи оружия, ни при помощи Кодекса. Но ты забыл, что помимо Кодекса у меня есть и мои силы. Самые обыкновенные, человеческие, на которые запрет не распространяется. Их было трое - я одна. Но даже втроем они не смогли нанести мне и половины того, что сделала с ними я. Понял? Кивни и я отпущу тебя.
Черные волосы шевельнулись.
Она разжала колени.
Он моментально откатился от нее, кашляя и тяжело дыша.
Ее губы тронула едва заметная улыбка победительницы. Ей нравилось ощущать свою собственную силу, выработанную годами тренировок, дисциплиной и самой жизнью в не слишком спокойном районе. С детства Она предпочитала полагаться на себя, понимая, что если Она не задавит соперника, то задавят ее.
Однако вопреки всему драться Она не любила. Умела, но предпочитала махать кулаками в самый последний момент, когда бежать было уже некуда.
Сейчас Она была рада этой победе. Обыкновеной, простой и понятной силовой победе над чем-то весьма и весьма эфемерным. Потому что огонь в венах был чем-то непонятным и неподдающимся объяснению, а вот сила мышц вполне укладывалась в рамки формальной логики, была ощутимой и оставляла после себя приятное, немного томящее чувство.
Пусть Он быстро двигается, у него прекрасная реакция, но сейчас Она была сильнее него и это очень сильно грело гордость.
-Верю...вполне верю... - Молодой человек уже стоял напротив, глядя ей в глаза. - Но, понимаешь ли, в чем дело? Они...даже втроем...Были людьми...
Ее запястья обожгло, сводя вместе. Нестерпимый жар пошел по рукам вверх, обматывая их кольцами, запахло горелой плотью.
Она закричала от боли, падая на колени перед ним.
Он стоял и смотрел на ее тело, корчившееся от боли в бесплодных попытках разорвать невидимые, обжигающие путы на руках.
Шест, который он до этого крепко сжимал в руках, стал мягким и поддатливым, превратившись из деревянной палки в гибкий хлыст, по которому бежало голубое пламя так, что создавалось ощущение, будто он сам соткан из него.
-Будь вместо них трое таких как хотя бы ты, не обремененные Кодексом или какими-то запретами, от тебя не осталось бы ничего кроме горсти пепла.
Его рука дернулась вверх и хлыст, обвивавший ее тело, снова затвердел, превратившись в шест.
Пламя угасло.
Она лежала на боку, тихо скуля и кашляя, сквозь стиснутые от боли зубы. По щекам текли предательские слезы боли и злости.
-Вставай. В моем мире лежачих не бьют - их убивают. Потому что если ты лег на землю перед противником, значит ты просишь его о смерти. Хуже только упасть на колени.
-Почему? - едва сдерживая ярость, просипела Она, как раз садясь на колени.
-Потому что это означает рабство. Ты добровольно отдаешь свое тело и свою душу в услужение другому человеку, теряя не только свою свободу, но даже право на Кодекс. Твой хозяин может приказать тебе нарушить его, и ты нарушишь. Потому хватит скулить. Вставай, залечивай раны, и мы будем продолжать.
С трудом, с трясущимися от боли руками Она поднялась, выпрямившись во весь рост и достойно подняв голову. По ее лицу ходили желваки. Глубокие ожоги на ее руках уже начали затягиваться.
-Ну уж нет. Мне и так хватает от тебя издевательств, а чтобы я тебе еще отдавала свою свободу...
-У тебя нет свободы. - Резко оборвал он ее гордую речь так, что она даже забыла закрыть рот от неожиданности.
-У меня есть свобода.
-Нет. Свобода - это когда ты можешь хотя бы владеть своим телом, не говоря уж о разуме и душе, а у тебя даже этого не получается. Зачем мне твой разум, если ты не находишь ему применения, твое тело, если оно не подконтрольно разуму и твоя душа, которая для тебя лишь кусок сознания, заставляющего тебя определять собственное Я? Ты даже не сможешь мне сейчас сказать, почему уже почти два года позволяешь мне над собой, как ты выразилась, издеваться. Если хочешь доказать что-то себе-вставай и учись. Учись защищаться и нападать. Как только научишься контролировать свое тело вместе со своим разумом - станешь свободнее. В стойку. Защищайся.
Она расставила ноги на ширине плеч, левую вынеся чуть вперед для устойчивости позы. По крыше прошелся легкий ветерок, ласково коснувшись ее лица. Она закрыла глаза, отдавшись этому ощущению и глубоко вдохнула. Воздух прошел через ее ноздри, коснулся горла, стек вниз в легкие, наполнив их собой, раздув так, что почти затрещала грудная клетка. Ее сердце билось ровно, совершенно тихо, спокойно, не торопясь, как бы говоря ей, что само знает, что надо делать. Живительный кислород растворился в крови, пробегая по всему организму, насыщая его жизнью. В ее ушах непонятно откуда зазвучала музыка. Даже не музыка, а мелодичный звон, как будто где-то далеко-далеко звонил колокол.
Время остановилось.
Ветер застыл в легком прикосновении к ее лицу, все звуки, кроме колокольного звона умерли и даже он, занесший шест для удара, замер в несостоявшемся прыжке, двигаясь медленно-медленно, подобно улитке.
И сердце билось в груди с прежней скорости.
Удар...
-Сконцентрируйся.
Удар...
-Освободи свои мысли.
Удар...
-Почувствуй свое тело.
Удар...
-Соедини дух, плоть и разум.
Удар...
-Зажги искру.
Удар...
-Выдыхай...
И тот последний удар сердца и высек живительную искру, которая прошлась волной по всему телу, превратив кислород в напалм, а саму кровь - в чистую огненную плазму...
Она открыла глаза, в которых блеснул зелено-голубой язычок пламени. Руки сами собой сделали движение, раздался страшный треск и грохот.
Он лежал на земле в окружении двух коротких палок и кучи щепок. По Его щеке текла тоненькая струйка крови.
Она стояла, глубоко и быстро дыша, сжимая в руках свой шест.
-Хм...хорошая девочка. А теперь нападай. - Его губы растянулись в широкой, несколько безумной улыбке. И без того пронзительно-голубые глаза стали еще светлее, как две газовые конфорки.
Из самого глубины Ее сердца, из теплой груди, по руке пробежала волна огня, перекинувшись на палку, превратив дерево в сталь. Теперь в ее руках был меч.
Прыжок с места, точный удар в плечо, запах крови.
В его голубых глазах удивление.
Два удара по Ее ногам, обжигающая боль.
Она так и осталась стоять. Раны у обоих уже начали срастаться.
Снова волна тепла и меч в Ее руках превращается в косу, а в Его руках две палки становятся саблями.
Удар, отступление. Прыжок, поворот. Снова удар, потом еще и еще. Загнать соперника в угол. Коса стала хлыстом, а сабли секирами. Оружие не всегда было равноценным, но всегда разным. После каждой атаки оружие в руках менялось.
Она наступала, отодвигая Его к краю крыши, стараясь отрезать ему все пути к отступлению. Он загонял в угол Ее.
Подсечка.
Подскок вверх - отражение атаки острого по краям щита, неловкий поворот, чтобы увернуться от разящего удара рапиры, потеря равновесия, но в самый последний момент Она успела опереться на длинное копье.
Взмах. Поворот. Удар!
Щит отлетел в сторону, глухо застучав по крыше, превратившись в кусок деревянной палки.
Он отклонился, но, немного не расчитав, начал неловко падать назад.
Пальцы схватились за воздух.
Ноги скользнули с края бордюра.
Под ним была только пустота.
Она прыгнула вслед за ним, твердо уперевшись подошвами кроссовок в края бордюра и, казалось, обрушивая на него плашмя удар копья.
Но, это был не удар.
То была рука помощи.
Он отчаянно схватился за древко, и Она с силой потянула, с почти что звериным рыком силы падая назад, на крышу.
Он всем телом упал на нее, так, что их лица встретились.
Послышался второй деревянный стук.
Уже бесполезная палка выпала из Ее руки.
Они лежали, смотря друг на друга.
Прежний запал битвы прошел.
Огонь, до этого гулявший по крови, погас в глазах обоих.
Она как-то машинально, повинуясь неведомому чувству, положила ладонь на его плечо, проведя ей до лица и задержав на щеке.
У него в пальцах была прядь Ее светлых волос.
Ветер забрался под одежду, принося прохладу разгоряченным телам, но, он не смог привнести ни единого звука.
Казалось, что их кто-то накрыл звуконепроницаемым куполом.
Они просто лежали, смотрев друг на друга.
Он разжал губы. Она подчинилась, перехватив его порыв. Лица стали еще ближе. Она закрыла глаза, ощущая мягкое, теплое дыхание у себя на лице.
-Вдохни... - ворвался в Ее мир Его мягкий, ласковый шепот.
Еще секунду она лежала неподвижно, а потом судорожно вздохнула, закашлявшись и скинув его с себя, чтобы перевернувшись на живот.
Она забыла дышать.
Совершенно.
А сейчас воздух поступал с бешеной силой в изголодавшиеся легкие, насыщая кровь кислородом, не давая ей остановиться.
-Ничего. Это нормально. Я тоже иногда после такого забываю дышать. - Он помог ей подняться с земли.
-Почему так происходит?
-Как это ни странно, но воздух - это топливо для наших сил. Пока ты в состоянии берсеркера, ты дышишь в девять раз чаще, чем при очень быстром беге, хотя ты этого не замечаешь. Тело оказывается перенасыщено кислородом, который и превращается мозгом в энергию. Проблема в том, что мозг почти не справляется с такой работой и вынужден часть своих ресурсов перебросить на поддержание твоих мышц и реакции. И как только наступает пик всей твоей силы, а ты сама можешь его контролировать, мозг отключает лобные доли, ты наносишь последний решающий удар, что забирает почти полностью всю твою энергию, выбрасывая бешеное количество эндорфинов в кровь, чтобы заглушить боль работающего на пределе организма. То есть, это похоже на оргазм. Эндорфинов настолько много, что ты, неосознанно получая невероятное удовольствие, а ты в горячке не осознаешь его, потому что все оно выражается в легкости и отсутствии боли в мышцах, задерживаешь дыхание, желая его продлить. Это подсознательная реакция твоего тела. Мозг стремится получить награду за хорошо сделанную работу. Потому ты и забываешь дышать. Твое сердце после этого бьется очень медленно, ударов тридцать в минуту. Не волнуйся. У тебя это первый подобный опыт, потому, скоро привыкнешь.
Она покачала головой, рассеяно вертя в руках шест.
-А можно из него сделать огнестрельное оружие?
-Нет. Только колюще-режущее, щиты и хлысты. Даже арбалет нельзя.
-Глупый, конечно, вопрос, но, почему?
-Понимаешь ли, мы меняем формулу вещества, из которого состоит эта палка. То есть, мы дерево превращаем в металл, или в кожу под действием огня, который, в общем-то, получается из эфира, то есть, чистого кислорода, циркулирующего в нашей крови. Мы как бы выстраиваем цепочку из стихий, которые не должны замыкаться. То есть, чтобы сделать меч, мы как бы выстраиваем цепочку из эфира в нашей крови, который дает огонь в наших руках, который превращает дерево в металл. Ни одна стихия не повторилась. Аналогично с кожей, но с ней проще. Это не совсем кожа - это ее аналог. То есть, дерево плюс вода дает мягкий, но весьма прочный материал, из которого можно сделать хлыст. Но вот порох сделать невозможно. Здесь требуется повторение стихии огня, а это недопустимо. Это то, как мне объяснял мой учитель, но, потом я понял, что есть тут подвох. Почему же тогда нельзя было сделать лук или арбалет? Этого не допускает Кодекс.
-Почему?! Как Он может это не допускать!?
-Ну, вот так вот. У противника перед тобой должны быть более или менее равные шансы в бою. Меч против секиры может посоперничать, а вот против лука уже нет, потому что тебя могут убить раньше, чем ты приблизишся к сопернику. Вот такое вот дурацкое ограничение.
-Как глупо. Но у тебя же есть пистолет!
-Есть. И Кодекс его не запрещает. Вот тут как раз парадокс. Сделать я себе пистолет могу, а вот создать из чего-угодно - нет. Может быть, оно и правильно.
-Тебе не кажется, что тут что-то не так, в твоем объяснении?
-Может быть, но я думаю, что это так. В любом случае, пока еще ни у кого не получилось собственными силами создать огнестрельное оружие. По крайней мере, из тех, кто жив.
На этих словах по его глазам прошла какая-то непонятная, едва заметная рябь, как будто ветер пробежался по водной глади озера.
Она хотела спросить, что Он имел ввиду, но прикусила язык, решив, что не стоит об этом говорить.
-Ладно, уже смеркается. Солнце почти село. Пойдем лучше, вниз, выпьем чая. Не хочешь ли куда-нибудь сегодня сходить?
-Например? - Она опять была поражена. Последнее время Он стал часто выбираться куда-то вечером.
-Ну, не знаю. Например...Например, в кино. А почему нет? Мы там так и не побывали вместе ни разу. Сегодня пятница. Пойдем в кино?
-Ну...давай! Я тоже там давно не была...
-Вот и прекрасно. Пойдем. Да брось ты тут эти палки, их сейчас только в костер можно. Для тренировок они уже не годятся. Дерево не то.
Она покорно пнула к краю крыши свою палку и пошла за ним к лестнице, ведущей вниз, но на секунду остановилась, оглянувшись на город.
Последние красные лучи закатного солнца падали на стекла высотных домов, отчего казалось, что здания горят.
Она перевела взгляд на свою ладонь, почувствовав в ней тепло. В следующую секунду на ладони вспыхнул лепесток голубоватого огня, отразившись в Ее пронзительно-зеленых глазах.
Она улыбнулась.
-Выдыхай... - прошептала девушка, сжимая руку и спускаясь вниз.
Ее грудь покорно поднялась.
-Глубже.
Ребра поднялись еще выше.
-Еще глубже.
Казалось, что легкие сейчас разломают грудную клетку.
-Вдохни настолько глубоко, чтобы почувствовать, как вместо воздуха по твоей крови струится жизнь. От легких к сердцу, от сердца к кончикам пальцев ног и рук, от них обратно к сердцу. Почувствуй свои вены, почувствуй потоки крови, несущей по ним жизнь. Наполнись этим ощущением.
Она замерла.
-И как только почувствуешь, что переполнена, преврати кровь в огонь. Жидкое пламя красного и голубого цветов, струящееся по твоему телу, но не выжигающее его изнутри, а составляющее его, как нити составляют единое полотно. Твоя кровь - это по большей части - плазма. Огонь - это тоже плазма. Составляющие одни и те же. Давай, просто высеки искру.
Она все так же стояла, вытянувшись в нитку, крепко сжимая в руках длинную палку.
Глаза были закрыты.
Он смотрел на нее и ждал. Ждал, когда она соберется. Он видел, как бьется Ее сердце, как кровь течет по венам, видел хитросплетения сосудов и капиляров, образующих на ее теле замысловатые, но такие прекрасные рисунки.
Ничего не происходило.
-Не получается... - С разочарованным вздохом она открыла глаза.
-Надо стараться.
-Я не понимаю, как это возможно. Как можно превратить жидкость в огонь? И почему я останусь жива, если моя кровь не просто вскипит, а превратится в огонь?
-Потому что этот огонь не обжигает. Это огонь твоей души. Он не горячий, он ледяной.
-Хорошо, тогда почему я не замерзну?
Он даже растерялся от такого Ее вопроса. Честно говоря, за все Его годы Она была первой, кто задавал столько вопросов и таких каверзных. Самое удивительное, что ему приходилось искать ответы не для нее, а для себя, потому что то, что раньше было для него понятным и очевидным, поворачивалось совершенно другой гранью и было уже не таким ясным.
-Потому что твое тело станет идеальным сосудом, вместилищем чистого света, силы, разума...
-Все равно ты как-то непонятно объясняешь. Оно что-то близкое, но я не могу это ухватить, а ты меня еще больше путаешь. - Она говорила обиженным, почти детским голосом специально, чтобы Он растерялся еще больше.
И, конечно же, Он растерялся и умолк.
Она улыбнулась.
-Давай мы начнем, а там посмотрим, ладно? Если это так же, как во сне, я все вспомню, обещаю.
-Хорошо, давай попробуем. - Он сдался.
Они оба стояли на крыше Его дома, сжимая в руках длинные, гладко оструганные шесты.
Свежий весенний ветерок слегка поворошил Ее волосы, забрался под куртку черного спортивного костюма, заставляя поежится.
-Нападай. - Он не разжимал губ, но его голос удивительно отчетливо прозвучал в ее ушах.
Вдох-выход.
Шаг-шаг-шаг-шаг...
Прыжок!
Пустота...
Ощутимый удар пришелся Ей на голеностоп, из-за чего Она даже упала на одно колено, не удержав равновесия.
Он стоял за ее спиной, покручивая в руках длинную палку.
-Здесь нужна не сила и скорость, а расчет и тактика. Ты поторопилась, ошиблась, и я тебя поймал.
Он протянул ей кончик палки, помогая подняться.
-В чем я ошиблась? - Спросила она, крепче стискивая шест.
-Слишком много шагов. Ты слишком близко подошла ко мне. Прыжок делается либо с того места, на котором стоишь, чтобы застать противника врасплох, либо не делается вообще. Как только ты сделала второй шаг, я понял, что еще через два ты будешь прыгать. Ты не уверена в себе, не можешь пока точно расчитать силу прыжка, потому предпочитаешь перестраховываться подбираясь ближе. Что ж...для первой атаки неплохо...было бы, если бы на твоем месте был кто-то другой. Но, так как это Ты, то ставлю двойку.
Девушка насупилась, услышав последние слова. Она понимала, что Он только дразнит ее, но так же понимала и то, что все равно ведется на его слова.
-Может быть сам попробуешь преподать мне урок? Нападай ты. Попробую себя в защите. - Пробурчала она, принимая более удобную стойку, чтобы подошвы кроссовок не скользили.
Кончик его палки проскочил мимо ее лица, задев выбивающуюся из пучка прядь волос, всколыхнув ветром ресницы, подлая подножка и Она уже лежит на спине, удивленно глядя в закатное городское небо.
-Кол тебе. Если нападение еще более или менее просчитано, то защита - огромная брешь. Я вообще удивлен, как ты тогда вообще жива осталась после нападения, обойдясь лишь парой трещин и синяков.
Кажется, это было не просто лишним, а крайне неуместным, потому что Ее сердце уже наращивало обороты и, дойдя почти до двухсот, ударилось о грудную клетку с такой силой, что Ее легко подняло с земли, поставив на ноги.
Кончик Ее шеста, который она метнула как копье, пришелся Ему точно в грудь, заставив отступить на несколько метров.
Дальше простая деревяшка уже перестала для нее существовать.
Прыжок...
Пальцы с длинными острыми ногтями впиваются ему в плечи.
Ноги обхватывают шею.
Крепко зацепившись за него, Она отпустила руки, выгнувшись назад до самой земли и с силой потянула Его вслед за собой.
Он упал, а Она, ловко вывернувшись, все так же не разводя коленей, сжимала ногами его горло.
-Все еще хочешь знать, почему я осталась тогда жива? Даже не смотря на данное тебе слово чести?
Молодой человек пытался разжать ее ноги, но, чем больше он сопротивлялся, тем сильнее она стискивала свои объятья.
-Ты взял с меня слово, что я не посмею причинить вред ни одному человеку ни при помощи оружия, ни при помощи Кодекса. Но ты забыл, что помимо Кодекса у меня есть и мои силы. Самые обыкновенные, человеческие, на которые запрет не распространяется. Их было трое - я одна. Но даже втроем они не смогли нанести мне и половины того, что сделала с ними я. Понял? Кивни и я отпущу тебя.
Черные волосы шевельнулись.
Она разжала колени.
Он моментально откатился от нее, кашляя и тяжело дыша.
Ее губы тронула едва заметная улыбка победительницы. Ей нравилось ощущать свою собственную силу, выработанную годами тренировок, дисциплиной и самой жизнью в не слишком спокойном районе. С детства Она предпочитала полагаться на себя, понимая, что если Она не задавит соперника, то задавят ее.
Однако вопреки всему драться Она не любила. Умела, но предпочитала махать кулаками в самый последний момент, когда бежать было уже некуда.
Сейчас Она была рада этой победе. Обыкновеной, простой и понятной силовой победе над чем-то весьма и весьма эфемерным. Потому что огонь в венах был чем-то непонятным и неподдающимся объяснению, а вот сила мышц вполне укладывалась в рамки формальной логики, была ощутимой и оставляла после себя приятное, немного томящее чувство.
Пусть Он быстро двигается, у него прекрасная реакция, но сейчас Она была сильнее него и это очень сильно грело гордость.
-Верю...вполне верю... - Молодой человек уже стоял напротив, глядя ей в глаза. - Но, понимаешь ли, в чем дело? Они...даже втроем...Были людьми...
Ее запястья обожгло, сводя вместе. Нестерпимый жар пошел по рукам вверх, обматывая их кольцами, запахло горелой плотью.
Она закричала от боли, падая на колени перед ним.
Он стоял и смотрел на ее тело, корчившееся от боли в бесплодных попытках разорвать невидимые, обжигающие путы на руках.
Шест, который он до этого крепко сжимал в руках, стал мягким и поддатливым, превратившись из деревянной палки в гибкий хлыст, по которому бежало голубое пламя так, что создавалось ощущение, будто он сам соткан из него.
-Будь вместо них трое таких как хотя бы ты, не обремененные Кодексом или какими-то запретами, от тебя не осталось бы ничего кроме горсти пепла.
Его рука дернулась вверх и хлыст, обвивавший ее тело, снова затвердел, превратившись в шест.
Пламя угасло.
Она лежала на боку, тихо скуля и кашляя, сквозь стиснутые от боли зубы. По щекам текли предательские слезы боли и злости.
-Вставай. В моем мире лежачих не бьют - их убивают. Потому что если ты лег на землю перед противником, значит ты просишь его о смерти. Хуже только упасть на колени.
-Почему? - едва сдерживая ярость, просипела Она, как раз садясь на колени.
-Потому что это означает рабство. Ты добровольно отдаешь свое тело и свою душу в услужение другому человеку, теряя не только свою свободу, но даже право на Кодекс. Твой хозяин может приказать тебе нарушить его, и ты нарушишь. Потому хватит скулить. Вставай, залечивай раны, и мы будем продолжать.
С трудом, с трясущимися от боли руками Она поднялась, выпрямившись во весь рост и достойно подняв голову. По ее лицу ходили желваки. Глубокие ожоги на ее руках уже начали затягиваться.
-Ну уж нет. Мне и так хватает от тебя издевательств, а чтобы я тебе еще отдавала свою свободу...
-У тебя нет свободы. - Резко оборвал он ее гордую речь так, что она даже забыла закрыть рот от неожиданности.
-У меня есть свобода.
-Нет. Свобода - это когда ты можешь хотя бы владеть своим телом, не говоря уж о разуме и душе, а у тебя даже этого не получается. Зачем мне твой разум, если ты не находишь ему применения, твое тело, если оно не подконтрольно разуму и твоя душа, которая для тебя лишь кусок сознания, заставляющего тебя определять собственное Я? Ты даже не сможешь мне сейчас сказать, почему уже почти два года позволяешь мне над собой, как ты выразилась, издеваться. Если хочешь доказать что-то себе-вставай и учись. Учись защищаться и нападать. Как только научишься контролировать свое тело вместе со своим разумом - станешь свободнее. В стойку. Защищайся.
Она расставила ноги на ширине плеч, левую вынеся чуть вперед для устойчивости позы. По крыше прошелся легкий ветерок, ласково коснувшись ее лица. Она закрыла глаза, отдавшись этому ощущению и глубоко вдохнула. Воздух прошел через ее ноздри, коснулся горла, стек вниз в легкие, наполнив их собой, раздув так, что почти затрещала грудная клетка. Ее сердце билось ровно, совершенно тихо, спокойно, не торопясь, как бы говоря ей, что само знает, что надо делать. Живительный кислород растворился в крови, пробегая по всему организму, насыщая его жизнью. В ее ушах непонятно откуда зазвучала музыка. Даже не музыка, а мелодичный звон, как будто где-то далеко-далеко звонил колокол.
Время остановилось.
Ветер застыл в легком прикосновении к ее лицу, все звуки, кроме колокольного звона умерли и даже он, занесший шест для удара, замер в несостоявшемся прыжке, двигаясь медленно-медленно, подобно улитке.
И сердце билось в груди с прежней скорости.
Удар...
-Сконцентрируйся.
Удар...
-Освободи свои мысли.
Удар...
-Почувствуй свое тело.
Удар...
-Соедини дух, плоть и разум.
Удар...
-Зажги искру.
Удар...
-Выдыхай...
И тот последний удар сердца и высек живительную искру, которая прошлась волной по всему телу, превратив кислород в напалм, а саму кровь - в чистую огненную плазму...
Она открыла глаза, в которых блеснул зелено-голубой язычок пламени. Руки сами собой сделали движение, раздался страшный треск и грохот.
Он лежал на земле в окружении двух коротких палок и кучи щепок. По Его щеке текла тоненькая струйка крови.
Она стояла, глубоко и быстро дыша, сжимая в руках свой шест.
-Хм...хорошая девочка. А теперь нападай. - Его губы растянулись в широкой, несколько безумной улыбке. И без того пронзительно-голубые глаза стали еще светлее, как две газовые конфорки.
Из самого глубины Ее сердца, из теплой груди, по руке пробежала волна огня, перекинувшись на палку, превратив дерево в сталь. Теперь в ее руках был меч.
Прыжок с места, точный удар в плечо, запах крови.
В его голубых глазах удивление.
Два удара по Ее ногам, обжигающая боль.
Она так и осталась стоять. Раны у обоих уже начали срастаться.
Снова волна тепла и меч в Ее руках превращается в косу, а в Его руках две палки становятся саблями.
Удар, отступление. Прыжок, поворот. Снова удар, потом еще и еще. Загнать соперника в угол. Коса стала хлыстом, а сабли секирами. Оружие не всегда было равноценным, но всегда разным. После каждой атаки оружие в руках менялось.
Она наступала, отодвигая Его к краю крыши, стараясь отрезать ему все пути к отступлению. Он загонял в угол Ее.
Подсечка.
Подскок вверх - отражение атаки острого по краям щита, неловкий поворот, чтобы увернуться от разящего удара рапиры, потеря равновесия, но в самый последний момент Она успела опереться на длинное копье.
Взмах. Поворот. Удар!
Щит отлетел в сторону, глухо застучав по крыше, превратившись в кусок деревянной палки.
Он отклонился, но, немного не расчитав, начал неловко падать назад.
Пальцы схватились за воздух.
Ноги скользнули с края бордюра.
Под ним была только пустота.
Она прыгнула вслед за ним, твердо уперевшись подошвами кроссовок в края бордюра и, казалось, обрушивая на него плашмя удар копья.
Но, это был не удар.
То была рука помощи.
Он отчаянно схватился за древко, и Она с силой потянула, с почти что звериным рыком силы падая назад, на крышу.
Он всем телом упал на нее, так, что их лица встретились.
Послышался второй деревянный стук.
Уже бесполезная палка выпала из Ее руки.
Они лежали, смотря друг на друга.
Прежний запал битвы прошел.
Огонь, до этого гулявший по крови, погас в глазах обоих.
Она как-то машинально, повинуясь неведомому чувству, положила ладонь на его плечо, проведя ей до лица и задержав на щеке.
У него в пальцах была прядь Ее светлых волос.
Ветер забрался под одежду, принося прохладу разгоряченным телам, но, он не смог привнести ни единого звука.
Казалось, что их кто-то накрыл звуконепроницаемым куполом.
Они просто лежали, смотрев друг на друга.
Он разжал губы. Она подчинилась, перехватив его порыв. Лица стали еще ближе. Она закрыла глаза, ощущая мягкое, теплое дыхание у себя на лице.
-Вдохни... - ворвался в Ее мир Его мягкий, ласковый шепот.
Еще секунду она лежала неподвижно, а потом судорожно вздохнула, закашлявшись и скинув его с себя, чтобы перевернувшись на живот.
Она забыла дышать.
Совершенно.
А сейчас воздух поступал с бешеной силой в изголодавшиеся легкие, насыщая кровь кислородом, не давая ей остановиться.
-Ничего. Это нормально. Я тоже иногда после такого забываю дышать. - Он помог ей подняться с земли.
-Почему так происходит?
-Как это ни странно, но воздух - это топливо для наших сил. Пока ты в состоянии берсеркера, ты дышишь в девять раз чаще, чем при очень быстром беге, хотя ты этого не замечаешь. Тело оказывается перенасыщено кислородом, который и превращается мозгом в энергию. Проблема в том, что мозг почти не справляется с такой работой и вынужден часть своих ресурсов перебросить на поддержание твоих мышц и реакции. И как только наступает пик всей твоей силы, а ты сама можешь его контролировать, мозг отключает лобные доли, ты наносишь последний решающий удар, что забирает почти полностью всю твою энергию, выбрасывая бешеное количество эндорфинов в кровь, чтобы заглушить боль работающего на пределе организма. То есть, это похоже на оргазм. Эндорфинов настолько много, что ты, неосознанно получая невероятное удовольствие, а ты в горячке не осознаешь его, потому что все оно выражается в легкости и отсутствии боли в мышцах, задерживаешь дыхание, желая его продлить. Это подсознательная реакция твоего тела. Мозг стремится получить награду за хорошо сделанную работу. Потому ты и забываешь дышать. Твое сердце после этого бьется очень медленно, ударов тридцать в минуту. Не волнуйся. У тебя это первый подобный опыт, потому, скоро привыкнешь.
Она покачала головой, рассеяно вертя в руках шест.
-А можно из него сделать огнестрельное оружие?
-Нет. Только колюще-режущее, щиты и хлысты. Даже арбалет нельзя.
-Глупый, конечно, вопрос, но, почему?
-Понимаешь ли, мы меняем формулу вещества, из которого состоит эта палка. То есть, мы дерево превращаем в металл, или в кожу под действием огня, который, в общем-то, получается из эфира, то есть, чистого кислорода, циркулирующего в нашей крови. Мы как бы выстраиваем цепочку из стихий, которые не должны замыкаться. То есть, чтобы сделать меч, мы как бы выстраиваем цепочку из эфира в нашей крови, который дает огонь в наших руках, который превращает дерево в металл. Ни одна стихия не повторилась. Аналогично с кожей, но с ней проще. Это не совсем кожа - это ее аналог. То есть, дерево плюс вода дает мягкий, но весьма прочный материал, из которого можно сделать хлыст. Но вот порох сделать невозможно. Здесь требуется повторение стихии огня, а это недопустимо. Это то, как мне объяснял мой учитель, но, потом я понял, что есть тут подвох. Почему же тогда нельзя было сделать лук или арбалет? Этого не допускает Кодекс.
-Почему?! Как Он может это не допускать!?
-Ну, вот так вот. У противника перед тобой должны быть более или менее равные шансы в бою. Меч против секиры может посоперничать, а вот против лука уже нет, потому что тебя могут убить раньше, чем ты приблизишся к сопернику. Вот такое вот дурацкое ограничение.
-Как глупо. Но у тебя же есть пистолет!
-Есть. И Кодекс его не запрещает. Вот тут как раз парадокс. Сделать я себе пистолет могу, а вот создать из чего-угодно - нет. Может быть, оно и правильно.
-Тебе не кажется, что тут что-то не так, в твоем объяснении?
-Может быть, но я думаю, что это так. В любом случае, пока еще ни у кого не получилось собственными силами создать огнестрельное оружие. По крайней мере, из тех, кто жив.
На этих словах по его глазам прошла какая-то непонятная, едва заметная рябь, как будто ветер пробежался по водной глади озера.
Она хотела спросить, что Он имел ввиду, но прикусила язык, решив, что не стоит об этом говорить.
-Ладно, уже смеркается. Солнце почти село. Пойдем лучше, вниз, выпьем чая. Не хочешь ли куда-нибудь сегодня сходить?
-Например? - Она опять была поражена. Последнее время Он стал часто выбираться куда-то вечером.
-Ну, не знаю. Например...Например, в кино. А почему нет? Мы там так и не побывали вместе ни разу. Сегодня пятница. Пойдем в кино?
-Ну...давай! Я тоже там давно не была...
-Вот и прекрасно. Пойдем. Да брось ты тут эти палки, их сейчас только в костер можно. Для тренировок они уже не годятся. Дерево не то.
Она покорно пнула к краю крыши свою палку и пошла за ним к лестнице, ведущей вниз, но на секунду остановилась, оглянувшись на город.
Последние красные лучи закатного солнца падали на стекла высотных домов, отчего казалось, что здания горят.
Она перевела взгляд на свою ладонь, почувствовав в ней тепло. В следующую секунду на ладони вспыхнул лепесток голубоватого огня, отразившись в Ее пронзительно-зеленых глазах.
Она улыбнулась.
-Выдыхай... - прошептала девушка, сжимая руку и спускаясь вниз.