Бирюзовый закат, лаванда и белые зайчики.
Он был одинок так, как может быть одиноким белый заяц в летнем сосновом лесу. Когда он чувствовал себя одиноким еще больше, чем был на самом деле - он садился на резную лавочку у пруда и чесал себе за левым ухом правой пяткой. У него это получалось легко и непринужденно, даже, можно сказать шустро, ведь он делал это почти с самого момента своего рождения. Хорошенько почесать левое ухо правой пяткой - это лучшее средство от одиночества. Не верите? Проверьте сами.
И вот, когда настала весна и огромные льдины косяками поплыли вдоль по течению Великой реки, он вдруг понял, что то иллюзорное пространство, в котором он существовал день за днем, вовсе и не такое и иллюзорное и палочкой на песке быстро набросал закон относительной иллюзорности.
Солнце, плавно колеблясь относительно всех своих продольных осей, начало садиться, оставляя бирюзовое зарево по ходу всех своих траекторий.
Бирюзовый цвет был его любимым. По утрам он пил бирюзовый чай. В обед он чихал на воды Великой реки, которые тоже были бирюзовыми. И вот, дочертив закон иллюзорной относительности, он сдул песчинки с палочки и вздохнул полной грудью. И, смешавшись с запахом лаванды и мерцающим светом бирюзового заката, Настоящая жизнь хлынула в грудь мощным потоком.
На другой стороне планеты, там, где воды Великой реки выливались в бескрайний океан Бесконечности, спали дети. Дети во сне все, как один, сосали пальчики на левой руке, блаженно причмокивая. Дети видели во сне бирюзовый закат и лавандовые лужайки и песчаные пляжи и резную скамейку и человека, пытающегося изо всех сил дотянуться до левого уха правой пяткой. Поза была забавная, бессмысленная и обреченная на провал. На песке были видны какие-то черточки и бороздки.
Дети причмокивали и улыбались. Рядом с детьми на беленьких простынках, накрытые воздушными белыми одеялками спали белые зайчики с длинными белыми ушками, чуть розоватыми внутри.
И вот, когда настала весна и огромные льдины косяками поплыли вдоль по течению Великой реки, он вдруг понял, что то иллюзорное пространство, в котором он существовал день за днем, вовсе и не такое и иллюзорное и палочкой на песке быстро набросал закон относительной иллюзорности.
Солнце, плавно колеблясь относительно всех своих продольных осей, начало садиться, оставляя бирюзовое зарево по ходу всех своих траекторий.
Бирюзовый цвет был его любимым. По утрам он пил бирюзовый чай. В обед он чихал на воды Великой реки, которые тоже были бирюзовыми. И вот, дочертив закон иллюзорной относительности, он сдул песчинки с палочки и вздохнул полной грудью. И, смешавшись с запахом лаванды и мерцающим светом бирюзового заката, Настоящая жизнь хлынула в грудь мощным потоком.
На другой стороне планеты, там, где воды Великой реки выливались в бескрайний океан Бесконечности, спали дети. Дети во сне все, как один, сосали пальчики на левой руке, блаженно причмокивая. Дети видели во сне бирюзовый закат и лавандовые лужайки и песчаные пляжи и резную скамейку и человека, пытающегося изо всех сил дотянуться до левого уха правой пяткой. Поза была забавная, бессмысленная и обреченная на провал. На песке были видны какие-то черточки и бороздки.
Дети причмокивали и улыбались. Рядом с детьми на беленьких простынках, накрытые воздушными белыми одеялками спали белые зайчики с длинными белыми ушками, чуть розоватыми внутри.