Профессиональный рост
Я считаю, что на собеседование нужно идти с абсолютной уверенностью. Нужно понимать, что ты способен занять эту должность и эффективно на ней работать. Или, на худой конец, что ты способен быстро научиться и при этом должны выбрать именно тебя, потому что на то есть конкретные веские причины.
Скоро собеседование. Должность по всем признакам соответствует тому, что я и так делаю каждый день, и поэтому я уверен, что по формальным признакам подхожу на все сто. Конечно, всегда могут быть другие кандидаты, опытнее, успешнее, владеющие какими-то умениями. Не важно. Главное, чтобы я был готов.
Эта должность - переходная из клинического мониторинга в управление проектами. И вот что я подумал. В клиническом мониторинге у меня всегда есть путь назад. Я смогу и в больнице работать, и в российской фармкомпании, работа найдется. В управлении проектами требуются другие навыки. Накапливается опыт международной работы, и теряются все локальные знания. Пять лет такой работы, и в России для меня вакансий не останется. Случись что, работы не найдешь.
Случись что? Я недавно думал, как бы я в дружеской беседе объяснил иностранному коллеге, что за нафиг творит Россия на Украине и в мире вообще. Наилучшим объяснением, как я сам понимаю, была бы аналогия с СССР. Власть считает, что США стремятся к мировому доминированию, и не прогибается под них. Европа прогнулась, а Россия - нет. И, по-видимому, не прогнется в ближайшие десятилетия. Что это значит? Значит, Россия будет строить маленький СССР. Замещать импорт средненькими, плохонькими, но своими товарами. Прессовать иностранный бизнес в пользу своих производителей. Добровольно пойдет на изоляцию. Опережающими объемами станет финансировать оборонку.
Насколько уязвима отрасль клинических исследований? С одной стороны, это импорт и локализация высоких технологий, доступ к современным лекарствам. С другой стороны, отечественные фармкомпании, когда настрогают достаточно дженериков, захотят окупить затраты. Потребуют преференций. Почему россияне должны тратить деньги на импортные препараты, обогащая вражеские компании и снижая доходы отечественных производителей? Уже сейчас раздаются призывы ограничить импорт медизделий. Через пяток лет появятся требования ограничить импорт лекарств. С низким рублем это и западным фармкомпаниям было не очень интересно. А в условиях лютого протекционизма они сами уйдут. В таких условиях клинические исследования, скорее всего, будут проводиться только в таких проектах, где без России пациентов не набрать совсем. Экзотические заболевания, либо разработка препаратов, и так уже доступных по страховке в развитых странах.
Рынок международных КИ сократится. Вырастет рынок локальных КИ. С опытом управления международными проектами тут будет совершенно нечего делать. Не будет вакансий. Если делать сейчас шаг вперед - то надо думать о возможной эмиграции. И придется забыть о каких-то форматах, связанных с первыми уровнями разработки лекарств. Теряются знания, связи, пропадают навыки, происходит замещение каким-то новым опытом, неприменимым в стране.
Скоро собеседование. Должность по всем признакам соответствует тому, что я и так делаю каждый день, и поэтому я уверен, что по формальным признакам подхожу на все сто. Конечно, всегда могут быть другие кандидаты, опытнее, успешнее, владеющие какими-то умениями. Не важно. Главное, чтобы я был готов.
Эта должность - переходная из клинического мониторинга в управление проектами. И вот что я подумал. В клиническом мониторинге у меня всегда есть путь назад. Я смогу и в больнице работать, и в российской фармкомпании, работа найдется. В управлении проектами требуются другие навыки. Накапливается опыт международной работы, и теряются все локальные знания. Пять лет такой работы, и в России для меня вакансий не останется. Случись что, работы не найдешь.
Случись что? Я недавно думал, как бы я в дружеской беседе объяснил иностранному коллеге, что за нафиг творит Россия на Украине и в мире вообще. Наилучшим объяснением, как я сам понимаю, была бы аналогия с СССР. Власть считает, что США стремятся к мировому доминированию, и не прогибается под них. Европа прогнулась, а Россия - нет. И, по-видимому, не прогнется в ближайшие десятилетия. Что это значит? Значит, Россия будет строить маленький СССР. Замещать импорт средненькими, плохонькими, но своими товарами. Прессовать иностранный бизнес в пользу своих производителей. Добровольно пойдет на изоляцию. Опережающими объемами станет финансировать оборонку.
Насколько уязвима отрасль клинических исследований? С одной стороны, это импорт и локализация высоких технологий, доступ к современным лекарствам. С другой стороны, отечественные фармкомпании, когда настрогают достаточно дженериков, захотят окупить затраты. Потребуют преференций. Почему россияне должны тратить деньги на импортные препараты, обогащая вражеские компании и снижая доходы отечественных производителей? Уже сейчас раздаются призывы ограничить импорт медизделий. Через пяток лет появятся требования ограничить импорт лекарств. С низким рублем это и западным фармкомпаниям было не очень интересно. А в условиях лютого протекционизма они сами уйдут. В таких условиях клинические исследования, скорее всего, будут проводиться только в таких проектах, где без России пациентов не набрать совсем. Экзотические заболевания, либо разработка препаратов, и так уже доступных по страховке в развитых странах.
Рынок международных КИ сократится. Вырастет рынок локальных КИ. С опытом управления международными проектами тут будет совершенно нечего делать. Не будет вакансий. Если делать сейчас шаг вперед - то надо думать о возможной эмиграции. И придется забыть о каких-то форматах, связанных с первыми уровнями разработки лекарств. Теряются знания, связи, пропадают навыки, происходит замещение каким-то новым опытом, неприменимым в стране.