Родители опять
пасхальный обед у родителей, счастливо наворачиваю окрошку с мясом. выходит после сна папа (живет строго по режиму, после тренировки, холодного душа и до обеда - сон):
- Светуля! а чего рюмочку не выпьешь?
- а мне никто не предлагал, - смеюсь я. мама такой борец за антиалкогольный образ жизни, что я и вообразить не могу, чтоб она мне предложила выпить или согласилась бы налить, если б я попросила. папу тоже в этом вопросе иногда заносит. ну, например, приезжаем с кладбища от брата. а мне физически после кладбища надо выпить водки - такая вот у меня реакция на скорбное место. поминальный обед. все сидят с постными лицами. я говорю - папа! налей, что ли. и папа заводится с полоборота:
- куда тебе? защем? это ж такая гадость, такая гадость, а ты женщина. и ты же на обеде.
- и что?
- придешь на работу - пахнуть будет.
я иду пятнами (на заднем плане уже ржут племянник и компаньон брата с женой):
- папа! с чего вдруг от меня пахнуть будет? пахнет от людей, у которых печень больная, кто пьет в системе, а я, слава Богу, здоровая. и вообще! поминальный обед, блин! наливай давай!
папа закусывает удила:
- не буду! все за рулем.
- Я НЕ ЗА РУЛЕМ!
тут уже мама вмешивается и мне наливают. только не водку, а "вот у меня тут зубровка есть, такая хорошая..." стОило устраивать спектакль ради мелкой рюмашки? больше мне не выпить, не праздник, не веселуха же...
и в Пасху наливает папа мне ту теплую зубровку. "а то опять, Светуленька, крищать будешь")))))) смех и грех с ними. выпиваю, лелея мечту о вечернем своем Джеймсоне со льдом, который себе позволю. буду стучать льдинками, покачивая стакан в руке, любуясь на живой цвет любимого напитка...
беседа льется ни о чем, вдруг мама из-за папиной спины громким шепотом:
- если б ты знала, сколько у него денег, сколько денег!
- и что мне-то?
- как что?! у него денег столько, а у тебя шубы нет! зима наступит, а ты голая.
я смотрю в окно на едва выступившее к концу апреля весеннее солнышко:
- ничего я не голая, есть у меня что носить. и до зимы еще надо дожить.
- дожить! а что изменится-то к зиме?
я стучу кулаком по столу:
- ЗАМУЖ УЙДУ!
папа наконец осознает, что мы за его спиной о чем-то говорим (он глуховат):
- до полшста-то тебе два года осталось?
я ржу, не скрываясь (пару лет назад папа уже мне "полшста" диагностировал))) и сожалеюще постукивая его по плечу, говорю ласковым тоном:
- Петр Иванович! у вас что, детей - семеро по лавкам? как бэ запомнить то можно, сколько мне лет...
- а что? - гордо говорит папа, - я помню! ты с 69 года.
- СЧИТАЙ!
- ну... можно и замуж, - удовлетворенно говорит папа, - смотрю я на тебя... сапошки нет у тебя.
- как это нет? - я вытаскиваю на свет божий свой нательный крест и сую ему в нос, демонстрируя серебряную цепочку, - вот!
- да это что... золотую сапошку надо!
- у меня есть. вы же на 16 лет подарили, лежит, - у меня опять включается желание "почекалить", как папа это называет, - блин! вы что, меня золотом задарили всю, что ли, чтоб не помнить тот подарок?
- ее я покупала, - вступает мама, плавно собираясь сеть на одного из любимых коньков: "его никогда дети не интересовали". я не даю ей оседлать того конька и прерываю:
- да не надо мне золота, я его не ношу, я серебро ношу, не видишь, что ли?
- вижу, - удовлетворенно говорит папа, похлопывая меня по спине, - ох, Светуля ты, Светуля. Светлана Петровна, Светлана Петровна...
Selcha ©