сложно подобрать слова..
Недавно я поняла, что воспитана в семье вымирающего вида.
Главной ценностью, в которой были сочувствие, неравнодушие. Не помню, сколько мне было лет, когда я впервые приехала к маме на работу в психоневрологический интернат. Мама работала поваром и ну кухне помогли больные, психически нездоровые люди или с врождёнными умственными отклонениями. Я отчётливо помню, как их испугалась. Я стояла как вкопанная и смотрела на них, а они мне улыбались. Мама тогда мне сказала: «Нельзя на них так смотреть, они болеют, они не такие как мы, но они очень добрые, они тебя не обидят».
Вообще надо сказать, что мама к ним намного лучше относилась, чем к коллегам по кухонному цеху. Она искренне за них переживала, часто говорила о несправедливом отношении к ним. И к маме они очень хорошо относились.
После смерти моей няни, мама уволилась и несколько лет, после её увольнения из интерната, когда мы были в Кировске, нас на улице издалека увидел мужчина, он сильно обрадовался, закричал «Надюша, Надюша» и побежал к нам. Я снова испугалась, потому что выглядел он странно, это был один из «социально не опасных» больных, которых выпускали в город на выходных. Он обнял маму и заплакал…
Невозможно подобрать слова, чтобы выразить те чувства, которые у меня вызвала эта встреча.
Сейчас я работаю с детьми. Мальчик и девочка - двойняшки, 7 лет, осенью идут в первый класс. Те три дня, которых я прожила с ними на прошлой недели, я врятли забуду. Я была настолько поражена тем, что главное - это деньги и власть.
Как же я устала от этих постоянных разговоров о деньгах. Это уже не инструмент - это цель. Смысл жизни.
Кругом одни циники, воинствующие атеисты, в которых нет ничего святого.
Как же мне от этого плохо…
И это моё желание заниматься наукой.
Люди, опомнитесь…
Главной ценностью, в которой были сочувствие, неравнодушие. Не помню, сколько мне было лет, когда я впервые приехала к маме на работу в психоневрологический интернат. Мама работала поваром и ну кухне помогли больные, психически нездоровые люди или с врождёнными умственными отклонениями. Я отчётливо помню, как их испугалась. Я стояла как вкопанная и смотрела на них, а они мне улыбались. Мама тогда мне сказала: «Нельзя на них так смотреть, они болеют, они не такие как мы, но они очень добрые, они тебя не обидят».
Вообще надо сказать, что мама к ним намного лучше относилась, чем к коллегам по кухонному цеху. Она искренне за них переживала, часто говорила о несправедливом отношении к ним. И к маме они очень хорошо относились.
После смерти моей няни, мама уволилась и несколько лет, после её увольнения из интерната, когда мы были в Кировске, нас на улице издалека увидел мужчина, он сильно обрадовался, закричал «Надюша, Надюша» и побежал к нам. Я снова испугалась, потому что выглядел он странно, это был один из «социально не опасных» больных, которых выпускали в город на выходных. Он обнял маму и заплакал…
Невозможно подобрать слова, чтобы выразить те чувства, которые у меня вызвала эта встреча.
Сейчас я работаю с детьми. Мальчик и девочка - двойняшки, 7 лет, осенью идут в первый класс. Те три дня, которых я прожила с ними на прошлой недели, я врятли забуду. Я была настолько поражена тем, что главное - это деньги и власть.
Как же я устала от этих постоянных разговоров о деньгах. Это уже не инструмент - это цель. Смысл жизни.
Кругом одни циники, воинствующие атеисты, в которых нет ничего святого.
Как же мне от этого плохо…
И это моё желание заниматься наукой.
Люди, опомнитесь…