- Тебе лучше не ехать сюда в этом сентябре. Дом будет закрыт на всю зиму.
Так и не смогла назвать причину вслух или выразить её на бумаге. А должна была - человек остался в неведении причины отказа. Написала позже, спустя три месяца: «Её больше нет».
* * *
- Давай, милая, вот-вот откроется второе дыхание, ну же, не будь слабаком! Ещё четырнадцать километров, и мы у родника Лисички, а он волшебный - в нем чистейшая вода. Напьемся, умоемся и с собой возьмем. И ещё оттуда отлично видны заснеженные вершины! Ты ведь любишь горы.
Люблю... Я бреду за ней, едва передвигая ноги. За зиму городской жизни отвыкаю от пеших горных переходов. В мои четырнадцать меня совершенно не удивляет, что она, такая маленькая, хрупкая и тоненькая, бывшая старше меня на целую жизнь, легко и быстро перемещается по горным склонам. Она естественна и грациозна, как горная козочка - её ноги никогда не устают. Только повзрослев, понимаю, что она просто не жалуется - не умеет, в силу своей интеллигентности.
«Интеллигентность - это способ жить, не мешая жить другим». Фраза лектора
Юрия Бурлана заставила меня сразу же вспомнить о ней - другой, более точной человеческой иллюстрации данного понятия именно в таком контексте как в
системно-векторной психологии, я никогда не встречала. А ведь все время мысленно билась над разгадкой её загадки.
* * *
Колеса бортовой машины утопают в грязи больше чем наполовину. Водитель предупредил при посадке: «Условие одно - не смотреть вниз!» Я терплю ровно полдороги, тем более что ужасающее в своей красоте и величии зрелище открывается справа - горные серпантины, обрывы и расстилающийся снизу безграничный простор. Зато в открытой машине, сидя на свободно движущейся под моим бараньим весом доске-сиденье, меня не укачивает - не до этого! Полюбопытствую я, взглянув под колеса, явно зря - станет ещё страшнее: резкие движения двигателя, брызги грязи, скопившейся на грунтовой дороге в глубоких ямах после ливня, и нежелание уйти в пропасть. Не хочу катапульты - хочу остаться и добраться доверху.
Я знаю, наверху меня ждет сводящий с ума запах горных трав и грибов, заваренный в лесной сторожке горный чай и нетронутый орешник - ешь, не хочу! Таким способом она лечит мне насморк. Это самый приятный метод лечения. Своим детям впоследствии я смогу предложить только капли.
* * *
- Тебе посылка, сходи на почту.
Строительный конструктор, о котором я мечтала почти год, наконец, мой! Каких только конструкций не возвожу: деревянные рубленые дома с зеленой крышей, летние веранды. Материал маленьких белых бревен теплый и гладкий на ощупь, но больше всего мои пальцы любят игрушечную черепицу. И запах, от неё исходящий. Даже прожив жизнь, я могу легко его вспомнить.
Все почтовые служащие знают меня по имени. Часто бываю на почте - получаю волшебные детские посылки: «Леночка пришла!»
* * *
В дверь звонят.
- Я открою!
До Нового года часов шесть. На пороге сюрприз, прыгаю и визжу от восторга - она с огромной, перевязанной бельевой веревкой, резко пахнущей, зеленой мохнатой сосной!
- Командир корабля меня обсмеял, дорогая: «С ума ты сошла, бабка? В Белоруссию с деревом летишь?» Я объяснила - впустил, но удивлялся даже на выходе.
Мы спешно ставим сосну в трехлитровую банку и выволакиваем с антресолей коробку с игрушками.
* * *
Весенние мартовские бандероли пахнут особенно - прелостью и цветами.
Бережно снимаю с маленького сверточка сургучную крошащуюся под пальцами печать, разрезаю бечевку, разворачиваю коричневую жесткую шелестящую бумагу, извлекаю завернутый в тряпочку тугой сверток. Аккуратно снимаю влажную ткань, слой за слоем и, наконец, достаю… синие цветы - подснежники. У меня всегда есть первые, когда вокруг ещё лежит снег, и о них никто пока не мечтает. Они теряют за пересылку всего пару лепестков.
* * *
- Деточка, я подарю тебе свою гитару, хочешь? Играть просто, ты быстро освоишь пару аккордов.
Купила новые струны, натянула их для меня. Настроила. Она самоучка. Училась играть по самоучителям ещё в юности, а опыта набиралась в туристических походах. В 64 она ещё ходила в пеший поход на Домбай. На фото тонкая подтянутая строгая девушка в черном трико.
Мне она пела свои любимые - «Червона рута» и «На позицию девушка провожала бойца». Её боец погиб в 44-м.
* * *
Осенние посылки тяжелые, иногда мокрые и пахнут характерно - забродившим вином. Надо быстро донести их до дому, распаковать и съесть. Виноград никогда не портится за перелет, разве что самый деликатный - Дамские пальчики. Не знаю, кто как, я обожаю Мускат Янтарный, Кардинал и Викторию.
В каждой посылке всегда открытка.
Они хранятся в моем почтовом блокноте. В них круглым неровным почерком короткие поздравления, новости и последние яркие впечатления об интересном.
* * *
- Я у тебя здесь как в санатории - столько книг!
Читает днями и ночами. С юности особенно любит Достоевского. Я по её примеру тоже.
- Леночка, а что это твой компьютер? Покажи мне, пожалуйста.
Любознательна, ей 89.
* * *
У меня
сложное детство - много плачу, много думаю не о детском, замкнута, не очень общительна, не слишком понятна людям. Да и они мне не особо интересны. Только она всегда понимала. Без слов.
Свет моего детства - она. Яркими вспышками, всегда неожиданная, добрая и заботливая.
Покупающая для меня к моему приезду домашнее молоко - её 30-тилетняя девочка приехала, худенькая, откормить надо. А в самой 30 кг.
* * *
Разломы её души я наблюдаю нечасто. Она их прячет в силу своей интеллигентности. Иногда тихая улыбка окончательно сходит с её лица, и в глазах появляется боль. Вопросы я не задаю - сама такая.
У каждого свой метод. Она уходит в лес, на несколько дней, её работа ей это позволяет. Я жду.
Возвращается всегда обновленная, с милой улыбкой. И только в глаза улыбка вернется намного позже.
* * *
Уходит она постепенно. Всегда на своих ногах, но уже быстро устает и помногу спит. Подсознательно я понимаю, но не готова отпустить. Наши роли сменились - теперь забочусь я, а она принимает заботу, но никогда не просит о помощи.
- Я так плохо себя чувствую, Леночка.
Первая слабая жалоба за всю жизнь. Еду. Температурит, бредит. Отек легких.
- Не мучай меня больницами, обещай.
Обещаю. Колю, мою, расчесываю, подсаживаю, боюсь, чтобы не было пролежней, держу сидя, поддерживаю голову как у младенца. Массажирую ноги.
- Чтобы они не болели, когда вы встанете.
- Я уже не встану, Леночка.
Самоуверенна - не хочу принимать. Ночами машу над ней опахалом - не может дышать.
- Не надо, милая, может, я так скорей умру.
Не о чем не просит: ни о питье, ни о еде, ни о тепле. Уходит как жила - интеллигентно.
- Может попить?
- Можно.
- Может накрыть ещё одним одеялом?
- Да, хорошо бы.
- На горшок хотите?
- Хочу.
Путаю время, дни и ночи. Забываюсь, падаю, бьюсь лбом об пол. Ночами трудно - читаю над ней молитвы. Уже не о здравии, а о легком уходе.
- Ночью болело что-нибудь?
- Да, боль ходила по всему телу.
- Завтра придет батюшка. Дотерпите?
- Дотерплю. А потом умру, не буду больше тебя мучить.
* * *
- Сожги письма Вениамина.
- Ему сообщить?
- Он умер два года назад.
Восемьдесят девять лет. Иссохший наполовину живой человеческий организм? Умирающая женщина думает о любимом. Не могу сказать о ней «старая» - она моложе всех моих знакомых. Я восхищена и мне страшно одновременно, я не думала, что так бывает. Думала, с возрастом атрофируется не только тело, но и душа. Я на неё похожа - такая же
зрительница. Не знаю, радоваться ли таким перспективам - способности любить?..
* * *
Не понимаю, почему говорят «последний вздох». Выдох. Её рука остается в моей. Я не победила - победила она, та, что ходит со своей косой.
Оно и понятно - время, возраст. Мне говорят: «Не может же она жить вечно?» Как-то не думала об этом, отбивая её от смерти. Думала о том, что не могу остаться без неё.
Её уже нет, а синяки и ссадины на моем теле не сходят ещё долго - на лбу и на ногах от зажатого между ног горшка.
* * *
О смерти не принято говорить? Процесс умирания - это табу?
Может и правильно. Жизнь - она для счастья.
Она и была для меня счастьем. Не только для меня - для всех, кто был с ней знаком. Для всех старалась, сама доброта, мать Тереза - моя бабушка. Зоя. Моё любимое имя. Год умирала снова и снова в моих снах. После было тяжело учиться жить самой. Сбились прицелы, смешались критерии добра и зла, потеряла ориентир. Долго пыталась разгадать её секрет. Я думала, она ангел.
Я разгадала её загадку. Эта разгадка давалась мне труднее всех. Потому что близко и дорого. Развитая анально-кожно-зрительная звуковичка. Верующая, кроткая, ограничивающая себя во всем, старательная, усердная, любознательная, добрая, интеллигентная. Пережившая голодомор, войну и смерть близких. Моя двоюродная бабушка, так и не вышедшая замуж и не родившая собственного ребенка. Мой всегдашний жизненный ориентир.
Не ангел - человек, воспринимаемый окружающими как святая. Согласно
системно-векторной психологии просто развитая векторально. Добрая, сострадательная, эмоциональная и умеющая любить в зрительном векторе. Заботливая, совестливая и честная - в анальном. Щедрая в развитом кожном. Тихая, глубокая, православная верующая, ищущая в религии свои ответы, - пытающаяся реализоваться в звуковом.
Не ангел - человек, каких мало.
Развитых мало - редко встречаемый тип людей. Но есть. Люди их чувствуют. К ним тянутся - они очень красивы и гармоничны в своей духовной сути.
Мне повезло, что она была рядом в пору моего взросления. Мне повезло, что она любила меня.
Может быть, уже в этом году, через восемь лет после её ухода, я смогу повесить на стену её портрет, написанный маслом человеком, который её любил? Не молодую девушку Зою, не зрелую женщину, а старую, морщинистую, 86-летнюю старуху с притягательным восхитительно-ярким зрительным и одновременно глубоким звуковым взглядом любимых зеленых глаз.
Статья написана по материалам тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.
Мне понравилось - поставить «сердечко»:Мне понравилось - отправить этот пост в социальные сети: