Петуху
Пусто внутри.
Ни мыслей, ни слов, ни картинок.
Темное безмолвие.
Мозг как кастрюлька прозрачного стекла на огне спиртовки. Нечто неаппетитное варится там тихонько в густом как кисель, мутном бульоне. С отвратительным чавканьем лопаются пузыри на вязкой поверхности варева.
Лень и посредственность как оплывшие, грязные бабы, плюхнулись на меня непод'емными жирными тушами. Свинцовой крышкой придавили мозг, и не выпускают наружу ничего кроме унылого бульканья обывательских коротких мыслишек.
Гармония - нелепая благоглупость идиотов, что страусами прячут головы в песок слюнявых выдумок о Единстве и Мудрости мироздания.
Мой мир угрюм и темен. Я населил его слизняками и уродами. Набил как старый матрац грязными комками свалявшихся бездарных мыслей и утопил в вонючем болоте. Время застряло где-то посреди промозглой ноябрьской ночи и безнадежно буксует по циферблату от двойки к четверке и обратно.
Кто был тот прыщавый имбецил, что накропал в моем дневнике бредовую недохоку о будто бы обязательном рассвете в холодном темном поле!? Нет, и не будет никаких рассветов, и полей никаких нет! Единственная реальность - это бескрайнее, чавкающее, протухшее болото рутины.
Оно пребудет во веки, и мне суждено сгинуть в нем.
Я знал это, наверное, и готов был смириться, но тут запел петух...
Ни мыслей, ни слов, ни картинок.
Темное безмолвие.
Мозг как кастрюлька прозрачного стекла на огне спиртовки. Нечто неаппетитное варится там тихонько в густом как кисель, мутном бульоне. С отвратительным чавканьем лопаются пузыри на вязкой поверхности варева.
Лень и посредственность как оплывшие, грязные бабы, плюхнулись на меня непод'емными жирными тушами. Свинцовой крышкой придавили мозг, и не выпускают наружу ничего кроме унылого бульканья обывательских коротких мыслишек.
Гармония - нелепая благоглупость идиотов, что страусами прячут головы в песок слюнявых выдумок о Единстве и Мудрости мироздания.
Мой мир угрюм и темен. Я населил его слизняками и уродами. Набил как старый матрац грязными комками свалявшихся бездарных мыслей и утопил в вонючем болоте. Время застряло где-то посреди промозглой ноябрьской ночи и безнадежно буксует по циферблату от двойки к четверке и обратно.
Кто был тот прыщавый имбецил, что накропал в моем дневнике бредовую недохоку о будто бы обязательном рассвете в холодном темном поле!? Нет, и не будет никаких рассветов, и полей никаких нет! Единственная реальность - это бескрайнее, чавкающее, протухшее болото рутины.
Оно пребудет во веки, и мне суждено сгинуть в нем.
Я знал это, наверное, и готов был смириться, но тут запел петух...