Автостопом Кош-Агач Теплый ключ. Споры о понятиях и искусстве.
Несомненно, черный новенький Рендж Ровер, остановившийся в сумерках, в 40 км от ближайшей цивилизации это Была Судьба. Ее величество.
Но не смотря на всю мою Джайскую расслабленность, первые 2 минуты мной полностью овладел ужас и неорганическое для меня слово "пипец" единственное, как заезженная пластинка крутилось в моей голове.
Пипец. Пип. Пип. Пипец. Пип. Пип.
- Работа у меня такая была.. судьба человека от моего решения зависела., - говорил Борис Александрович крепко обнимая двухлитровую баклажку с пивом. Борис Александрович уже был крепко пьян и потому словоохотлив и, даже, наверное, можно так выразиться, добродушен.
- Если находили 5 грамм марихуаны, то это уже статья. А я часто давал экспертизу на 4,99 грамм. А это доза пограничная.- Продолжал Борис Александрович.
Борис Александрович был подарком судьбы, не переставая разговаривать он, сам того не ведая снимал всеобщее напряжение. Более того из четверых мужчин он единственный, кто учился в университете, а не в школе жизни.
На фото запечатлено утро следующего дня.
В машине играл блотняк, точнее не скажу. Блотняк шпарил на полную катушку. Воздух был тяжелый, перегретый и высушенный интенсивно работающей печкой. Трое мужчин в машине были.. ээ.. классическими братками, такими, которых в кино показывают, такие "мертвые души" современности. Если бы я\была Гоголем, то обязательно написала про них целый роман, вырисовывая с удовольствием каждый портрет.
- Не люблю я этот шансон., - продолжил осмелевший Борис. (к слову сказать, Борис очень боялся остальных присутствующих в машине). - Человек на свободе ограбил кого-нибудь или убил и попал в тюрьму. А теперь сидит там и плачется!
- Это мужики на зоне плачутся., - с явным наездом, пардон, раздражением в голосе, проговорил Дмитрий. - А блатной на зоне живет лучше, чем ты здесь А плачутся только мужики, да петушки!
- Ну да, конечно, у него на зоне будет больше власти над людьми, чем на свободе., - продолжил спор Борис.
- Ты че! Реально не понимаешь!, - начал закипать Дмитрий, - у него там и Власть и Бабы, Все, понял, все Его!Он там по понятиям! , - Дмитрий круто повернул баранку.
- На свободе выбора больше., тихо промурлыкала я. Пауза
- Баб, я имею в виду, закончила я фразу.
Мужики заржали.
- Еще пару часов и доедим до Лагеря труда и отдыха., - продолжал светскую беседу Борис., - а Че у нас "пол года понедельник, пол года воскресенье", по сменам работаем по три месяца, а то и больше. Все бы хорошо, только связи никакой нет. Раньше спутниковая была, но ее отключили за неуплату.
Периодически разговор скатывался на тему женщин и секса, но я старалась, что бы эти темы не развивались. Очень мне не хотелось их развивать в данном месте и данной компании.
- Бабы, семечки, покурим, авто, мото, вело, фото, ебля, гребля и охота, - выговаривал свою любимую присказку Борис.
- Я же это. Я Университет Алтайский Государственный заканчивал. Жил там в туалете, в женском общежитии. Потом работал экспертом-криминалистом, часто ездил в Москву, в командировку. И в Третьяковку ходил. Видел этот, черный квадрат. Вот Че нашли в нем, просто не понимаю. А купание красного коня? Вы видели эту фигню? Там же у лошадей зад в три раза больше крупа!
- Борис, Вы не правы, картина Казимира Малевича явилась своеобразным живописным манифестом супрематизма. Для своего времени это был прорыв в самом понимании искусства. Черный квадрат, это был образ иконы нового времени, новой России. А Кандинский, вы видели работы Кандинского. Он же совершенен!, - решила поддержать культурную беседу я.
В машине повисла пауза.
- Как с палаткой, на Укок, в это время, ну Вы отчаянные ребята., - проговорил Серега., - А то, оставайтесь у нас. у нас вагончик сейчас есть свободный, обогреватель включите и лады.
Мы согласились и еще через час тряски по очень условной дороге, граничащей с бездорожьем, мы подъехали к Теплому Ключу. Было уже далеко за полночь. Машина остановилась у ряда из четырех голубых вагончиках. Один из вагончиков служил кухней. Из него вышла крупная женщина, перевязанная крест на крест пуховым платком. Женщина представилась Бабой Любой. Из багажника были извлечены наши вещи, продукты и связанный, в белом мешке, в каких продают сахар или муку, слабо дышащий баран. У барана были стеклянные, напуганные глаза.
У вагончика кухни на деревянном настиле сидел огромный, слишком огромный для собаки, белый лохматый пес с голубыми глазами. Пса назвали Волком. Я засунула пальцы в белую длинную и мягкую шерсть. Странно, этот пес не пахнет псиной. Зверь затаив дыхание, принимал ласку.
А в вагончике было..
Но не смотря на всю мою Джайскую расслабленность, первые 2 минуты мной полностью овладел ужас и неорганическое для меня слово "пипец" единственное, как заезженная пластинка крутилось в моей голове.
Пипец. Пип. Пип. Пипец. Пип. Пип.
- Работа у меня такая была.. судьба человека от моего решения зависела., - говорил Борис Александрович крепко обнимая двухлитровую баклажку с пивом. Борис Александрович уже был крепко пьян и потому словоохотлив и, даже, наверное, можно так выразиться, добродушен.
- Если находили 5 грамм марихуаны, то это уже статья. А я часто давал экспертизу на 4,99 грамм. А это доза пограничная.- Продолжал Борис Александрович.
Борис Александрович был подарком судьбы, не переставая разговаривать он, сам того не ведая снимал всеобщее напряжение. Более того из четверых мужчин он единственный, кто учился в университете, а не в школе жизни.
На фото запечатлено утро следующего дня.
В машине играл блотняк, точнее не скажу. Блотняк шпарил на полную катушку. Воздух был тяжелый, перегретый и высушенный интенсивно работающей печкой. Трое мужчин в машине были.. ээ.. классическими братками, такими, которых в кино показывают, такие "мертвые души" современности. Если бы я\была Гоголем, то обязательно написала про них целый роман, вырисовывая с удовольствием каждый портрет.
- Не люблю я этот шансон., - продолжил осмелевший Борис. (к слову сказать, Борис очень боялся остальных присутствующих в машине). - Человек на свободе ограбил кого-нибудь или убил и попал в тюрьму. А теперь сидит там и плачется!
- Это мужики на зоне плачутся., - с явным наездом, пардон, раздражением в голосе, проговорил Дмитрий. - А блатной на зоне живет лучше, чем ты здесь А плачутся только мужики, да петушки!
- Ну да, конечно, у него на зоне будет больше власти над людьми, чем на свободе., - продолжил спор Борис.
- Ты че! Реально не понимаешь!, - начал закипать Дмитрий, - у него там и Власть и Бабы, Все, понял, все Его!Он там по понятиям! , - Дмитрий круто повернул баранку.
- На свободе выбора больше., тихо промурлыкала я. Пауза
- Баб, я имею в виду, закончила я фразу.
Мужики заржали.
- Еще пару часов и доедим до Лагеря труда и отдыха., - продолжал светскую беседу Борис., - а Че у нас "пол года понедельник, пол года воскресенье", по сменам работаем по три месяца, а то и больше. Все бы хорошо, только связи никакой нет. Раньше спутниковая была, но ее отключили за неуплату.
Периодически разговор скатывался на тему женщин и секса, но я старалась, что бы эти темы не развивались. Очень мне не хотелось их развивать в данном месте и данной компании.
- Бабы, семечки, покурим, авто, мото, вело, фото, ебля, гребля и охота, - выговаривал свою любимую присказку Борис.
- Я же это. Я Университет Алтайский Государственный заканчивал. Жил там в туалете, в женском общежитии. Потом работал экспертом-криминалистом, часто ездил в Москву, в командировку. И в Третьяковку ходил. Видел этот, черный квадрат. Вот Че нашли в нем, просто не понимаю. А купание красного коня? Вы видели эту фигню? Там же у лошадей зад в три раза больше крупа!
- Борис, Вы не правы, картина Казимира Малевича явилась своеобразным живописным манифестом супрематизма. Для своего времени это был прорыв в самом понимании искусства. Черный квадрат, это был образ иконы нового времени, новой России. А Кандинский, вы видели работы Кандинского. Он же совершенен!, - решила поддержать культурную беседу я.
В машине повисла пауза.
- Как с палаткой, на Укок, в это время, ну Вы отчаянные ребята., - проговорил Серега., - А то, оставайтесь у нас. у нас вагончик сейчас есть свободный, обогреватель включите и лады.
Мы согласились и еще через час тряски по очень условной дороге, граничащей с бездорожьем, мы подъехали к Теплому Ключу. Было уже далеко за полночь. Машина остановилась у ряда из четырех голубых вагончиках. Один из вагончиков служил кухней. Из него вышла крупная женщина, перевязанная крест на крест пуховым платком. Женщина представилась Бабой Любой. Из багажника были извлечены наши вещи, продукты и связанный, в белом мешке, в каких продают сахар или муку, слабо дышащий баран. У барана были стеклянные, напуганные глаза.
У вагончика кухни на деревянном настиле сидел огромный, слишком огромный для собаки, белый лохматый пес с голубыми глазами. Пса назвали Волком. Я засунула пальцы в белую длинную и мягкую шерсть. Странно, этот пес не пахнет псиной. Зверь затаив дыхание, принимал ласку.
А в вагончике было..