(no subject)
Так случилось, что дважды за последние два месяца я уезжала из Санкт-Петербурга и чтобы поддерживать связь с городом и своей здешней жизнью, которая, при выходе из самолета где-либо еще, теряет черты реальности (я всегда очень физически ощущаю расстояния), я повадилась писать письма приятелю. Кроме того, километры нас разделяющие и печатные буквы дают некое ощущение свободы и смелости, провоцируют на не слишком свойственную мне искренность.
Каждый раз я так проваливалась в процесс написания, что бессовестным образом об адресате напрочь забывала на втором абзаце, уходя в какие-то дебри собственной жизни, размышлений, описаний важного для меня и проч. Наверно, что-то подобное чувствует вновь поверивший в Бога человек - счастье возврата к чему-то почти потерянному, ощущение магии слова, чуда самой возможности высказываться и описывать одно и то же разными, порой противоположными способами, ставить акценты, оставлять намеки, врать и говорить правду, выдавать себя случайно или создавать иллюзии. В конце концов, является ли «реальность» чем-то большим, чем декорацией к действительно важному, что всегда происходит где-то между, витает в воздухе, неуловимо, и казалось бы не существует, пока не облечено в слова. Литература (и это я уже не о своих письмах), как, впрочем, и другие виды искусства, способна быть мостом между двумя мирами - миром предметов, тел, всего материального и миром воображения, чувств, идей, подсознания, способна быть проводником в параллельные и возможно не менее значимые и в каком-то смысле не менее реальные миры. Столь любимая мной фотография работает несколько иначе, гениальные снимки почти всегда улавливают некие места разрывов привычной нам реальности, замораживают мгновенья, когда параллельный мир как бы в шутку оставляет в привычном нам некий намек на волшебство, подобно улыбке чеширского кота.
Другое важное открытие, связанное с языком, куда менее приятное. На днях мне довелось общаться с англичанином, английский я давно не практиковала, да и не знала его никогда достаточно хорошо, однако объясняться кое-как в состоянии, при необходимости хотя бы могу состроить нужную, много сообщающую невербально, гримасу. Так вот, если понимала я большую часть сказанного, то при попытке что-то рассказать, обнаруживала, что нужные слова не находятся и приходится выбирать из короткого списка часто употребляемых глаголов и существительных. Общий смысл передать удается, но предложения выходят скучными и плоскими. Но это, конечно, не открытие, это давно очевидный факт. Новостью стало, всплывшее в результате общения с человеком, профессионально связанным со словесностью, а также собственными потугами что-то сформулировать, то, что я недостаточно хорошо владею родным русским языком. Мне точно так же как с английским не хватает слов, и пользуюсь я ограниченным их количеством и употребляю скучнейшим образом и выходит плоско, непоследовательно, местами фальшиво. Читая, я стала обращать внимание не только на общий смысл, но и на употребляемые авторами слова, открыла для себя, к примеру, «жимолость», «хумус» и «лапидарность». Поэзия в этом смысле всегда полезный урок разнообразия, нешаблонного мышления, ухода от готовых клише, игра в слова - разбить схемы на куски, на части, все перемешать и соединить не соединяемое. У меня сводит челюсть от восхищения тем, что кто-то способен сказать что-нибудь, вроде «туча клубилась как крышка концертного фортепиано» (кажется, цитирование Бродского становится дурной привычкой). К черту Бродского, «буря мглою небо кроет», а? Даже отбросив смысл, это же звучит, как музыка: «бу-ря мглоооою не-бо крррроет».
Каждый раз я так проваливалась в процесс написания, что бессовестным образом об адресате напрочь забывала на втором абзаце, уходя в какие-то дебри собственной жизни, размышлений, описаний важного для меня и проч. Наверно, что-то подобное чувствует вновь поверивший в Бога человек - счастье возврата к чему-то почти потерянному, ощущение магии слова, чуда самой возможности высказываться и описывать одно и то же разными, порой противоположными способами, ставить акценты, оставлять намеки, врать и говорить правду, выдавать себя случайно или создавать иллюзии. В конце концов, является ли «реальность» чем-то большим, чем декорацией к действительно важному, что всегда происходит где-то между, витает в воздухе, неуловимо, и казалось бы не существует, пока не облечено в слова. Литература (и это я уже не о своих письмах), как, впрочем, и другие виды искусства, способна быть мостом между двумя мирами - миром предметов, тел, всего материального и миром воображения, чувств, идей, подсознания, способна быть проводником в параллельные и возможно не менее значимые и в каком-то смысле не менее реальные миры. Столь любимая мной фотография работает несколько иначе, гениальные снимки почти всегда улавливают некие места разрывов привычной нам реальности, замораживают мгновенья, когда параллельный мир как бы в шутку оставляет в привычном нам некий намек на волшебство, подобно улыбке чеширского кота.
Другое важное открытие, связанное с языком, куда менее приятное. На днях мне довелось общаться с англичанином, английский я давно не практиковала, да и не знала его никогда достаточно хорошо, однако объясняться кое-как в состоянии, при необходимости хотя бы могу состроить нужную, много сообщающую невербально, гримасу. Так вот, если понимала я большую часть сказанного, то при попытке что-то рассказать, обнаруживала, что нужные слова не находятся и приходится выбирать из короткого списка часто употребляемых глаголов и существительных. Общий смысл передать удается, но предложения выходят скучными и плоскими. Но это, конечно, не открытие, это давно очевидный факт. Новостью стало, всплывшее в результате общения с человеком, профессионально связанным со словесностью, а также собственными потугами что-то сформулировать, то, что я недостаточно хорошо владею родным русским языком. Мне точно так же как с английским не хватает слов, и пользуюсь я ограниченным их количеством и употребляю скучнейшим образом и выходит плоско, непоследовательно, местами фальшиво. Читая, я стала обращать внимание не только на общий смысл, но и на употребляемые авторами слова, открыла для себя, к примеру, «жимолость», «хумус» и «лапидарность». Поэзия в этом смысле всегда полезный урок разнообразия, нешаблонного мышления, ухода от готовых клише, игра в слова - разбить схемы на куски, на части, все перемешать и соединить не соединяемое. У меня сводит челюсть от восхищения тем, что кто-то способен сказать что-нибудь, вроде «туча клубилась как крышка концертного фортепиано» (кажется, цитирование Бродского становится дурной привычкой). К черту Бродского, «буря мглою небо кроет», а? Даже отбросив смысл, это же звучит, как музыка: «бу-ря мглоооою не-бо крррроет».