Экзамен
Хех! - усмехается Вася, - эхехех!
Вася Пруткин год учится в семинарии, каждую неделю причащается святых тайн.
И вот сейчас стоит он на остановке около трамвайного кольца и усмехается над своим давнишним знакомым - Грицуком.
Вася хоть и давно знает Грицука, но они совсем не друзья, даже скорее в чём-то соперники. Это единственное их и связывает, а то бы разлетелись они в разные стороны как воробьи, занятые в своей ежедневной суете. Потому-то и стоит Пруткин на остановке и усмехается над Грицуком.
Грицук спокоен, виду не подаёт, но общая расстроенность всё же чувствуется на фоне задорно оживлённого шумного города.
И различие между Пруткиным и Грицуком в том, что Грицук в семинарию не пошёл, а стал учиться на журфаке, подрабатывая в небольшой газетёнке.
За это и невзлюбил Пруткин Грицука: ведь журналисты все - прозападные либералы и пишут кодла про святейшего патриарха московского всякие нелепые вещи. А Грицук из всех этих журналистов был самым либеральным - он ещё и посягал в своих статейках на святая святых - на мать святую церковь.
Вот и радуется Пруткин. Грицука-то попёрли из журфака! Завалил Грицук экзамены.
Пруткину как раз оно и надо. Он и подтрунивает противника своего:
- Вот тебя Осподь и наказал. Нечаво было гадости свои либеральные писать.
- Ну я правду писал, - оправдывается Грицук, - я людям глаза открыть хотел.
Пруткин только и хохочет.
- А вона Осподь не слепой - за правду проучил тебя взаправду.
Так бы беседа и продолжалась к великому удовольствию Пруткина, но случись оказаться рядом, и буквально из ниоткуда, таинственному прохожему в старом потёртом сюртуке и тёмных очках на глазах.
Остановился сей гражданин около них и выслушал внимательно весь их диалог.
Что ж ты, - обратился гражданин к Пруткину, - считаешь что Осподу больше заняться нечем, как журналистику порицать?
А вы, гражданин, идите мимо - нахмурил брови Пруткин, - идите и не оглядывайтесь. У нас что святая церковь постановила - то Осподь и исполнит. Если вы не согласны, то дорожки у нас с вами разные - гляди и не свидимся. Так что, скатертью дорожка.
- болван! - махнул рукой в сердцах гражданин и зашагал прочь.
- Не ругайтесь! - кричал ему вслед Пруткин, - за ругань вас Осподь накажет.
Но гражданин был уже далеко, он буквально растворился в бурлящем потоке городской жизни.
А Пруткин продолжил отчитывать Грицука за проваленный экзамен и за либеральные статьи в газетах.
Всё бы ничего, да только таинственный гражданин в сюртуке оказался самим Осподом, который захотел немного прогуляться незаметно среди людей, послушать, поглядеть как они живут, глазами простого обывателя.
По возвращению же на престол Свой, Он снял сюртук, повесил его на левитирующий на высоте головы гвоздь, сел за стол, сделанный из затейливого сплетения сил гравитации, и принялся быстро что-то записывать на золотом пергаменте.
- Посмотрим, как ты сдашь экзамен! - вырвалось у Него вслух.
Вася Пруткин год учится в семинарии, каждую неделю причащается святых тайн.
И вот сейчас стоит он на остановке около трамвайного кольца и усмехается над своим давнишним знакомым - Грицуком.
Вася хоть и давно знает Грицука, но они совсем не друзья, даже скорее в чём-то соперники. Это единственное их и связывает, а то бы разлетелись они в разные стороны как воробьи, занятые в своей ежедневной суете. Потому-то и стоит Пруткин на остановке и усмехается над Грицуком.
Грицук спокоен, виду не подаёт, но общая расстроенность всё же чувствуется на фоне задорно оживлённого шумного города.
И различие между Пруткиным и Грицуком в том, что Грицук в семинарию не пошёл, а стал учиться на журфаке, подрабатывая в небольшой газетёнке.
За это и невзлюбил Пруткин Грицука: ведь журналисты все - прозападные либералы и пишут кодла про святейшего патриарха московского всякие нелепые вещи. А Грицук из всех этих журналистов был самым либеральным - он ещё и посягал в своих статейках на святая святых - на мать святую церковь.
Вот и радуется Пруткин. Грицука-то попёрли из журфака! Завалил Грицук экзамены.
Пруткину как раз оно и надо. Он и подтрунивает противника своего:
- Вот тебя Осподь и наказал. Нечаво было гадости свои либеральные писать.
- Ну я правду писал, - оправдывается Грицук, - я людям глаза открыть хотел.
Пруткин только и хохочет.
- А вона Осподь не слепой - за правду проучил тебя взаправду.
Так бы беседа и продолжалась к великому удовольствию Пруткина, но случись оказаться рядом, и буквально из ниоткуда, таинственному прохожему в старом потёртом сюртуке и тёмных очках на глазах.
Остановился сей гражданин около них и выслушал внимательно весь их диалог.
Что ж ты, - обратился гражданин к Пруткину, - считаешь что Осподу больше заняться нечем, как журналистику порицать?
А вы, гражданин, идите мимо - нахмурил брови Пруткин, - идите и не оглядывайтесь. У нас что святая церковь постановила - то Осподь и исполнит. Если вы не согласны, то дорожки у нас с вами разные - гляди и не свидимся. Так что, скатертью дорожка.
- болван! - махнул рукой в сердцах гражданин и зашагал прочь.
- Не ругайтесь! - кричал ему вслед Пруткин, - за ругань вас Осподь накажет.
Но гражданин был уже далеко, он буквально растворился в бурлящем потоке городской жизни.
А Пруткин продолжил отчитывать Грицука за проваленный экзамен и за либеральные статьи в газетах.
Всё бы ничего, да только таинственный гражданин в сюртуке оказался самим Осподом, который захотел немного прогуляться незаметно среди людей, послушать, поглядеть как они живут, глазами простого обывателя.
По возвращению же на престол Свой, Он снял сюртук, повесил его на левитирующий на высоте головы гвоздь, сел за стол, сделанный из затейливого сплетения сил гравитации, и принялся быстро что-то записывать на золотом пергаменте.
- Посмотрим, как ты сдашь экзамен! - вырвалось у Него вслух.