Свежесть через полвека

[seaseas]

Вышивать можно и людьми, и движениями, и жестами.
Можно это делать так, что и через пятьдесят лет твое произведение будет выглядеть авангардным. Если ты мастер. Или гений.

Click to view

Пока живу надеюсь

Лучше всего радость выражается в танце. (Боб Фосси)

Сама идея кино-римейка бродвейского мюзикла, поставленного по фильму «Ночи Кабирии», на первый взгляд, звучит кощунственно для истинного поклонника трагикомического шедевра Федерико Феллини. Кто позволил Бродвею тянуться через океан своими щупальцами к маленькой, закалённой тяготами уличной жизни, римской проституткe по имени Кабирия с её трогательной взъерошенностью и настороженностью, за которыми - незащищённость, чистота и детскaя доверчивость ? Кто посягнул на кино-святыню, улыбку Кабирии сквозь слёзы, залог того, что пока есть жизнь, есть и надежда? У кого хватило дерзости не только пересказать «Ночи Кабирии» в жанре мюзикла, но и экранизировать eгo на улицах Нью Йорка?

«Ниспровергателем святынь» стал Боб Фосси, актёр, хореограф, театральный и кино-режиссёр, чей жизненный и творческий пути подобны падению яркого метеорита. Его кипучая энергия и стремительный ритм поражали и заражали. Ему принадлежат слова: «Живи, как будто ты умрешь завтра, работай, как будто тебе не нужны деньги, и танцуй, как будто никто не видит», и он следовал этому завету до скоропостижной и внезапной смерти в 1987 году.

Экранизиpoвaнный Фосси мюзикл «Милая Чарити», поставленный им же на Бродвее в 1966 году, получился ярким, праздничным и чувственным, несмотря на то, что история Чарити-Хоуп Валентайн (Ширли Маклейн), наёмной танцовщицы из сомнительного дансинг-холла на Times Square, мечтающей о любви, но сталкивающейся лишь с обманом и предательством, весьма близка оригинальной сюжетной линии «Ночей Кабирии». В своём кино-дебюте Фосси распахивает двери театра и выпускает мюзикл со сценических подмостков на шумные, оживлённые улицы Манхэттана. Включив музыку, танцы и пение в калейдоскоп постоянно меняющихся сцен жизни большого города с его дансинг-холлами, ночными клубами, Центральным парком и пёстрыми, как лоскутные одеяла, группами хиппи, Фосси создаёт своеобразную временную капсулу конца 1960х годов.

Новаторство Фосси состоит в том, что он революционизировал постановку танцев в мюзикле и создал джазовый стиль хореографии. Вместо присущей им театральности, Фосси привнёс в танцевальные номера пленительную грациозность и вызывающую сексуальность, достигаемые, с одной стороны, экономичными синкопированными движениями всего лишь пальцев рук или лёгкими покачиваниями бёдер танцорами и, как резкий контраст, стремительными передвижениями, гротескными и ассимитричными позами, бросающими вызов законам физики. Экранизируя мюзиклы, начиная с «Милой Чарити», Фосси максимально использовал возможности движущейся камеры и динамичный монтаж, что сделало танцы не просто вставными, хотя и эффектными номерами, замедляющими действие фильма, но органичной его составляющей, двигающей сюжет.

В первом же фильме Фосси раскрылись творческая дерзость, способность погpузить зрителя в фантазийно- карнавальный мир мюзикла с удивительно реальными, из плоти и крови, персонажами. В милой, нежной Чарити-Хоуп, чьё имя переводится как милосердие и надежда, или милосердная надежда, столько доброты, любви и доверчивости, что с первых же кадров фильма начинаешь невольно со-переживать с ней. И переживать за неё.

При всём радостном летнем очаровании, кино-дебют Боба Фосси не вполне свободен от недостатков, которые можно объяснить опьянением неофита открывшимися ему возможностями не только остановить кино-мгновение, но удержать, запечатлеть и продлить его на экране. Отсюда и обилие слоу-мо, стоп кадры, и мало что добавляющие переходы от цвета к чёрно-белому изображению во второй половине «Милой Чарити». Раздвинув границы зрительного зала до размеров огромного города, Фосси не до конца отошёл от условной театральности, включив увертюру перед началом фильма и музыкальный антракт в середине, что привoдило иногда к потере ритма фильма и его зависанию.

Пройдёт всего два года после его дебюта, и Боб Фосси, преодолев издержки роста и отточив неповторимый стиль, снимет второй фильм, экранизацию его же бродвейской постановки «Кабаре», который принесёт ему громкий успех и войдёт в число лучших кино-мюзиклов в истории. Ни до, ни после Фосси, никто не смог так воссоздать на экране потерянный мир, сузившийся до размеров скандально-гротескного кабаре в центре Берлина начала 1930х, где каждый вечер публика лихорадочно и отрешённо пирует в ожидании грядущей коричневой чумы, которой приналежит завтра…

Но это будет потом, позже. А пока, бедняжка Чарити, снова обманутая, опять одинокая, опустошенная, проводит ночь на скамейке в Центральном парке. Но восходит солнце, ранние прохожие улыбаются Чарити: «Доброе Утро», и она робко и застенчиво улыбается в ответ. Может быть, это утро действительно станет добрым к ней? Dum Spiro -Spero.



Первые инновации Фосса

Только лишь через девять лет после первой постановки на Бродвее Боб Фосс отважился попробовать свои силы в кино. Дебютант осознавал, что эра традиционного голливудского мюзикла, пережившего свой расцвет в 1940-1950 годы, завершилась. Стремительное развитие возможностей кино, ставшее особенно очевидным после появления так называемого авторского кинематографа, пожалуй, нигде не обнажило с такой остротой кризис формы, как в мюзикле.

То, что было естественно вчера, например, песни и танцы на улице, в конце 60-х стало выглядеть нарочитым. И Фосс, который собрался дебютировать именно в музыкальном жанре, понял это одним из первых. Несмотря на успех (далеко неравнозначный) таких лент как «Звуки музыки», «Хелло, Долли», «Звезда», «Покрась свой фургон», в этом жанре стала явно намечаться тенденция к вымиранию.

Взяв за основу знаменитые «Ночи Кабирии» Феллини, чья адаптация в это время с успехом шла на Бродвее, Фосс вместе со сценаристом Нилом Саймоном внес в историю некоторые изменения. Римская путана превратилась в нью-йоркскую платную партнершу из дансинга Чарити Хоуп Валентайн, что в переводе на русский означает: милосердие + надежда.

На главную роль была приглашена Ширли Маклейн, блеснувшая восьмью годами раньше в «Квартире». Острота ситуации, сложившаяся вокруг мюзикла, усугубляемая к тому же заметным омоложением персонажей и обращением к новым, ранее запретным темам, вынудила Фосса пойти на риск и заметно трансформировать устоявшиеся жанровые каноны.

Пожалуй, именно в «Милой Чарити» впервые произошло заметное оживление камеры и возросла динамика монтажа, что позволило не только уйти от театральности, но и придать ей принципиально новое звучание, которое можно назвать «хореографией кадров». Если раньше малейшая активизация со стороны оператора могла привести к разрушению сценического рисунка танцевальных номеров, то теперь Фосс изначально решил строить хореографию, ориентируясь именно на выразительные возможности кино.

Таким образом, он стал первым режиссёром мюзиклов, заставившим танцоров работать на камеру, поставив их, таким образом, в подчинительное положение. И уже в «Милой Чарити» это проявилось в полной мере.