Аннотация первого читателя
Будучи однажды спрошен, что нравится в книгах, которые делаю, я задумался. Пожалуй, сформулировать можно в трех словах: природа, приключения, история. Точнее в четырех: природа, приключения, история и взаимоотношение человека с первыми тремя. Затем последовал вопрос: какие книги, включающие эти четыре пункта, повлияли на мое мировоззрение в детстве, отрочестве и т.д.? И мы с собеседником увязли в этой теме надолго, потому что слишком большой диапазон - от, например Вильяма Виллиса и его "На плоту через океан" до Леонида Соловьева и его "Повести о Ходже Насреддине"; от Ивана Ефремова с "На краю Ойкумены" до рассказов и повестей Джека Лондона. От "Опасного беглеца" Эммы Выгодской и "Тайного посла " Владимира Малика до книг Джеральда Даррелла и путевых кругосветных заметок Иржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда. Наконец от двух класснейших повестей Чабуа Амирэджиби, названных по именам главных героев, до "Наполеона" и "Талейрана" Владимира Тарле и того же "Очарованного странника" Николая Лескова. Как-нибудь, наверное, стоит сесть и сделать список любимых книг. Их и перечитывать - всегда удовольствие.
Но, вернувшись к первому вопросу, я задумался над движущей силой, которая сажает на стул и заставляет безотрывно корпеть над книжкой, переводя или редактируя, иногда по девять часов кряду день за днем. Этих движущих сил две: интерес и потребность делиться тем, что захватывает.
Путь от читателя книг к их написателю (точнее переводчику, редактору и т.д.) был довольно простым. Оказавшись впервые в том же Непале, аккурат, когда там свергали короля и превращали единственную индуистскую монархию в республику, я был поражен всем - от ландшафта до политики, от истории до религий. Ощущениями хотелось поделиться. Но нескольких писательских опытов (опусов) вполне хватило, чтобы понять, что в описании эмоций, внутреннего состояния и переживаний я далеко не Кастанеда. Вдобавок некоторые увиденные вещи вообще оставались за гранью понимания, а помочь их понять особо было некому. И это раздражало.
Стоило обратиться к литературе. Перечитав почти все, что имелось на русском языке по региону в целом - от песселевских "Путешествий в Мустанг и Бутан" и "Народов Непала" Марка Габорио до "Алтай - Гималаи" Рериха и, прости господи, фантазий Мулдашева (тут меня надолго не хватило), я в какой-то момент открыл дверь. Дверь это была в книжную лавку в Катманду. И тут я пропал! После одной двери последовали другие - в пропыленных катмандинских книжных меня даже стали узнавать в обветренное в горах лицо. Именно за этими дверями выяснилось, что тот же Райнхольд Месснер написал не только "Хрустальный горизонт" и что в противовес "Семь лет в Тибете" Харрера есть "Восемь лет в Тибете" Ауфшнайтера и т.д. и т.п. Оказалось, столько потрясающих и захватывающих книг существует, о которых у нас никто ничего не знает и даже не слышал, что…
В рассказы о горных похождениях я начал вкраплять сведения и истории, почерпнутые из этих самых книг, и количество читателей резко увеличилось. В какой-то момент критическая масса прочитанного взяла верх, и стало понятно: этим неизвестным (или даже известным) авторам стоит дать возможность говорить на русском языке.
Вряд ли я когда-либо предприму такое количество авантюр, как Борис Лисаневич, замечательно, хотя и несколько однобоко описанный Мишелем Песселем в книге "Тигр на завтрак". Вряд ли или окажусь "За бортом по своей воле", как Ален Бомбар, или привезу "Зоопарк в моем багаже", как Даррелл. Но дать возможность интересным людям говорить на моем языке я могу. Я хочу. И даже теперь уже где-то я должен. (Черт, прям манифест какой-то…) Так все и началось. Я сосредоточился на реальных историях. И пока чуть сузил тему, ограничившись Азией (почему - отдельная история).
Все книги, к которым приложил руку, интересны. Это аксиома. (Было одно исключение, чисто конъюнктурное.) Ибо скучно тратить время на неинтересные книги. Но есть и интересные, и любимые. О планах говорить не стоит, их много, не будем смешить бога. Давайте об уже сделанных.
Не раз в отзывах о книгах и за глаза меня называют переводчиком альпинистской литературы. Это неправильно. Из на данный момент десяти сделанных мною книг с альпинизмом связаны меньше половины, даже если в них встречаются слова "альпинист" или "Гималаи".
Просто так сложилось, что в экзотических странах и больших горах случаются большие и экзотические истории. И альпинизм тут, как говорится, постольку-поскольку. Технически сам по себе альпинизм мне совершенно неинтересен. Ни как читателю, ни как переводчику. Все эти провешенные веревки и вбитые крючья, все эти "я что-то там покорил" и категории трудности вроде 7В+ и прочие е2-е4 - тоска смертная. Но когда альпинизм оказывается связан с историей, приключениями, личностью, ее развитием, когда он становится способом (само)познания, и - самое главное - когда автор все это в состоянии интересно рассказать, это совсем другое дело. Это - см. выше - природа, приключения, история и взаимоотношение человека с этими вещами.
Раз уж сегодня День гор и раз уж получается многабукофф, расскажу об одной любимой и интересной сделанной книге (об остальных - в следующий раз). Назовем это аннотацией первого читателя и в какой-то степени чуть-чуть соавтора. Ведь переводчик и редактор фактически оказываются первыми читателями переведенной книги. (Это вообще очень интересная тема.) Тем более что книга совершенно неожиданно победила в книжном конкурсе в одной из номинаций на фестивале "Вертикаль". И тем более что я должен был быть только редактором, но поневоле стал сопереводчиком. Итак, "Письма из Гималаев". Да-да, книга того самого Месснера, который не только "Хрустальный горизонт"…
На интересные истории, как и на красивые горы, подсаживаешься. И слезть не получается ни в прямом, ни в переносном смысле. А когда попадаешь в красивые горы, где интересные истории происходят, это удовольствие в квадрате. И слезать с них во всех смыслах не хочется.
Тут много плюсов. Например, желаю я давно и страстно оказаться у подножия Эвереста с северной, тибетской стороны. Походить там надо, посмотреть, почувствовать (это уже из области профессионально-переводческого - желательно знать реалии - о чем переводишь). Но денег так много нет, с собой в качестве (бес)полезной нагрузки в экспедицию никто не берет, так можно хотя бы, работая над книгой, оказаться там. Получается вполне объективная реальность, правда, не данная в ощущениях. Ощущения пока случались с южной, то есть непальской, стороны. Тем не менее, книга - какой-никакой выход.
Так вот, возвращаясь к теме… Наблюдать за Месснером очень интересно. Особенно зная его относительно неплохо по книгам и совсем плохо и чуть-чуть лично. Он поднял альпинизм на такие в буквальном смысле слова высоты, написал так много книг о своих восхождениях, что, казалось бы, все. Что дальше? А дальше он сошел с вертикали и двинулся по горизонтали, причем, извините за каламбур, не поверхностно, но вглубь. Месснер вообще хорош тем, что как автор никогда не плосок, но трехмерен. И когда он достаточно рассказал о своих переживаниях - а ему было что сообщить, дал возможность говорить другим - тем, скажем так, на ком он рос как восходитель и как личность.
Отличительная черта профессионала в любой сфере - знание истории предмета. Не важно, будь то музыка, инженерное дело, альпинизм... Второе - уважение к предтечам. "Письмами из Гималаев" Месснер эти тезисы блестяще доказывает. Он однажды сказал про альпиниста, о котором написал книгу, - "о нем никто не вспомнил, поэтому это сделал я".
Когда я заканчиваю работать над классной книгой, помимо удовлетворения, испытываю сожаление - почему текст закончился? Ведь хочется больше. В случае "Писем" это чувство еще острее. Всего триста страниц, которые проглатываются быстро. История исследований Гималаев, поданная через личные истории - личные письма исследователей, первопроходцев, начиная с XIX века. Срез эпохи - от британского заносчивого джентльменства в горах до немецко-бюргерской педантичности в картографировании и сборе образцов. От побед до трагедий. О трудностях и радости. От альпинизма к высокогорному туризму. Читаешь, и приоткрывается завеса - книга дает отсылки на множество удивительных историй, и уже знаешь, что будешь искать дальше, что стоит почитать.
Этими тремястами страницами Месснер лишь положил начало, за что ему огромное спасибо. Стоит сделать, возможно, пару объемных томов таких писем, снабдив их хотя бы краткой биографической справкой - кто чем известен. Историю в целом нужно знать, но не сухие и скучные даты, а наполненные жизнью события. За счет таких книг история оживает.
Акварель, написанная одним из героев книги. "В монастыре в районе Нгари Корсум, Западный Тибет, 1855 год"
Больше картин и фотографий - в презентации
Но, вернувшись к первому вопросу, я задумался над движущей силой, которая сажает на стул и заставляет безотрывно корпеть над книжкой, переводя или редактируя, иногда по девять часов кряду день за днем. Этих движущих сил две: интерес и потребность делиться тем, что захватывает.
Путь от читателя книг к их написателю (точнее переводчику, редактору и т.д.) был довольно простым. Оказавшись впервые в том же Непале, аккурат, когда там свергали короля и превращали единственную индуистскую монархию в республику, я был поражен всем - от ландшафта до политики, от истории до религий. Ощущениями хотелось поделиться. Но нескольких писательских опытов (опусов) вполне хватило, чтобы понять, что в описании эмоций, внутреннего состояния и переживаний я далеко не Кастанеда. Вдобавок некоторые увиденные вещи вообще оставались за гранью понимания, а помочь их понять особо было некому. И это раздражало.
Стоило обратиться к литературе. Перечитав почти все, что имелось на русском языке по региону в целом - от песселевских "Путешествий в Мустанг и Бутан" и "Народов Непала" Марка Габорио до "Алтай - Гималаи" Рериха и, прости господи, фантазий Мулдашева (тут меня надолго не хватило), я в какой-то момент открыл дверь. Дверь это была в книжную лавку в Катманду. И тут я пропал! После одной двери последовали другие - в пропыленных катмандинских книжных меня даже стали узнавать в обветренное в горах лицо. Именно за этими дверями выяснилось, что тот же Райнхольд Месснер написал не только "Хрустальный горизонт" и что в противовес "Семь лет в Тибете" Харрера есть "Восемь лет в Тибете" Ауфшнайтера и т.д. и т.п. Оказалось, столько потрясающих и захватывающих книг существует, о которых у нас никто ничего не знает и даже не слышал, что…
В рассказы о горных похождениях я начал вкраплять сведения и истории, почерпнутые из этих самых книг, и количество читателей резко увеличилось. В какой-то момент критическая масса прочитанного взяла верх, и стало понятно: этим неизвестным (или даже известным) авторам стоит дать возможность говорить на русском языке.
Вряд ли я когда-либо предприму такое количество авантюр, как Борис Лисаневич, замечательно, хотя и несколько однобоко описанный Мишелем Песселем в книге "Тигр на завтрак". Вряд ли или окажусь "За бортом по своей воле", как Ален Бомбар, или привезу "Зоопарк в моем багаже", как Даррелл. Но дать возможность интересным людям говорить на моем языке я могу. Я хочу. И даже теперь уже где-то я должен. (Черт, прям манифест какой-то…) Так все и началось. Я сосредоточился на реальных историях. И пока чуть сузил тему, ограничившись Азией (почему - отдельная история).
Все книги, к которым приложил руку, интересны. Это аксиома. (Было одно исключение, чисто конъюнктурное.) Ибо скучно тратить время на неинтересные книги. Но есть и интересные, и любимые. О планах говорить не стоит, их много, не будем смешить бога. Давайте об уже сделанных.
Не раз в отзывах о книгах и за глаза меня называют переводчиком альпинистской литературы. Это неправильно. Из на данный момент десяти сделанных мною книг с альпинизмом связаны меньше половины, даже если в них встречаются слова "альпинист" или "Гималаи".
Просто так сложилось, что в экзотических странах и больших горах случаются большие и экзотические истории. И альпинизм тут, как говорится, постольку-поскольку. Технически сам по себе альпинизм мне совершенно неинтересен. Ни как читателю, ни как переводчику. Все эти провешенные веревки и вбитые крючья, все эти "я что-то там покорил" и категории трудности вроде 7В+ и прочие е2-е4 - тоска смертная. Но когда альпинизм оказывается связан с историей, приключениями, личностью, ее развитием, когда он становится способом (само)познания, и - самое главное - когда автор все это в состоянии интересно рассказать, это совсем другое дело. Это - см. выше - природа, приключения, история и взаимоотношение человека с этими вещами.
Раз уж сегодня День гор и раз уж получается многабукофф, расскажу об одной любимой и интересной сделанной книге (об остальных - в следующий раз). Назовем это аннотацией первого читателя и в какой-то степени чуть-чуть соавтора. Ведь переводчик и редактор фактически оказываются первыми читателями переведенной книги. (Это вообще очень интересная тема.) Тем более что книга совершенно неожиданно победила в книжном конкурсе в одной из номинаций на фестивале "Вертикаль". И тем более что я должен был быть только редактором, но поневоле стал сопереводчиком. Итак, "Письма из Гималаев". Да-да, книга того самого Месснера, который не только "Хрустальный горизонт"…
На интересные истории, как и на красивые горы, подсаживаешься. И слезть не получается ни в прямом, ни в переносном смысле. А когда попадаешь в красивые горы, где интересные истории происходят, это удовольствие в квадрате. И слезать с них во всех смыслах не хочется.
Тут много плюсов. Например, желаю я давно и страстно оказаться у подножия Эвереста с северной, тибетской стороны. Походить там надо, посмотреть, почувствовать (это уже из области профессионально-переводческого - желательно знать реалии - о чем переводишь). Но денег так много нет, с собой в качестве (бес)полезной нагрузки в экспедицию никто не берет, так можно хотя бы, работая над книгой, оказаться там. Получается вполне объективная реальность, правда, не данная в ощущениях. Ощущения пока случались с южной, то есть непальской, стороны. Тем не менее, книга - какой-никакой выход.
Так вот, возвращаясь к теме… Наблюдать за Месснером очень интересно. Особенно зная его относительно неплохо по книгам и совсем плохо и чуть-чуть лично. Он поднял альпинизм на такие в буквальном смысле слова высоты, написал так много книг о своих восхождениях, что, казалось бы, все. Что дальше? А дальше он сошел с вертикали и двинулся по горизонтали, причем, извините за каламбур, не поверхностно, но вглубь. Месснер вообще хорош тем, что как автор никогда не плосок, но трехмерен. И когда он достаточно рассказал о своих переживаниях - а ему было что сообщить, дал возможность говорить другим - тем, скажем так, на ком он рос как восходитель и как личность.
Отличительная черта профессионала в любой сфере - знание истории предмета. Не важно, будь то музыка, инженерное дело, альпинизм... Второе - уважение к предтечам. "Письмами из Гималаев" Месснер эти тезисы блестяще доказывает. Он однажды сказал про альпиниста, о котором написал книгу, - "о нем никто не вспомнил, поэтому это сделал я".
Когда я заканчиваю работать над классной книгой, помимо удовлетворения, испытываю сожаление - почему текст закончился? Ведь хочется больше. В случае "Писем" это чувство еще острее. Всего триста страниц, которые проглатываются быстро. История исследований Гималаев, поданная через личные истории - личные письма исследователей, первопроходцев, начиная с XIX века. Срез эпохи - от британского заносчивого джентльменства в горах до немецко-бюргерской педантичности в картографировании и сборе образцов. От побед до трагедий. О трудностях и радости. От альпинизма к высокогорному туризму. Читаешь, и приоткрывается завеса - книга дает отсылки на множество удивительных историй, и уже знаешь, что будешь искать дальше, что стоит почитать.
Этими тремястами страницами Месснер лишь положил начало, за что ему огромное спасибо. Стоит сделать, возможно, пару объемных томов таких писем, снабдив их хотя бы краткой биографической справкой - кто чем известен. Историю в целом нужно знать, но не сухие и скучные даты, а наполненные жизнью события. За счет таких книг история оживает.
Акварель, написанная одним из героев книги. "В монастыре в районе Нгари Корсум, Западный Тибет, 1855 год"
Больше картин и фотографий - в презентации
Click to view