Деньги из мусора, или Хлам vs. ностальгия
На еженедельной нальчикской ярмарке «блошиный рынок» появился, наверное, одновременно с ней самой. Во всяком случае, как минимум пара импровизированных прилавков в виде расстеленных на асфальте тряпочек с горками, горстями, стопками и кучками всякой всячины была всегда. Раньше еще был целый ряд на Зеленом рынке, но его уже вроде как нет.
В воскресенье я попала на ярмарку - проходом из бювета решила заскочить за зеленью - ну и заодно прошлась по всем рядам и обнаружила, что «блошиный рынок» разросся и едва ли не превосходит саму ярмарку площадью. Да и разнообразием товаров, которые, если быть уж совсем честной, по большей части мусор. А что? Кто-то делает деньги из воздуха, а кто-то и из мусора.
Интерес вызвала у меня, в первую очередь, политика ценообразования. Как оказалось, большинство продавцов ориентируются на спрос.
Из подслушанной беседы одной из продавщиц с потенциальной покупательницей (пока мы с мужем разглядывали артефакты весьма важные - значки октябрят, пионеров и много кого еще):
- Почем у вас вот эти нитки? - спросила тетенька в широкополой шляпе с пыльным искусственным цветком сбоку.
Она указывала на нежно-коричневую от времени катушку некогда белых ниток.
- Чистый хлопок! - зачем-то уточнила продавщица в затертом джинсовом костюме с облезшим местами все еще золотистым «крабом» в волосах, похожих на паклю. - 50 рублей.
- А за 30 купите? - спросила «шляпная» тетка.
- В смысле?
- Ну вот у меня таких катушек в сумке несколько. Купите по 30?
- Мне-то они зачем? Я эти уже не в первый раз выставляю на продажу! - возмутилась продавщица, скривив ярко накрашенные красным губы.
Особенно умилила эта фраза «выставляю на продажу». Будто не мусор она вынесла да еще и денег за него просит, а некие очень важные вещи, которых ни у кого в целом свете больше нет, и оттого она может оперировать громкими фразами и поучать глуповатых покупателей.
Женщина с мешком ненужных ниток удалилась, но ее место тут же заняла другая.
- А сколько просите вот за эти ложки? - спросила проходившая мимо дама в длинной юбке и с повязанным на лоб замысловатой полоской платком.
(среди прочего хлама на линялой красной тряпке «витрины» лежала приоткрытая коробка с недокомплектом сияющих желтых чайных ложек)
- Прошу тыщу триста, а отдам, за сколько дадут, - ответила тетка-продавщица.
- Это за сколько? - заинтересовалась потенциальная покупательница.
- Так а я ж откуда знаю? - возмутилась продавщица.
- Это как? - опешила покупательница.
- Ну вот вы бы сколько дали?
- Я? Понятия не имею, - стушевалась покупательница.
- Как это так? - продолжала напирать продавщица. - Вы же какую-то сумму определили, когда посмотрели на ложки!
Дальше я не слушала, хихикая пошла к следующему «прилавку».
Значков мы с мужем купили у дядечки, явно на том специализирующемся (хобби у моего спутника жизни такое вот образовалось - не только собирать, но и иногда носить советские значки). Я тоже не сдержала ностальгический порыв - выбрала себе парочку металлических литераторов, он же обрел что-то звездчато-советское. Но на этом решили не останавливаться и пошли осматривать ассортимент прочих «лавок».
Одежда, выцветшая, прохудившаяся, порой, будто бы вызволенная из мусорных контейнеров, перемежалась с тарелками, сервизами, начинкой старых киндерсюрпризов, одиночными и даже парными дешевыми сережками, кольцами, разного рода «блестяшками». Из коробки со старыми облезлыми пуговицами одиноко взирала на прохожих узнаваемая круглая баночка - бальзам «Звездочка». Не знаю, на кого рассчитывал продавец. Может, на тех, кто не в курсе, что в аптеках ее по-прежнему продают.
Изредка попадались вполне стоящие вещи. Например, вот наткнулись мы на металлические блюда - бронза, медь или что там может быть такого цвета - расписанные цветами. На них даже сохранились ценники и указание, что сделано сие счастье в Индии. Просил, правда, за них продавец аж по 800 и по 1000 за штуку.
Можно найти среди прочего и старые фотоаппараты, и радиоприемники, и мобильные телефоны. Подозреваю, последние могут быть добыты не самыми законными способами. Еще видела кое-где рваные или перекушенные зарядки на телефоны.
Уже на излете этого мусорного рынка наткнулась на еще один диалог, который будто бы кое-что прояснил. Происходил он за моей спиной, потому говоривших я не увидела.
- Я, кажется, поняла, кто вы! - воскликнула первая женщина. - Вашу маму ведь Валя зовут?
- Вообще-то, Люба, - доброжелательно-удивленно ответила вторая женщина.
- Да?.. Ну, она еще вон там стоит торгует иногда.
- Нет-нет, она здесь никогда не торговала!
- Совсем-совсем никогда? - зачем-то уточнила первая женщина. Можно подумать, бывает «изредка никогда», «чуть-чуть никогда» или даже «слегка никогда» и уж «совсем-совсем никогда»…
- Ну да, - как можно увереннее произнесла вторая.
- А, то есть она богатая, - протянула первая.
То есть человек, который не продает свой старый хлам на стихийном недоблошином рынке возле ярмарки - богатый человек. Сейчас, очевидно, все мы должны выдохнуть и причислить себя к богатому сословию и больше никогда не жаловаться на отсутствие денег, маленькие зарплаты и все прочее, на что мы периодически жалуемся) Ибо не пристало состоятельным людям прибедняться)
Честно говоря, я так и не поняла, чего на этом рынке больше - желания заработать на хламе, любви к старым вещам, которые и выбросить жалко, и в доме не нужны, наивности или высокомерного презрения, мол, пипл же сейчас все хавает, значит, и это схавает.
В воскресенье я попала на ярмарку - проходом из бювета решила заскочить за зеленью - ну и заодно прошлась по всем рядам и обнаружила, что «блошиный рынок» разросся и едва ли не превосходит саму ярмарку площадью. Да и разнообразием товаров, которые, если быть уж совсем честной, по большей части мусор. А что? Кто-то делает деньги из воздуха, а кто-то и из мусора.
Интерес вызвала у меня, в первую очередь, политика ценообразования. Как оказалось, большинство продавцов ориентируются на спрос.
Из подслушанной беседы одной из продавщиц с потенциальной покупательницей (пока мы с мужем разглядывали артефакты весьма важные - значки октябрят, пионеров и много кого еще):
- Почем у вас вот эти нитки? - спросила тетенька в широкополой шляпе с пыльным искусственным цветком сбоку.
Она указывала на нежно-коричневую от времени катушку некогда белых ниток.
- Чистый хлопок! - зачем-то уточнила продавщица в затертом джинсовом костюме с облезшим местами все еще золотистым «крабом» в волосах, похожих на паклю. - 50 рублей.
- А за 30 купите? - спросила «шляпная» тетка.
- В смысле?
- Ну вот у меня таких катушек в сумке несколько. Купите по 30?
- Мне-то они зачем? Я эти уже не в первый раз выставляю на продажу! - возмутилась продавщица, скривив ярко накрашенные красным губы.
Особенно умилила эта фраза «выставляю на продажу». Будто не мусор она вынесла да еще и денег за него просит, а некие очень важные вещи, которых ни у кого в целом свете больше нет, и оттого она может оперировать громкими фразами и поучать глуповатых покупателей.
Женщина с мешком ненужных ниток удалилась, но ее место тут же заняла другая.
- А сколько просите вот за эти ложки? - спросила проходившая мимо дама в длинной юбке и с повязанным на лоб замысловатой полоской платком.
(среди прочего хлама на линялой красной тряпке «витрины» лежала приоткрытая коробка с недокомплектом сияющих желтых чайных ложек)
- Прошу тыщу триста, а отдам, за сколько дадут, - ответила тетка-продавщица.
- Это за сколько? - заинтересовалась потенциальная покупательница.
- Так а я ж откуда знаю? - возмутилась продавщица.
- Это как? - опешила покупательница.
- Ну вот вы бы сколько дали?
- Я? Понятия не имею, - стушевалась покупательница.
- Как это так? - продолжала напирать продавщица. - Вы же какую-то сумму определили, когда посмотрели на ложки!
Дальше я не слушала, хихикая пошла к следующему «прилавку».
Значков мы с мужем купили у дядечки, явно на том специализирующемся (хобби у моего спутника жизни такое вот образовалось - не только собирать, но и иногда носить советские значки). Я тоже не сдержала ностальгический порыв - выбрала себе парочку металлических литераторов, он же обрел что-то звездчато-советское. Но на этом решили не останавливаться и пошли осматривать ассортимент прочих «лавок».
Одежда, выцветшая, прохудившаяся, порой, будто бы вызволенная из мусорных контейнеров, перемежалась с тарелками, сервизами, начинкой старых киндерсюрпризов, одиночными и даже парными дешевыми сережками, кольцами, разного рода «блестяшками». Из коробки со старыми облезлыми пуговицами одиноко взирала на прохожих узнаваемая круглая баночка - бальзам «Звездочка». Не знаю, на кого рассчитывал продавец. Может, на тех, кто не в курсе, что в аптеках ее по-прежнему продают.
Изредка попадались вполне стоящие вещи. Например, вот наткнулись мы на металлические блюда - бронза, медь или что там может быть такого цвета - расписанные цветами. На них даже сохранились ценники и указание, что сделано сие счастье в Индии. Просил, правда, за них продавец аж по 800 и по 1000 за штуку.
Можно найти среди прочего и старые фотоаппараты, и радиоприемники, и мобильные телефоны. Подозреваю, последние могут быть добыты не самыми законными способами. Еще видела кое-где рваные или перекушенные зарядки на телефоны.
Уже на излете этого мусорного рынка наткнулась на еще один диалог, который будто бы кое-что прояснил. Происходил он за моей спиной, потому говоривших я не увидела.
- Я, кажется, поняла, кто вы! - воскликнула первая женщина. - Вашу маму ведь Валя зовут?
- Вообще-то, Люба, - доброжелательно-удивленно ответила вторая женщина.
- Да?.. Ну, она еще вон там стоит торгует иногда.
- Нет-нет, она здесь никогда не торговала!
- Совсем-совсем никогда? - зачем-то уточнила первая женщина. Можно подумать, бывает «изредка никогда», «чуть-чуть никогда» или даже «слегка никогда» и уж «совсем-совсем никогда»…
- Ну да, - как можно увереннее произнесла вторая.
- А, то есть она богатая, - протянула первая.
То есть человек, который не продает свой старый хлам на стихийном недоблошином рынке возле ярмарки - богатый человек. Сейчас, очевидно, все мы должны выдохнуть и причислить себя к богатому сословию и больше никогда не жаловаться на отсутствие денег, маленькие зарплаты и все прочее, на что мы периодически жалуемся) Ибо не пристало состоятельным людям прибедняться)
Честно говоря, я так и не поняла, чего на этом рынке больше - желания заработать на хламе, любви к старым вещам, которые и выбросить жалко, и в доме не нужны, наивности или высокомерного презрения, мол, пипл же сейчас все хавает, значит, и это схавает.