Нет ничего страшнее.
Я тут написала рассказик. Он получился очень странны, более, чем странный. Конечно, мне интересно Ваше мнение, более, чем интересно ваше мнение.Нет ничего страшнее маленького синего пятнышка. Нет ничего страшнее маленького синего пятнышка на правом кармане твоей рубашке. Это пятнышко вгоняет в дрожь при каждом прикосновении, при каждом взгляде испуганных карих глаз, случайно брошенном в перламутровую зеркальную гладь, что бы еще раз убедиться, что бы еще раз убедиться, что это не сон. Ты не хочешь смотреть туда, тебе страшно поверить, страшно подумать, страшно еще раз убедиться. Маленькое синее пятнышко на кармане твоей офисной рубашки, иногда, его на миг касается строгий галстук, но галстук лишь на миг закрывает то, во что страшно поверить и на что страшно взглянуть.
Длинный черный стол с полированной поверхностью, большое окно от пол до потолка. За столом сидят люди. Их много. Они серьезны и сосредоточены. Люди в белых офисных рубашках в галстуках. Они упорно смотрят в бумаги перед собой. Ты среди них. В бумагах буквы и цифры, больше ничего. Буквы создают целые вселенные, целое множество вселенных, целые лабиринты вселенных. Цифры создают иллюзию беспредельной власти, иллюзию счастья. Цифры обладают большим количеством нулей.
Окна закрыты. На окнах жалюзи. В комнате душно. В комнате душно от горячей работы мозга, смакующего все повороты невидимых, безграничных вселенных, сладкий тошнотворный вкус власти.
Маленькое синее пятнышко на правом кармане рубашке, очень маленькое, как будто протекла ручка.
- А что мы будем делать? Что сделать лучше?, - раздался голос, приглушенный работой мозга, путешествующего по беспредельным вселенным и комком сладкой тошноты, подступившей к горлу.
- Вложите ваши денежные средства, а иначе они будут у вас тупо лежать, - отозвался голос во главе стола.
- Вложите денежные средства, а то они у вас будут тупо лежать. Тупо лежать. Вложите деньги, а то они будут у вас тупо. Будут тупо. Вложите. Деньги. Деньги. Деньги, - отозвались эхом все присутствующие.
Как страшно смотреть, еще страшнее ощущать, чуть влажное маленькое синее пятнышко на правом кармане белой рубашке. Пятнышко, как будто потекла ручка.
Зашла секретарша, принесла кофе.
Запах кофе смешался с запахом власти. Люди скрипнули стульями, пододвинулись к столу, отложили бумаги. Не поднимая глаз на остальных, взяли белые кофейные чашки с черным кофе. Черное, белое, черное.
Хлебнули, по возможности тихо, хлебнули одновременно, смотря на бумаги, не поднимая глаз.
За окном пошел дождь. Летний ливень в столице, где-то там, внизу прибивал пыль и прогибал листья. Ливень приносил облегчение.
В комнате было душно. Окна закрыты. На окнах - жалюзи. В комнате запах кофе смешался с чем-то сладким и тошнотворным.
Маленькое синее пятнышко, просто пятнышко на рубашке, вселяло нечеловеческий ужас, было способно блокировать мысли, и ты терялся в искусных и желанных лабиринтах, что складывались из букв и цифр.
Маленькое синее пятнышко, похожее на след вытекшей ручки. Но ты то знаешь правду. Кому, как ни тебе не знать правду? Ты даже знаешь, что появилось это не сегодня и даже не вчера и даже не год назад. Это появилось многим раньше. Хотя ты исправно каждое утро меняешь рубашки. Рубашки белоснежные, безупречные, отутюженные.
Маленькое синее пятнышко. Ты боишься поднять глаза, оторвать глаза от белой чашки с черным кофе на черном, как смоль, столе. Ты боишься оторвать взгляд от аккуратной стопочки бумаг. Ты боишься. Ты боишься больше всего на свете оторвать взгляд и увидеть, что люди вокруг тебя аккуратно пострижены и в аккуратных отутюженных белых рубашках сидят и, не отрываясь, смотрят на черное кофе в белой чашке на черном, как смоль, столе. Ты боишься увидеть, что у каждого на белой рубашке на правом кармане справа, там, где должно быть сердце, виднеется точно такое же маленькое синее пятнышко.
За окном громыхнуло.