Грибные цитаты
И перед отъездом скину добавку грибных цитат Игоря Лебединского:
Шипастое желе - что может быть удивительней? Шипиковый гименофор пседовежовика студенистого рождает легкий когнитивный диссонанс - от такого гриба ждешь чего угодно, но только не шипов. Правда, это быстро проходит.
Таким образом, в Московской области строфария маленькая и несчастная, а в Тульской - большая и счастливая, как бледная поганка.
Разумеется, благородный муж постигает тайный гриб без опоры на внешние и внутренние грибы. Благородный муж неразрывно пребывает в состоянии найденного и опознанного гриба.
Пока мы обходили буйные заросли валуев, у нас возникло два взаимоисключающих предположения по поводу связи белого гриба с грибом-валуем. Связь, безусловно, есть (и многие тысячи валуев, отведав сапога от глупого раздосадованного грибника, с этим сразу же согласятся). Есть связь, но в чем ее характер?
Первое предположение - это нечто вроде ракеты с разделяющимися боеголовками. Одна несет заряд, а остальные - ложные цели, болванки, просто чтоб на радаре противника возникло вдруг как можно больше одинаковых красных точек. Так иногда средь валуев попадается вдруг белый гриб, что мы, собственно, и наблюдали в тот день.
Второе - более романтично. Может быть, белый гриб подобен глубоководному кальмару, а полчища валуев - это нечто сродни чернильной жидкости, под завесой которой житель глубин скрывается от врагов? Это было больше похоже на правду, потому что слой валуев мы прошли, и увидели...
Говорить об этом, наверное, бесполезно. Об этом можно было бы станцевать или побегать по углям. Передать необычность происходящего можно только с помощью нарочитых действий.
читать дальше
Или нет. Вот представьте себе, что вы - большой ценитель прекрасного, эстет с большой буквы «Э!». Вы заходите в огромный ангар, и видите... видите... видите легион памятников Ленину, свезенных со всей некогда огромной страны. «То он в бронзе, то он в мраморе...» Множество разнообразных изваяний, мастерство и вдохновение... Но всё это - Ленин, с которого сегодня никакого толка.
Вообще, забегая вперед, подосиновики оставили самое яркое впечатление, и больше всех помогли мне в работе над книгой по недвижимости. Как ни странно, даже самые малые из них не произвели на меня ровным счетом никакого фаллического впечатления. Скорее они напоминали фонарики лесных гномиков, расставленные, чтобы освещать какой-то непонятный человеку путь - возможно, от дома до туалета.
Сходные виды: Нет в лесу гриба, который выглядел бы как древесная печень.
Печеночница - это действительно "внешняя печень", заставляющая вспомнить и о страшной карме алкоголика, печень которого продолжают клевать прямые и переносные орлы даже после того, как всё остальное станет бессмысленным деревом, и о дриадах, страдающих вместе с дуплистым дубом, в котором они нашли когда-то приют, и о невыносимом перерождении злого человека, любившего мучать беззащитных и потому оставшегося с голой печенью навыпуск, и еще много о чем, напрямую с грибами не связанном. Интересно, что жители южных областей на эту романтику смотрят подозрительно: для них наш когнитивный диссонанс при виде печеночницы - всё равно что на наших глазах кто-то будет поэтично восхищаться сыроежкой.
Удемансиелла корневая - какой-то очень отдельный гриб. Узнать его можно с первого взгляда: длинная нога (рассказывали о экземплярах чуть ли не по колено), глуповатая кругленькая шляпка - такое впечатление, будто из земли, под действием какого-то нутряного напряжения, выходят гвозди, бог знает кем забитые неведомо когда.
Съедобность: Слишком редок и прекрасен.
На фоне бурого опада гриб кажется белоснежным, напоминая отшлифованный ветрами череп карлика.
Schizophyllum commune - "вид в себе"; он настолько обособлен, что создал внутри себя 28 тысяч полов для предотвращения близкородственного скрещивания. То есть, похоже, процесс видообразования на этом представителе царства грибов просто ушел в штопор.
Мое знакомство со щелелистником обыкновенным, с этим парадоксальным проявлением царства грибов, состоялось следующим образом. Я издали заметил группу деревьев, щедро усеянных чем-то вроде птичьих погадок; так колония щелелистника и выглядит. Подъехал, опустил стекло, осмотрел субстрат, взял камеру, вышел из машины, начал снимать. (Дело-то было в тихом московском переулке напротив моего дома.) Пока я щелкал камерой и ругался в адрес плохо отрегулированного солнца, рядом притормозила "газель" с украинскими номерами, из машины вышел невеселый вислоусый человек, снял штаны и остался стоять без штанов. Надо полагать, реальность таким образом компенсировала странную ситуацию: если один человек крутится с фотоаппаратом вокруг древесного ствола, и кажется, будто разговаривает с деревом, то другой должен постоять рядом без штанов. Целостность узора майи таким образом была спасена.
Глядя на уныло свисающие с березового ствола панеллюсы, поневоле задаешься вопросом: что придет на смену осени? Зима? А что потом? И будет ли что-то вообще? Или - всё будет вот так вот длиться, и длиться, и длиться, пока день не сольется с ночью, а свет - с тенью, и всё станет ровно серым, тусклым, однородным. Такие вопросы ставят перед человеком эти невеселые сизо-зеленые грибы.
И если принять, что в природе правит эстетический принцип, то в лице Merulius tremellosus мы наблюдаем доказательство "от противного": ничего приятного в неустойчивых признаках нет. Счастье, что большая часть известных нам грибов выглядит строго определенным способом! Будь оно иначе, разве могли бы считаться грибы самым совершенным творением природы?
Эксидия железистая - моя первая дрожалка. А все мы знаем, что не так уж и важно, сколько было дрожалок всего - первая запоминается на всю жизнь, раз и навсегда определяя отношения человека со всеми дрожалками на свете.
Что ж, грибы изменчивы. Лишь память постоянна.
Вот и получается - Австралия открыта, космос покорен, зеленушки все собраны. Какой смысл вообще рождаться в эти ваши унылые дни.
в советской литературе часто и со вкусом описывалась возможность принятия за зеленушку бледной поганки, Amanita phalloides, но это можно объяснить лишь неосознанной реализацией инстинкта смерти, что выходит за рамки компетенции науки о грибах.