Марихуана и смерть
Как-то, нажравшись печенек с травой, я решил что умираю. Это теперь вы все такие умные: ха-ха, Яша, от марихуаны не умирают. От героина перестают дышать, от кокаина донюхиваются до инфарктов, от аспирина - истекают кровью, а от марихуаны - только мутные истории в интернете. Вот не знает медицинская наука такого случая, чтобы кто-то коньки на траве отбросил. Скорее оливье пережрёшь с летальным исходом, чем траву перекуришь.
Но в тот раз, все было совсем по другому. Мы купили шоколадный торт - который из порошка, высыпали его в форму, налили воды и замешали туда унцию «тряпок»: дешевой травы. Вот прям с семенами-палками и замешали. Нет, мы её, конечно, перед этим покрошили помельче, не в первый раз пироги пекём.
Сто восемьдесят пять градусов и сорок минут спустя получился отличный шоколадный торт - ну на вид шоколадный. На вкус - как футбольное поле нашей школы.
Пока я думал о том, откуда я знаю какое на вкус футбольное поле нашей школы, некоторые голодающие сожрали по два-три куска.
Я еле проглотил один. Думаю, это меня и спасло тогда.
Сидим значит на кухне, болтаем, хихикаем. Чем дольше сидим, тем громче болтаем, тем чаще хихикаем. Чем громче хихикаем, тем чаще болтаем, тем дольше сидим. Каждое движение порождает волны смеха, сводит дыхание, обволакивает голову прозрачной, тёплой ватой. Смех кругами расходится в другие комнаты, отражается оттуда буйным хохотом, криками.
Че-т громко кричат. Кричат так, как будто кого-то режут.
Мы втягиваем головы в плечи.
Соседи услышат - придут жаловаться. Придут жаловаться - увидят, что мы обдолбанные. Увидят нас такими - вызовут ментов. Приедут менты и...
- Мне не нравится! Не нравится! Стоп! Остановите это!
- Чего она орёт?..
- Пережрала... Аня! Перестань орать!
- Остановиииитееее! Умирааааааю! Я хочу чтобы это прекратилось!
- Аня, харэ кричать. Сейчас из-за твоих воплей менты нагрянут.
- Ты че, дурак? Зачем её ментами пугаешь? Не видишь - она еще сильнее орёт... Аня! Анечка! Щас все будет хорошо.
- Правда?
- Честно-честно... ты сколько кексиков-то слопала?.. Да не ори ты! Чёрт...
- Пойдём, в сортир её отведём. Побрызгаем водичкой. Там и крики её не так слышно будет.
В сортире, перед раковиной стояли я, Саша и Юлька с максимально распахнутыми варежками, мычали «ааа-аа-а» и светили в зеркало фонариком. Это я пытался определить если у меня не закрывается горлышко. Накрывало так сильно, что казалось, что я перестаю дышать. Это очень нервирует, знаете ли, когда перестаёшь дышать. Поэтому я заставлял окружающих разевать пасть вместе со мной - и сравнивал диаметры. У них было явно шире - ржали они как кони - так что, я требовал звонить санитарам.
В эту тёплую, дружественную обстановку доставили кричащую Аню.
Место у раковины было занято нами, а в ванной лежал Славик и на лоб ему тонкой струйкой вытекала холодная водичка.
Аня осёклась, замолчала. Славик с журчанием выплюнул серебристую змейку воды, прямо ей под ноги.
- Все! - прошептала Аня, - я больше не могу!
Хлопнула входная дверь.
Наступила благолепная тишина.
- Куда она побежала-то? - нехотя спросил кто-то, - февраль за окном, замерзнет.
Пока обсудили её шансы на выживание, нашли добровольцев для спасательной экспедиции, перекусили, посмотрели мультики - Аня вернулась.
- А я на улицу и не выходила - поднялась наверх и на лестничном пролёте, прям под крышей сидела, в себя приходила. Там тихо, темно...
- Че, скучно стало?
- Нет... - Аня с всхлипом набрала в легкие воздух, - Страшно. Там - тихо, темно...
На следующее утро, в дверь все же постучались соседи. Оказалось, что и менты ночью приходили. Сосед с последнего этажа повесился - на тёмном лестничном пролёте, прям под крышей.
- ...шошеди шказали, оштавил запишку, - говорил я сквозь белую пену, ездя себе по физии щеткой, - мол в шмерти моей прошу винить шкуку, грушть и одиночесштво...
- Все правильно. Наша жизнь скучна и однообразна, - сказал Славик и с журчанием выплюнул серебристую змейку воды прямо мне под ноги, - жаль, они там с Аней не пересеклись. Скуку и одиночество как рукой бы сняло.
- Может и пересеклись...
- Чего? - испуганно булькнул Славик, - Как?
- Ну ведь там тихо было, темно... Она там сидела, в себя приходила, а он висел... из себя... выходил...
- Да иди ты на хуй, Яша, - сказал Славик, - далеко, далеко иди. Только сначала бутерброд какой-нибудь принеси мне. Можешь прямо издалека в воду кинуть. Шутник, блядь.
Но в тот раз, все было совсем по другому. Мы купили шоколадный торт - который из порошка, высыпали его в форму, налили воды и замешали туда унцию «тряпок»: дешевой травы. Вот прям с семенами-палками и замешали. Нет, мы её, конечно, перед этим покрошили помельче, не в первый раз пироги пекём.
Сто восемьдесят пять градусов и сорок минут спустя получился отличный шоколадный торт - ну на вид шоколадный. На вкус - как футбольное поле нашей школы.
Пока я думал о том, откуда я знаю какое на вкус футбольное поле нашей школы, некоторые голодающие сожрали по два-три куска.
Я еле проглотил один. Думаю, это меня и спасло тогда.
Сидим значит на кухне, болтаем, хихикаем. Чем дольше сидим, тем громче болтаем, тем чаще хихикаем. Чем громче хихикаем, тем чаще болтаем, тем дольше сидим. Каждое движение порождает волны смеха, сводит дыхание, обволакивает голову прозрачной, тёплой ватой. Смех кругами расходится в другие комнаты, отражается оттуда буйным хохотом, криками.
Че-т громко кричат. Кричат так, как будто кого-то режут.
Мы втягиваем головы в плечи.
Соседи услышат - придут жаловаться. Придут жаловаться - увидят, что мы обдолбанные. Увидят нас такими - вызовут ментов. Приедут менты и...
- Мне не нравится! Не нравится! Стоп! Остановите это!
- Чего она орёт?..
- Пережрала... Аня! Перестань орать!
- Остановиииитееее! Умирааааааю! Я хочу чтобы это прекратилось!
- Аня, харэ кричать. Сейчас из-за твоих воплей менты нагрянут.
- Ты че, дурак? Зачем её ментами пугаешь? Не видишь - она еще сильнее орёт... Аня! Анечка! Щас все будет хорошо.
- Правда?
- Честно-честно... ты сколько кексиков-то слопала?.. Да не ори ты! Чёрт...
- Пойдём, в сортир её отведём. Побрызгаем водичкой. Там и крики её не так слышно будет.
В сортире, перед раковиной стояли я, Саша и Юлька с максимально распахнутыми варежками, мычали «ааа-аа-а» и светили в зеркало фонариком. Это я пытался определить если у меня не закрывается горлышко. Накрывало так сильно, что казалось, что я перестаю дышать. Это очень нервирует, знаете ли, когда перестаёшь дышать. Поэтому я заставлял окружающих разевать пасть вместе со мной - и сравнивал диаметры. У них было явно шире - ржали они как кони - так что, я требовал звонить санитарам.
В эту тёплую, дружественную обстановку доставили кричащую Аню.
Место у раковины было занято нами, а в ванной лежал Славик и на лоб ему тонкой струйкой вытекала холодная водичка.
Аня осёклась, замолчала. Славик с журчанием выплюнул серебристую змейку воды, прямо ей под ноги.
- Все! - прошептала Аня, - я больше не могу!
Хлопнула входная дверь.
Наступила благолепная тишина.
- Куда она побежала-то? - нехотя спросил кто-то, - февраль за окном, замерзнет.
Пока обсудили её шансы на выживание, нашли добровольцев для спасательной экспедиции, перекусили, посмотрели мультики - Аня вернулась.
- А я на улицу и не выходила - поднялась наверх и на лестничном пролёте, прям под крышей сидела, в себя приходила. Там тихо, темно...
- Че, скучно стало?
- Нет... - Аня с всхлипом набрала в легкие воздух, - Страшно. Там - тихо, темно...
На следующее утро, в дверь все же постучались соседи. Оказалось, что и менты ночью приходили. Сосед с последнего этажа повесился - на тёмном лестничном пролёте, прям под крышей.
- ...шошеди шказали, оштавил запишку, - говорил я сквозь белую пену, ездя себе по физии щеткой, - мол в шмерти моей прошу винить шкуку, грушть и одиночесштво...
- Все правильно. Наша жизнь скучна и однообразна, - сказал Славик и с журчанием выплюнул серебристую змейку воды прямо мне под ноги, - жаль, они там с Аней не пересеклись. Скуку и одиночество как рукой бы сняло.
- Может и пересеклись...
- Чего? - испуганно булькнул Славик, - Как?
- Ну ведь там тихо было, темно... Она там сидела, в себя приходила, а он висел... из себя... выходил...
- Да иди ты на хуй, Яша, - сказал Славик, - далеко, далеко иди. Только сначала бутерброд какой-нибудь принеси мне. Можешь прямо издалека в воду кинуть. Шутник, блядь.