Россия после Путина Интервью с Александром Раром
Александр РАР: Россия после Путина.
На одной «русской идее» построить Россию невозможно
Александр Рар - директор отдела России и СНГ Германского совета по внешней политике, координатор Форума ЕС-Россия (в сотрудничестве с Еврокомиссией). Автор первой на Западе (2000 г.) биографии российского президента: «Владимир Путин. 'Немец' в Кремле».
- Господин Рар, Россия вступает в предвыборный период, который Михаил Горбачев на днях назвал «смутным временем», тем не менее, многие эксперты утверждают, что Путин сохранит свое влияние и после ухода с поста президента страны, выстраивая институциональную и кадровую систему сдержек и противовесов. В Германии накоплен немалый опыт коалиционного управления, многие политологи характеризуют политическую систему страны как «координационную демократию», систему «политических переплетений» вплоть до политической блокады, вынуждающей политиков к поиску компромиссов. Каковы, на ваш взгляд основные черты и особенности, выстраиваемой политической системы «после Путина» в России?
- Я исключаю, что в России будет смута. Механики Кремля, механики власти сделают все для того, чтобы не было никакой смуты, чтобы были исключены из финальной борьбы за власть радикалы с правой и левой стороны. Это первая задача Путина. Вторая его задача - не столько продвинуть своего преемника к власти, сколько сохранить преемственность его политического курса независимо от персоналий, чтобы в послепутинской России было больше демократических свобод и структур, по сравнению с тем периодом, когда Путин принял управление страной в 2000 году. Поэтому план достаточно ясен, будут демократические выборы, не исключено, два кандидата от власти, те же Иванов и Медведев. Один из них левого направления, более социально-ориентирован, другой правого направления, более государственник. За ними будут выстраиваться две партии, одна - «Единая Россия», более правая, государственническая по идеологии. Другая, - более левая, для укрепления которой будет сделано очень много, которая должна превратиться в типичную социал-демократическую партию. Задача Путина и его команды в кремле не только построить систему сдержек и противовесов, но и создать здоровую конкуренцию между двумя лидерами, партиями, двумя точками зрения, но умеренными, между социал-демократической и более консервативной, государственнической позициями.
- Известно, что политические партии в Германии находятся на спаде, политологи отмечают тренды, характеризующиеся сдвигом от партийной к «медиадемократии», ростом числа аполитичных, неустойчивых избирателей, меняющих свои предпочтения от выборов к выборам, превратившихся в ведущий сегмент электората, что порождает «кризис легитимности» партий, вынужденных вступать в коалиции. В условиях дефицита свободы слова в России, прежде всего на телевидении, становления партийной системы и институтов гражданского общества, которые только формируются, учитывая мировые тенденции в партийном строительстве, удастся ли в России построить эффективную партийную систему, отвечающую ожиданиям большинства граждан?
- Я думаю Россия отстает в развитии на несколько десятилетий от партийных систем Европы. Для того чтобы укрепить демократию надо пройти путь многопартийности. Партии очень важный элемент в демократической системе сдержек и противовесов, важно, что именно партии выдвигают лидера, избирают его демократическим путем из своих рядов, а потом раскручивают его, представляя населению как кандидата от определенной группы людей, организации, но и как носителя определенной идеи или идеологии. Важно если политик баллотируется от партии и придя к власти, партия может влиять на него непосредственно, так как он по партийному билету избирается. Это немецкая система. В Германии канцлер или канцлерша, как сейчас можно говорить, зависит от своей партии и подотчетен ей в своей политике, если не в конституционных рамках, то в плане приверженности целям и программатике партии - например, экс- канцлер Шредер - социал-демократии, госпожа канцлер Меркель - христианской демократии. В Америке похожая схема, правда во Франции все несколько иначе, там Саркози не является настолько партийным человеком, но там разница лишь в маленьких нюансах, так что я не согласен с тем, что партии переживают кризис легитимности на Западе. Есть проблемы конечно, но на последних выборах во Франции, или на немецких на голосование приходит большое количество людей, гораздо больше чем в прошлые годы, и явка доходит до 80%, тоже касается и муниципальных выборов, поэтому нельзя говорить об аполитичности людей, иначе не ходили бы. Касаясь констатации, что партии вынуждены вступать в сложные комбинации и коалиции, я думаю, что это скорее укрепляет демократию, вынуждает договариваться о курсе и учитывать большее количество мнений в обществе.
- Региональные элиты при Путине в России заметно утратили свое влияние. Как экономическое, так и политическое. Как знаковый пример, - Совет Федерации отказался ратифицировать договор о разграничении полномочий между РФ и Татарстаном. В последнее время изменились пропорции и произошло перераспределение доходов в пользу федерального бюджета в ущерб региональным, прежде всего это касается регионов-доноров. Не считаете ли вы, что подобная политика увеличивает риски сепаратизма и роста протестных настроений в регионах перед выборами и содержит признаки демонтажа федерализма в РФ?
- Очень сложный, но правильный вопрос. В 90-е годы все было наоборот, региональные элиты забирали себе очень много, все, что могли, центру оставляли мало. Некоторые пытались разделить Россию по образцу СССР. Региональные элиты могли развалить страну по подобию Советского Союза. В конце 90-х годов вопрос встал достаточно остро - как Россия должна двигаться дальше - больше свободы или больше государства? Это был исторический выбор, который стоял перед людьми, пришедшими к власти с Путиным. Они стояли перед выбором - либо отдавать все больше власти на места и укреплять федерализм, который бы со временем превратился в конфедерализм. В этом случае некоторые регионы получили бы преимущества, но Россия бы развалилась. Люди, пришедшие к власти с Путиным в 1999-2000 году решали вопрос как сохранить целостность страны, это государство, которое строилась сначала как империя, потом как СССР, затем как демократическая Россия. Поэтому этот курс, направленный на укрепление государства, а не федерации, будет, скорее всего, продолжен, но неизвестно как долго. В конечном итоге, Россия не сможет стать империей, неким державным образованием, в котором все контролируется Москвой. Это нереально, особенно в глобализационном мире. Вопрос только как децентрализовать власть и увеличить ответственность на местах. Путин систему децентрализации фактически не закончил, она будет реформироваться более незаметно, медленно, в другом русле. Но естественно в будущем, в новых условиях у местных элит, предпринимателей, будет стремление отвоевывать у центра свою власть. Я должен сказать, что в Германии этот процесс тоже идет, тоже продолжается перетягивание канатов между федеральными и земельными властями. Но это происходит не революционным путем, а через конституционные суды, длительные дебаты в парламентах, различные арбитражные комиссии, в которые входят представители разных партий, поэтому в Германии тоже многое меняется. Сейчас намечается тенденция скорее к централизации, хотя в последние 20-30 лет все было наоборот. Когда столица находилась в маленьком Бонне, регионы забирали много полномочий. Так что России стоит присмотреться к опыту Германии, которая на протяжении тысячелетий имела конфедеративное или федеративное устройство.
- В России активно идет дискуссия о встраивании мэров городов в вертикаль власти, что противоречит международным правовым актам, обязательства по которым взяты РФ, в частности европейской Хартии о местном самоуправлении. Как вы оцениваете эффективность и перспективы муниципальной реформы в России?
- Так же как и в случае с региональной политикой, муниципалитеты это вторая ступень децентрализации власти. Оба аргумента понятны и друг другу не противоречат, в России одна из главных проблем - это коррупция и криминализация властей. Но как с ней бороться - передавать вниз больше полномочий и сделать все должности и посты выборными - это конечно самый демократический путь, Но тут есть другая проблема - использование административного ресурса - им пользуются в последние 15 лет, все кто находиться у власти. Поэтому на каком-то историческом этапе, ради консолидации государства, можно подумать о назначаемых должностях, чтобы они руководились из центра. И проводили политику, направленную на укрепление всей Российской Федерации, а не отдельных областей. Это упорядочивание системы продолжается. Со временем нужно подумать о системе выдвижения таких кадров, таких политиков, которые будут отвечать прежде всего перед своим населением, знать его нужды, но сначала нужно воссоздать государство, которое всего несколько лет назад находилось на грани распада.
- Как вы оцениваете роль исламского фактора в политической жизни России? По оценкам Генри Киссинджера мусульмане в России составляют практически четверть населения. Однако ее руководство до сих пор не может дать себе четкий ответ: являемся мы частью Европы, частью Азии, или у нас свой собственный, суверенный «третий путь». Между тем дискуссии о конфликте цивилизаций и их ценностей в условиях нарастающей исламизации и России и Европы делает будущее и Евросоюза и России неопределенным.
- Это верно, но журналисты и политологи любят рисовать довольно драматичные сценарии будущего. Есть основания всерьез рассматривать сценарий, по которому исламский мир значительно укрепляется и Европа может стать исламской. В Германии, в России, в Великобритании и тем более во Франции есть причины, позволяющие так думать. Можно сказать, что в Европе в ближайшие 30-50 лет намечаются существенные, небывалые демографические сдвиги. Поэтому в Западной Европе начинают придумывать механизмы как интегрировать ислам в европейскую цивилизацию на обоюдном согласии и понимании, с одной стороны, - давать ему возможности для развития, с другой стороны, играть по правилам Европы, а не вводить свои правила, привнесенные из мусульманских, арабских государств. Это очень сложный процесс, он запоздал, но я думаю, теперь многие в Европе проснулись и поняли, что это надо делать. В России, с моей точки зрения этот процесс идет не так драматично. Россия привыкла испокон веков мирно жить с элементами ислама, по крайней мере, последние 200 лет, а в случае с Татарстаном 500 лет. Но в России пока нет дискуссии о том, как серьезно вести диалог религий и культур, как должна выглядеть государственная идея, которая должна интегрировать в себя самые разные культуры, это связано с тем, что российское государство начало восстанавливаться лишь 15 лет назад. При коммунизме не было России и Россия хочет выстроить себя сначала как национальное государство, а потом уже будет вынуждена стать идеологически поликонфессиональным, поликультурным, причем уже запаздывает в этом процессе. На одной «русской идее» построить Россию невозможно, учитывая те факторы о которых мы говорили - демография очень жестокая вещь, которая все скоро расставит на свои места. В Германии в будущем наступит ситуация, когда турки будут иметь заметное представительство в парламенте, служить в армии, защищая Германию, Европу. В России исламский элемент, представители исламских наций, все больше будут занимать ведущих постов в политике, в экономических кругах, в той же армии он будет одним из доминирующих. Здесь есть о чем подумать и чему друг у друга научиться.
- В ряде крупных стран ЕС, в частности во Франции, поменялось руководство, в ЕС вступили новые члены, имеющие неурегулированные конфликты с Россией. Какие изменения претерпит «восточная политика» Германии в условиях усиления вектора трансатлантического сотрудничества? Есть мнение, что Польша со своими инициативами по сути «нивелировала» всю «восточную политику».
- Вы наступаете на очень больную мозоль, проблема есть и ее скрывать уже невозможно. Еще полгода тому назад Германия рассчитывала, что сможет повести объединенную Европу, в том числе и Польшу в направлении новой восточной политики с Россией, центральной Азией и другими странами постсоветского пространства. Но произошла некая катастрофа - раскол в Европе по Российскому вектору. Сейчас идет внутреннее противостояние в ЕС, причем оно очень жесткое. Я не думаю, что оно приведет к какому-то разрыву. Политики не заинтересованы в расколе Европы, но мы находимся перед очень трудным выбором. Новые члены ЕС, такие как Польша хотят доказать старым странам членам ЕС, что у них есть что сказать, есть мнение, амбиции, что они тоже бывшие великие державы, что с ними нужно считаться. Естественно, по их правилам с ними никто играть и считаться не будет. Старая Европа будет призывать новичков ЕС придерживаться общих правил. Запад готов и всегда был солидарным с этими странами: их защищают - приняли в НАТО, кормят - приняли в ЕС и поддерживают из общего европейского бюджета, но солидарность подразумевает соответствие общим интересам и понимание новичками правил внешней политики стран старой Европы. Позиция новичков не должна разрушать стратегическое партнерство с таким важным партнером как Россия, которое выстраивалось не за один день, причем достаточно сложно и должно стабилизировать Европу, а не разделять ее.
Беседовал Максим Сайфутдинов
Главный редактор газеты «Комитет Ревизор» Июнь 2007 г.