Юрий Любимов: Таганка долго не проживет, что бы они там ни делали
http://www.vmdaily.ru/news/urii-lubimov-taganka-dolgo-ne-projivet-chto-bi-oni-tam-ni-delali-1328652237.html
После небольшой паузы скандал вокруг Таганки снова в центре внимания.
Причина тому - резкое и нелицеприятное высказывание Юрия Любимова в адрес нового руководства театра. Юрий Петрович давно имеет славу человека, не желающего приспосабливаться под обстоятельства. Вот и в этой ситуации он стоит на своем.
Об искусстве в целом и Таганке в частности, современном состоянии культуры мы говорили с Юрием Петровичем после видеомоста Германия-Россия, в котором режиссер принимал участие.
Начнем с того, о чем говорить, может быть, и не слишком приятно. Как думаете, Театр на Таганке без вас будет существовать?
Любой театр без его режиссера становится другим. Умер Станиславский - и кончился его театр, умер режиссер Вахтангов - и его театр стал другим.
Уйдет Табаков - и не станет «Табакерки». Остается наследие, школа, но сам театр станет другим. Мои актеры знали, что это произойдет, но им захотелось власти, захотелось управлять театром. У меня тяжелая рука, я всегда знаю, чего я хочу, и поэтому все будут делать то, что я говорю. Театр захватили несколько посредственностей, которые еще текста не знают, а уже желают делать подругому. Им не играть надо, а убежать на «халтурки».
«Таганка» долго не проживет, что бы они там ни делали.
Но почему все же случился конфликт?
Ну как почему? Я на контракте, а они все свободны.
Вот и нельзя было найти артиста на исполнение спектакля.
Я за ними гонялся, теперь пусть другие гоняются. Я все делал, чтобы получить зрителя на спектакль, и театр жил гамлетовской фразой «Быть или не быть».
Вы сейчас ставите пьесу Достоевского « Бесы» в Театре имени Вахтангова. Вы как-то соотносите проблемы этой пьесы с современностью?
Или, может быть, себя ассоциируете с главным героем? В «Бесах» главный герой ужасный. Он мне напоминает норвежского господина, который заложил бомбу и отстреливал молодежь. Он отвратителен, и я постараюсь все сделать так, как хотел Федор Михайлович.
Но как я могу соотнести «бесовские» проблемы с современностью, когда я не могу знать, кто придет в театр? Каждый из пришедших, который покупает билет, по-своему воспримет происходящее на сцене. А вы хотите какого-то трафарета, которого в театре не бывает. Я зависим от исполнителей - театр новый, у меня одна манера работы, у них - другая. И не знаю, какой зритель придет. Ко мне на Таганку приходил мой зритель, сюда, наверное, придет другой.
Юрий Петрович, в перекрестный Год России в Германии и Германии в России театральное общество повернулось лицом к пьесам Брехта. На 10 февраля, день рождения классика немецкой литературы, в театре «Эрмитаж» намечена премьера спектакля «Кураж». Вы приняли участие в видеомосте Россия-Германия. Значит, Брехт вас привлекает?
Я очень много занимался немецкой драматургией и работал в Германии. Ставил «Трехгрошовую оперу», «Галилея», «Принцессу Турандот», хотел поставить в немецком театре пьесы Горького, но, к сожалению, не получилось. Педантичные ученики и последователи Брехта просто «засушили» этого драматурга. А на самом деле юмор и веселье, заложенные в Брехте, невероятны, несмотря на боль героев и сострадание к ним автора.
Пьесы Брехта - это пьесы об инстинкте жизни, монументализма в них нет никакого.
Брехт вообще любил жизнь. Это был живой человек, воспринимающий жизнь плотоядно. У него есть что поиграть, выписаны грандиозные характеры. Брехта еще понастоящему не прочли, хотя он оказал серьезное влияние на советский театр, во многом это заслуга вашего покорного слуги. Он - выдающийся, но недооцененный. Его и в России, и в Германии подзабыли. Надо вступить в новые отношения с этим драматургом - просто потому, что он гений. А гения всегда можно открыть заново.
Но все же в России Брехта воспринимали?
Мы люди тоталитарного режима, поэтому восприняли Брехта очень холодно.
И даже когда я делал постановку, ко мне подбегали чиновники и говорили: «Вы что, с ума сошли, вы идиот! Что вы делаете? Вас, во-первых, выгонят, во-вторых, нас снимут с работы». На просмотры приводили представителей заводов, чтобы они меня осудили, а они меня дружно поддержали. И тогда чиновникам пришлось дать мне театр, у которого были одни долги. Пришлось отрабатывать огромную сумму государству, и нужно было очень быстро сделать репертуар.
Меня, кстати, в благодарность за постановки спектаклей по Брехту пригласила в гости его вдова Елена Вайгель. Труппа театра подписала афишу с именем Бертольда Брехта, и я повез ее в подарок в Германию.
Надеюсь, она до сих находится в доме родственников драматурга.
Юрий Петрович, а какими вы видите постановки пьес Брехта сегодня?
Да никакими не вижу! Пьесы эти могут ставить только сильные люди, которые будут смело разговаривать с обществом.
Важно понять одну вещь: мы сегодня нуждаемся в политическом театре. Если бы мне предложили, я бы сейчас поставил из Брехта «Оперу нищих».
Корреспондент «Вечерней Москвы» дозвонилась до художественного руководителя и директора Театра на Таганке ВАЛЕРИЯ ЗОЛОТУХИНА и попросила прокомментировать слова Юрия Любимова о скорой смерти театра.
- Господь с вами, о какой гибели театра идет речь? Это смешно. Мы без Юрия Петровича выпустили уже две премьеры - «Калека с Инишмана» и «Венецианские близнецы», на которые невозможно было достать билеты.
Мы даже прессу, телевидение не могли пригласить на спектакли - зал был переполнен. Так что Юрий Петрович выдает желаемое за действительное. Впрочем, он и в 1982 году предрекал театру гибель, когда уехал из страны. Но, как видите, театр жив. И, уверяю вас, никогда не умрет - неважно, кто будет главным режиссером.
Жила Таганка и при Эфросе, и при Губенко, теперь вот я волею судьбы ей руковожу.
Уйду я - трагедии не произойдет. Знаете, меня призывают к милосердию: мол, что обижаться на 94-летнего человека… Но почему он нас, актеров, не жалеет, когда произносит подобные слова - «театр умрет»? А куда денутся 200 человек, которые в нем работают, он подумал? Да нет, Любимова судьба актеров меньше всего волнует… А еще хорошо бы Юрия Петровича попросить расшифровать, какое новое начальство он обвиняет в скорой смерти Таганки. Вы думаете, речь идет обо мне? Как бы не так! Я для него - ничто, такая мелочь, что обо мне и говорить нечего. Нет, он имеет в виду более высокое начальство. Впрочем, пусть все абсурдные заявления Любимова остаются на его совести.