Lacuna forte (storia di Codice).
Он пытался увести ее, но она все так же стояла у парапета и смотрела на вяло плещущуюся, черную воду, которая только что поглотила того, кто еще полчаса назад казался ей ее собственным отражением в зеркале.
На ее хрупкие, голые плечи лег пиджак, сильные, но мягкие, очень теплые руки обняли ее за талию и потянули куда-то назад.
Она больше не сопротивлялась. Она покорно пошла туда, куда ее толкали эти руки. В тот момент ей казалось, что даже если бы они вели ее на эшафот, она бы шла так же спокойно и опустошенно, как будто кукла, дергаемая за ниточки.
Она почти не помнила, как ее посадили в машину, как накрыли ее пальто, как они добрались до его дома.
Ей казалось, что она спала. Сквозь сон пробивались какие-то голоса, мысли вязли в киселе пережитых воспоминаний, перед глазами стояло искореженное звериной яростью и ненавистью, получеловеческое лицо.
А ведь все должно было быть не так…
Он просто позвал ее на вечеринку к своим друзьям.
Девушка. Золотистое платье, ярко-рыжие как листья в осеннем парке волосы, лучистые, теплые, желто-коричневые глаза, которые излучали столько света и тепла, столько нежности, но одновременно твердости, смелости, воли…
-Скучаешь?
-Нет, просто я тут никого не знаю. Меня сюда пригласил мой друг.
-Да, с друзьями это случается, они хотят выглядеть лучше остальных, поэтому зовут с собой тех, кто лучший сам по себе, без фона и компании. - на этих словах она засмеялась серебристым смехом, настолько радостным, что его хотелось подхватить.
-Он хороший, просто ему хотелось меня повеселить. Он сам не очень часто выбирается из дома.
-Тогда это отлично, что у него есть кто-то, кто может вытащить его из его кокона. Передай ему, чтобы берег тебя как душу в своем сердце.
На этих словах она широко улыбнулась и исчезла в танцующей толпе.
-Не скучаешь? - Подошел к девушке молодой человек, пригласивший ее.
-Нет. Тут говорила с замечательной девушкой. Она попросила тебя беречь меня, как душу в своем сердце. - На этих словах она улыбнулась.
А он нет…Его лицо исказила болезненная гримаса, смеси удивления, ярости и некоторого страха.
-Высокая и рыжая?
-Да… А что такое?
В этот момент раздается крик…
А дальше все произошло очень быстро.
Это была реакция на уровне инстинкта. Она побежала вслед за ним, сметая все на своем пути, лишь краем глаза она заметила лежащего в луже крови человека.
Рыжая копна волос факелом горела в ее глазах, когда она на пределе своих сил гналась за той, к которой с первого взгляда испытала такое приятное чувство...
Искаженное, звериное лицо с длинными клыками...
Борьба...
Два негромких хлопка...
Огонь на темных волнах реки медленно гас...
-Поговори со мной, прошу тебя. - Его голос ворвался в ее сознание, как первый луч солнца врывается в незанавешенное окно, падая на лицо глубоко спящего человека, прерывая своим теплом и светом его сон.
Долгая пауза, которая растянулась на несколько минут.
-Я не знаю, о чем…да и стоит ли вообще?
-Ты до сих пор не можешь принять то, что случилось?
-Нет. Не могу.
Она лежала на его кровати, повернувшись лицом к стене, ощущая его тепло рядом с собой.
-Что такое этот Кодекс? Что он вообще из себя представляет? Он, что, был где-то написан? Почему мы должны по нему жить?
Он ненадолго задумался, а потом провел рукой по ее волосам.
-У тебя никогда не бывает предчувствия света?
-Предчувствия света?
-Да. Смотри, сейчас объясню. Представь, что ты стоишь в метро на плохо освещенной, пустой платформе. Вокруг ни души. Ты стоишь в самом ее начале и ждешь, когда подойдет твой поезд. Ты ждешь его уже достаточно долго, а его все нет и нет. Минуты текут медленно. Ты знаешь, что поезд обязательно должен придти и очень скоро, поэтому ты стоишь, вглядываясь в беспросветный мрак тоннеля, из которого он должен выехать. Там нет ничего. Абсолютная, зияющая, пустая чернота, которая поглощает твое зрение, не давая ему пройти дальше входа. И вдруг, внезапно, у тебя появляется такое странное, смутное предчувствие, что сейчас эту темноту осветят фонари подъезжающего поезда. Ты еще не видишь этого света, ты не слышишь поезда, ты не знаешь, далеко он или близко, но ты предчувствуешь его. Точнее, ты предчувствуешь свет, который первый скажет тебе о приближении поезда. Теперь ты точно знаешь, что поезд вот-вот уже подойдет. И ровно через несколько секунду после появления этого предчувствия ты действительно видишь свет. Свет от своего поезда, который припозднился, но все же приехал, чтобы забрать тебя домой. Разве у тебя такого не бывает?
-Да, бывает, но я не понимаю, как связано предчувствие света и Кодекс?
-Ты же не можешь объяснить своего предчувствия, верно? Оно же нигде не записано как правило, не указано в физических законах. Ты знаешь, что оно есть. А раз оно есть, то ему нужно верить, потому что ты точно знаешь, что за предчувствием появится сам свет, а за светом придет поезд. Кодекс - это нечто аналогичное. Он нигде не записан, никто не знает, кто его создал, но он просто есть, что называется, везде и нигде. Его не нужно записывать, чтобы знать. Ты знаешь его от рождения.
-Откуда я могу его знать?
-Он закладывается в нас вместе с хромосомами, вплетается в спирали ДНК. Кодексу невозможно научить. Ты просто его знаешь.
-А если я не захочу ему подчиняться?
-А ты ему и не подчиняешься. Ты как бы так сказать, и есть сам Кодекс.
Она впервые за весь разговор повернулась к нему лицом и, приподнявшись на локте, посмотрела в глаза.
-Но если ты и есть сам Кодекс, то, как ты можешь его нарушить? Ведь можно написать поправки к имеющимся законам? В таком случае каждый человек сам себе Кодекс.
-Нет…ты не понимаешь. У твоих ног сейчас целый мир. С тем, что у тебя есть, ты можешь сделать все, что тебе захочется угодно. Ты можешь только улыбнуться своему начальнику, и он тут же уступит свое кресло тебе, полностью передав в твое владение фирму. Все мужчины, о которых ты только подумаешь, лягут у твоих ног, борясь за право одного твоего взгляда на него. Что тебе мешает пойти в банк, пожелать кассирше доброго дня и забрать у нее все деньги? Почему ты так не делаешь, ведь все это ты можешь.
-Я не…я не могу.
-Почему? Ты боишься, что это вскроется?
-Нет. Просто…это как-то неправильно, как-то нечестно что ли…Эти деньги кому-то принадлежали, да и начальник свое кресло получил не просто так…Но это все можно объяснить любой нормой человеческой морали.
-Ты даже не представляешь, как быстро человек забывает о морали, когда у него появляются возможности. Я видел людей, которые, будучи честными и порядочными потом, когда у них появлялась хотя бы крошечная власть, кардинально менялись. Я не говорю, что мы одни честные и правильные, но все же для нас это значит побольше, чем для других людей.
-Но ведь есть те, кто преступает Кодекс…
-Да. Такое бывает. Не могу сказать, что особенно часто, или особенно редко. Периодически такое случается.
-Но почему так?
-Как это ни печально, но каждый хоть один раз в своей жизни так или иначе преступал Кодекс. Хотя это и не несоблюдение его в полной мере. Мы просто знаем обходные пути и лазейки, чтобы как-то оправдать самих себя. Потому что, если мы это не сделаем…это будет равносильно смерти, не физической, конечно, но до нее после этого тоже недалеко. Однако среди нас есть и те, кто никогда не преступал того, что заложено в нас. Я такими восхищаюсь, конечно, но, пойми, мы живем в человеческом мире. Двойной жизнью всегда тяжело жить. Тяжело хранить то, что другие топчут каждый день. Знаешь, порой мне кажется, что Господь создал животных человеку в пищу, а нас - ему в защиту, потому что трудно найти кого-то столь самозабвенно преданного своему делу, чем таких как мы. Так вот…иногда такие сильные ломаются. Просто не выдерживают всего того, что на них взваливают другие. Они не срываются, нет, они просто ломаются, позволяя сделать себе что-то действительно ужасное. Они позволяют себе убить невиновного человека, просто из-за накала эмоций, с которыми они не смогли справиться. Случилось что-то, что перехлестнуло их порог терпения, что-то, что сломало в них все то, что делало их людьми. И вот тогда уже два пути. Или они умирают следом, физически не выдерживая тяжести своего поступка, или в них умирает Кодекс. И чем сильнее был сломавшийся, тем большая вероятность того, что произойдет коллапс сознания, полностью перекроив личность.
- Как у той девушки? Как ее звали?
Он тяжело вздохнул и погладил девушку по волосам:
- Я боялся, что именно это ты и спросишь. Ее звали Анима, хотя я сомневаюсь, что это было ее настоящее имя.
-Она была сильной?
-Она была сильнейшей из нас. По истине сильнейшей, не только в плане умений. Ей была подвластна любая человеческая душа. Она могла исцелить любого своей улыбкой, она шла, оставляя за собой на выжженной земле дорогу цветов. Может быть это сказано слишком громко, но она была даже среди нас почти что святой. И это пугало, потому что никто не знал, кем она была в начале становления, и сколько за это ей пришлось заплатить. Потому что каждого из нас таким делает жизнь, с самого рождения натаскивая на такой путь, забивая глубоко-глубоко внутрь нас агрессию, ненависть, злость, чтобы испытывая боль, мы помнили, что может быть, если все это проявится на поверхности. Мы далеко не добрые и милые, мы все по природе хищники, просто наша агрессия становится нашим же крестом и клеткой, о которой мы помним постоянно, посему умеем контролировать эти чувства.
-Почему она стала такой? Что ее изменило?
-Этого никто не знает до сих пор. Некоторые говорят, что ее предал тот, кому она доверяла больше всего, тот, с кем она была связана. Другие же - что у нее был ребенок, которого убил человек, испугавшийся ее собственной силы, посчитав ее опасной и желавший искоренить все следы ее жизни. Хотя, может быть эти две истории - продолжение одна другой. Нет ничего хуже для матери, чем смерть ее ребенка. Она не вынесла этого и убила того человека в припадке горя. После этого она стала такой, какой стала.
-Но разве он был невиновным? Он убил ее ребенка!
-Видимо, для Анимы, где-то в глубине ее любящей души он был невиновным. Но для того, чтобы оправдать себя у нее не хватило сил, боль от потери была невыносимой, а Кодекс не смог этого пересилить, поэтому и разрушил сам себя. После этого ее еще долго никто не видел. Она понимала, что такое ей не простят. Честно говоря, отступники долго не живут именно из-за нас. Их стараются нейтрализовать, иначе они натворят очень много дел. Мне, правда, жаль ее, она не заслужила такой участи, но…но с ней уже все решено.
Девушка опустилась обратно на подушку, глядя немигающим взглядом в темный потолок. Он невольно залюбовался ей, проведя кончиками пальцев по голой молочно-белой руке. Она не двигалась, как будто бы застыла, даже дыхание было еле заметно.
Тихий выдох из слегка приоткрытых розовых губ.
-Так зачем нужно тогда то, что не дает нам жить? То, что ставит нас на планку ниже обычных людей? Ведь рано или поздно и я могу сорваться…и тебе тоже придется меня убить…
Он молчал, пораженный услышанным.
Здесь он мог привести еще тысячу аргументов против ее слов, но вместо этого он лишь замолчал и думал, а что если такое случится?
На ее хрупкие, голые плечи лег пиджак, сильные, но мягкие, очень теплые руки обняли ее за талию и потянули куда-то назад.
Она больше не сопротивлялась. Она покорно пошла туда, куда ее толкали эти руки. В тот момент ей казалось, что даже если бы они вели ее на эшафот, она бы шла так же спокойно и опустошенно, как будто кукла, дергаемая за ниточки.
Она почти не помнила, как ее посадили в машину, как накрыли ее пальто, как они добрались до его дома.
Ей казалось, что она спала. Сквозь сон пробивались какие-то голоса, мысли вязли в киселе пережитых воспоминаний, перед глазами стояло искореженное звериной яростью и ненавистью, получеловеческое лицо.
А ведь все должно было быть не так…
Он просто позвал ее на вечеринку к своим друзьям.
Девушка. Золотистое платье, ярко-рыжие как листья в осеннем парке волосы, лучистые, теплые, желто-коричневые глаза, которые излучали столько света и тепла, столько нежности, но одновременно твердости, смелости, воли…
-Скучаешь?
-Нет, просто я тут никого не знаю. Меня сюда пригласил мой друг.
-Да, с друзьями это случается, они хотят выглядеть лучше остальных, поэтому зовут с собой тех, кто лучший сам по себе, без фона и компании. - на этих словах она засмеялась серебристым смехом, настолько радостным, что его хотелось подхватить.
-Он хороший, просто ему хотелось меня повеселить. Он сам не очень часто выбирается из дома.
-Тогда это отлично, что у него есть кто-то, кто может вытащить его из его кокона. Передай ему, чтобы берег тебя как душу в своем сердце.
На этих словах она широко улыбнулась и исчезла в танцующей толпе.
-Не скучаешь? - Подошел к девушке молодой человек, пригласивший ее.
-Нет. Тут говорила с замечательной девушкой. Она попросила тебя беречь меня, как душу в своем сердце. - На этих словах она улыбнулась.
А он нет…Его лицо исказила болезненная гримаса, смеси удивления, ярости и некоторого страха.
-Высокая и рыжая?
-Да… А что такое?
В этот момент раздается крик…
А дальше все произошло очень быстро.
Это была реакция на уровне инстинкта. Она побежала вслед за ним, сметая все на своем пути, лишь краем глаза она заметила лежащего в луже крови человека.
Рыжая копна волос факелом горела в ее глазах, когда она на пределе своих сил гналась за той, к которой с первого взгляда испытала такое приятное чувство...
Искаженное, звериное лицо с длинными клыками...
Борьба...
Два негромких хлопка...
Огонь на темных волнах реки медленно гас...
-Поговори со мной, прошу тебя. - Его голос ворвался в ее сознание, как первый луч солнца врывается в незанавешенное окно, падая на лицо глубоко спящего человека, прерывая своим теплом и светом его сон.
Долгая пауза, которая растянулась на несколько минут.
-Я не знаю, о чем…да и стоит ли вообще?
-Ты до сих пор не можешь принять то, что случилось?
-Нет. Не могу.
Она лежала на его кровати, повернувшись лицом к стене, ощущая его тепло рядом с собой.
-Что такое этот Кодекс? Что он вообще из себя представляет? Он, что, был где-то написан? Почему мы должны по нему жить?
Он ненадолго задумался, а потом провел рукой по ее волосам.
-У тебя никогда не бывает предчувствия света?
-Предчувствия света?
-Да. Смотри, сейчас объясню. Представь, что ты стоишь в метро на плохо освещенной, пустой платформе. Вокруг ни души. Ты стоишь в самом ее начале и ждешь, когда подойдет твой поезд. Ты ждешь его уже достаточно долго, а его все нет и нет. Минуты текут медленно. Ты знаешь, что поезд обязательно должен придти и очень скоро, поэтому ты стоишь, вглядываясь в беспросветный мрак тоннеля, из которого он должен выехать. Там нет ничего. Абсолютная, зияющая, пустая чернота, которая поглощает твое зрение, не давая ему пройти дальше входа. И вдруг, внезапно, у тебя появляется такое странное, смутное предчувствие, что сейчас эту темноту осветят фонари подъезжающего поезда. Ты еще не видишь этого света, ты не слышишь поезда, ты не знаешь, далеко он или близко, но ты предчувствуешь его. Точнее, ты предчувствуешь свет, который первый скажет тебе о приближении поезда. Теперь ты точно знаешь, что поезд вот-вот уже подойдет. И ровно через несколько секунду после появления этого предчувствия ты действительно видишь свет. Свет от своего поезда, который припозднился, но все же приехал, чтобы забрать тебя домой. Разве у тебя такого не бывает?
-Да, бывает, но я не понимаю, как связано предчувствие света и Кодекс?
-Ты же не можешь объяснить своего предчувствия, верно? Оно же нигде не записано как правило, не указано в физических законах. Ты знаешь, что оно есть. А раз оно есть, то ему нужно верить, потому что ты точно знаешь, что за предчувствием появится сам свет, а за светом придет поезд. Кодекс - это нечто аналогичное. Он нигде не записан, никто не знает, кто его создал, но он просто есть, что называется, везде и нигде. Его не нужно записывать, чтобы знать. Ты знаешь его от рождения.
-Откуда я могу его знать?
-Он закладывается в нас вместе с хромосомами, вплетается в спирали ДНК. Кодексу невозможно научить. Ты просто его знаешь.
-А если я не захочу ему подчиняться?
-А ты ему и не подчиняешься. Ты как бы так сказать, и есть сам Кодекс.
Она впервые за весь разговор повернулась к нему лицом и, приподнявшись на локте, посмотрела в глаза.
-Но если ты и есть сам Кодекс, то, как ты можешь его нарушить? Ведь можно написать поправки к имеющимся законам? В таком случае каждый человек сам себе Кодекс.
-Нет…ты не понимаешь. У твоих ног сейчас целый мир. С тем, что у тебя есть, ты можешь сделать все, что тебе захочется угодно. Ты можешь только улыбнуться своему начальнику, и он тут же уступит свое кресло тебе, полностью передав в твое владение фирму. Все мужчины, о которых ты только подумаешь, лягут у твоих ног, борясь за право одного твоего взгляда на него. Что тебе мешает пойти в банк, пожелать кассирше доброго дня и забрать у нее все деньги? Почему ты так не делаешь, ведь все это ты можешь.
-Я не…я не могу.
-Почему? Ты боишься, что это вскроется?
-Нет. Просто…это как-то неправильно, как-то нечестно что ли…Эти деньги кому-то принадлежали, да и начальник свое кресло получил не просто так…Но это все можно объяснить любой нормой человеческой морали.
-Ты даже не представляешь, как быстро человек забывает о морали, когда у него появляются возможности. Я видел людей, которые, будучи честными и порядочными потом, когда у них появлялась хотя бы крошечная власть, кардинально менялись. Я не говорю, что мы одни честные и правильные, но все же для нас это значит побольше, чем для других людей.
-Но ведь есть те, кто преступает Кодекс…
-Да. Такое бывает. Не могу сказать, что особенно часто, или особенно редко. Периодически такое случается.
-Но почему так?
-Как это ни печально, но каждый хоть один раз в своей жизни так или иначе преступал Кодекс. Хотя это и не несоблюдение его в полной мере. Мы просто знаем обходные пути и лазейки, чтобы как-то оправдать самих себя. Потому что, если мы это не сделаем…это будет равносильно смерти, не физической, конечно, но до нее после этого тоже недалеко. Однако среди нас есть и те, кто никогда не преступал того, что заложено в нас. Я такими восхищаюсь, конечно, но, пойми, мы живем в человеческом мире. Двойной жизнью всегда тяжело жить. Тяжело хранить то, что другие топчут каждый день. Знаешь, порой мне кажется, что Господь создал животных человеку в пищу, а нас - ему в защиту, потому что трудно найти кого-то столь самозабвенно преданного своему делу, чем таких как мы. Так вот…иногда такие сильные ломаются. Просто не выдерживают всего того, что на них взваливают другие. Они не срываются, нет, они просто ломаются, позволяя сделать себе что-то действительно ужасное. Они позволяют себе убить невиновного человека, просто из-за накала эмоций, с которыми они не смогли справиться. Случилось что-то, что перехлестнуло их порог терпения, что-то, что сломало в них все то, что делало их людьми. И вот тогда уже два пути. Или они умирают следом, физически не выдерживая тяжести своего поступка, или в них умирает Кодекс. И чем сильнее был сломавшийся, тем большая вероятность того, что произойдет коллапс сознания, полностью перекроив личность.
- Как у той девушки? Как ее звали?
Он тяжело вздохнул и погладил девушку по волосам:
- Я боялся, что именно это ты и спросишь. Ее звали Анима, хотя я сомневаюсь, что это было ее настоящее имя.
-Она была сильной?
-Она была сильнейшей из нас. По истине сильнейшей, не только в плане умений. Ей была подвластна любая человеческая душа. Она могла исцелить любого своей улыбкой, она шла, оставляя за собой на выжженной земле дорогу цветов. Может быть это сказано слишком громко, но она была даже среди нас почти что святой. И это пугало, потому что никто не знал, кем она была в начале становления, и сколько за это ей пришлось заплатить. Потому что каждого из нас таким делает жизнь, с самого рождения натаскивая на такой путь, забивая глубоко-глубоко внутрь нас агрессию, ненависть, злость, чтобы испытывая боль, мы помнили, что может быть, если все это проявится на поверхности. Мы далеко не добрые и милые, мы все по природе хищники, просто наша агрессия становится нашим же крестом и клеткой, о которой мы помним постоянно, посему умеем контролировать эти чувства.
-Почему она стала такой? Что ее изменило?
-Этого никто не знает до сих пор. Некоторые говорят, что ее предал тот, кому она доверяла больше всего, тот, с кем она была связана. Другие же - что у нее был ребенок, которого убил человек, испугавшийся ее собственной силы, посчитав ее опасной и желавший искоренить все следы ее жизни. Хотя, может быть эти две истории - продолжение одна другой. Нет ничего хуже для матери, чем смерть ее ребенка. Она не вынесла этого и убила того человека в припадке горя. После этого она стала такой, какой стала.
-Но разве он был невиновным? Он убил ее ребенка!
-Видимо, для Анимы, где-то в глубине ее любящей души он был невиновным. Но для того, чтобы оправдать себя у нее не хватило сил, боль от потери была невыносимой, а Кодекс не смог этого пересилить, поэтому и разрушил сам себя. После этого ее еще долго никто не видел. Она понимала, что такое ей не простят. Честно говоря, отступники долго не живут именно из-за нас. Их стараются нейтрализовать, иначе они натворят очень много дел. Мне, правда, жаль ее, она не заслужила такой участи, но…но с ней уже все решено.
Девушка опустилась обратно на подушку, глядя немигающим взглядом в темный потолок. Он невольно залюбовался ей, проведя кончиками пальцев по голой молочно-белой руке. Она не двигалась, как будто бы застыла, даже дыхание было еле заметно.
Тихий выдох из слегка приоткрытых розовых губ.
-Так зачем нужно тогда то, что не дает нам жить? То, что ставит нас на планку ниже обычных людей? Ведь рано или поздно и я могу сорваться…и тебе тоже придется меня убить…
Он молчал, пораженный услышанным.
Здесь он мог привести еще тысячу аргументов против ее слов, но вместо этого он лишь замолчал и думал, а что если такое случится?