НАЧАЛО КОНЦА
Владимир Голышев
Вот мне очень хорошо, допустим, понятен Татарстан, я его просто беру в качестве примера, потому что он наиболее чистый пример. Вот вроде бы как 15 лет не было практически никаких вопросов относительно - Татарстан Россия, Татарстан не Россия.
И вот с того момента, когда Путин… Он же с чего начал, он привел в соответствие региональное законодательство федеральному. Фактически лишил их именно юридической самостоятельности республики. Но все осталось более-менее на местах, 15 лет не возникал вопрос. Относительно Чечни еще мог возникнуть вопрос, вроде - а действуют ли там еще российские законы, или там абсолютная монархия Рамзана Кадырова? А относительно Татарстана не было никаких вопросов.
И вот 15 лет проходят, и в этой точке, вот сейчас, очевидно, что Татарстану невыгодно находиться в России. Что происходит? Да ничего особенного не происходит. Он вежливо, культурно остался президентом, руководитель Татарстана, вопреки законодательству. А почему? «А мы хотим, чтобы наш руководитель продолжать называться президентом нашего суверенного Татарстана». Слово «суверенный» тоже неожиданно вернулось в словарь.
И он культурно, говоря какие-то добрые слова в отношении Путина, де-факто говорит следующее: «Внешняя политика, которую проводит Москва, к нам не имеет ни малейшего отношения. У нас свои отношения с тем государством, которое Москва объявила своим врагом - с Турцией. У нас с ним совершенно свои отношения, и мы не собираемся ни на йоту их менять».
Светлана Дьяченко: Мы не враги.
Владимир Голышев:
Говорит он спокойно, вежливо, говоря культурные слова в отношении Путина. Де-факто это означает, что Татарстан де-факто независимым становится сейчас. И осталась единственная ниточка, которая его соединяет с центром - межбюджетные отношения, что он получает из российского бюджета.
Теоретически, в общем, и Чечня в составе России держится исключительно в силу того, что Москва продолжает ей выплачивать дань. Деньгами уже не получается выплачивать дань, начали выплачивать борзыми щенками, а именно - «Нефтехимом». Отписали же эту собственность, которая раньше принадлежала «Роснефти», крупнейшее местное предприятие, «Нефтехим», в собственность республики. Я так понимаю, что это предприятие пошло в счет уже недоимок. То есть руководство Чечни привыкло получать в определенном объеме дань из Москвы, как победитель в войне, и вот, видимо, эта дань в полном объеме выплачиваться не может. И вот, видимо, одну из дырок заткнули этим предприятием.
Какое-то еще предприятие, что-то еще им дадут в собственность, какое-то время еще они будут подкупать Чечню. В момент, когда денежный краник уже окончательно высохнет, тогда на этом и закончится все это. В нынешних условиях, например, в чем дело? Татарстан просто дал понять, что чисто экономически Анкара для Татарстана уже сейчас значит больше, чем Москва, вот и все. И существует де-факто холодная война между двумя государствами - с центром в Анкаре и с центром в Москве. А Татарстан воспринимает себя как независимое государство, которое оказалось между двух огней, и вынуждено выбирать.
Как независимое государство, уже выбор сделало. Вот это поведение независимого государства. И совершенно не нужно прямо вот сейчас декларативно приводить это, решать вопрос де-юре. Вопрос де-юре может быть решен в любой момент, когда угодно. Значительно большее значение имеет вопрос де-факто. И вот де-факто регионы будут становиться независимыми, этот процесс будет - просто эффект домино, очень быстро. Очень быстро регионы де-факто станут независимыми. А де-юре - это просто уже подписание бумажки.
Ну, де-факто стал независимым, я отлично помню, в начале 90-х Краснодарский край. Де-факто независимым - это означает, что, например, руководитель тогдашний, Кондратенко, мог принять решение о запрете вывоза продовольствия за территорию края и выставить казачьи заставы на дорогах, которые просто не выпускали фуры с продовольствием, и все. Это фактор независимости. Как он может не выпускать, как он может это себе позволить? Вот тогда он мог себе это позволить.
Центр это съел тогда, сейчас будет Москва есть вообще все, что угодно. Но в какой-то момент, когда уже все, что возможно, де-факто будет уже сделано, дело будет за пустяком - привести бумаги в соответствие с реальностью, вот и все. Вот на этом, в общем-то, и Россия закончится. И она начнет заканчиваться раньше, она уже начала заканчиваться, прямо сейчас начала заканчиваться.
И в следующем году у нас будет процесс, который уже совершенно очевиден - это невыплаты зарплат бюджетникам, невыплаты социальных выплат и всего такого прочего. И Москва, разводящая руками. И региональные власти на месте, которые вынуждены будут этот вопрос как-то решать, потому что население не должно умирать.
Она может даже ничего и не говорить.
Я так понимаю, что это будет такое молчаливое соглашение, смысл которого в том, что Москва не платит и закрывает глаза на то, что регионы де-факто уже ей не подчиняются. Формально будут сохраняться рамки единого государства, де-факто регионы будут проводить полностью свою политику, и отказываться от отчислений в центр. В итоге казна будет пополняться исключительно за счет налогов, которые платят крупнейшие собственники, видимо.
А собирать налоги на местах просто уже не будет никакой возможности, и регионы будут удерживаться в составе России за счет того, что, условно говоря, с них уже не будут собирать никакие сборы и будут им позволять то, чего не позволялось раньше.
Это единственный возможный способ какое-то время продлить агонию России. Она может развалиться и гораздо быстрее, но быстрее - значит болезненнее. Я сейчас описываю путь, который, в общем, относительно безболезненный...
(с)
Вот мне очень хорошо, допустим, понятен Татарстан, я его просто беру в качестве примера, потому что он наиболее чистый пример. Вот вроде бы как 15 лет не было практически никаких вопросов относительно - Татарстан Россия, Татарстан не Россия.
И вот с того момента, когда Путин… Он же с чего начал, он привел в соответствие региональное законодательство федеральному. Фактически лишил их именно юридической самостоятельности республики. Но все осталось более-менее на местах, 15 лет не возникал вопрос. Относительно Чечни еще мог возникнуть вопрос, вроде - а действуют ли там еще российские законы, или там абсолютная монархия Рамзана Кадырова? А относительно Татарстана не было никаких вопросов.
И вот 15 лет проходят, и в этой точке, вот сейчас, очевидно, что Татарстану невыгодно находиться в России. Что происходит? Да ничего особенного не происходит. Он вежливо, культурно остался президентом, руководитель Татарстана, вопреки законодательству. А почему? «А мы хотим, чтобы наш руководитель продолжать называться президентом нашего суверенного Татарстана». Слово «суверенный» тоже неожиданно вернулось в словарь.
И он культурно, говоря какие-то добрые слова в отношении Путина, де-факто говорит следующее: «Внешняя политика, которую проводит Москва, к нам не имеет ни малейшего отношения. У нас свои отношения с тем государством, которое Москва объявила своим врагом - с Турцией. У нас с ним совершенно свои отношения, и мы не собираемся ни на йоту их менять».
Светлана Дьяченко: Мы не враги.
Владимир Голышев:
Говорит он спокойно, вежливо, говоря культурные слова в отношении Путина. Де-факто это означает, что Татарстан де-факто независимым становится сейчас. И осталась единственная ниточка, которая его соединяет с центром - межбюджетные отношения, что он получает из российского бюджета.
Теоретически, в общем, и Чечня в составе России держится исключительно в силу того, что Москва продолжает ей выплачивать дань. Деньгами уже не получается выплачивать дань, начали выплачивать борзыми щенками, а именно - «Нефтехимом». Отписали же эту собственность, которая раньше принадлежала «Роснефти», крупнейшее местное предприятие, «Нефтехим», в собственность республики. Я так понимаю, что это предприятие пошло в счет уже недоимок. То есть руководство Чечни привыкло получать в определенном объеме дань из Москвы, как победитель в войне, и вот, видимо, эта дань в полном объеме выплачиваться не может. И вот, видимо, одну из дырок заткнули этим предприятием.
Какое-то еще предприятие, что-то еще им дадут в собственность, какое-то время еще они будут подкупать Чечню. В момент, когда денежный краник уже окончательно высохнет, тогда на этом и закончится все это. В нынешних условиях, например, в чем дело? Татарстан просто дал понять, что чисто экономически Анкара для Татарстана уже сейчас значит больше, чем Москва, вот и все. И существует де-факто холодная война между двумя государствами - с центром в Анкаре и с центром в Москве. А Татарстан воспринимает себя как независимое государство, которое оказалось между двух огней, и вынуждено выбирать.
Как независимое государство, уже выбор сделало. Вот это поведение независимого государства. И совершенно не нужно прямо вот сейчас декларативно приводить это, решать вопрос де-юре. Вопрос де-юре может быть решен в любой момент, когда угодно. Значительно большее значение имеет вопрос де-факто. И вот де-факто регионы будут становиться независимыми, этот процесс будет - просто эффект домино, очень быстро. Очень быстро регионы де-факто станут независимыми. А де-юре - это просто уже подписание бумажки.
Ну, де-факто стал независимым, я отлично помню, в начале 90-х Краснодарский край. Де-факто независимым - это означает, что, например, руководитель тогдашний, Кондратенко, мог принять решение о запрете вывоза продовольствия за территорию края и выставить казачьи заставы на дорогах, которые просто не выпускали фуры с продовольствием, и все. Это фактор независимости. Как он может не выпускать, как он может это себе позволить? Вот тогда он мог себе это позволить.
Центр это съел тогда, сейчас будет Москва есть вообще все, что угодно. Но в какой-то момент, когда уже все, что возможно, де-факто будет уже сделано, дело будет за пустяком - привести бумаги в соответствие с реальностью, вот и все. Вот на этом, в общем-то, и Россия закончится. И она начнет заканчиваться раньше, она уже начала заканчиваться, прямо сейчас начала заканчиваться.
И в следующем году у нас будет процесс, который уже совершенно очевиден - это невыплаты зарплат бюджетникам, невыплаты социальных выплат и всего такого прочего. И Москва, разводящая руками. И региональные власти на месте, которые вынуждены будут этот вопрос как-то решать, потому что население не должно умирать.
Она может даже ничего и не говорить.
Я так понимаю, что это будет такое молчаливое соглашение, смысл которого в том, что Москва не платит и закрывает глаза на то, что регионы де-факто уже ей не подчиняются. Формально будут сохраняться рамки единого государства, де-факто регионы будут проводить полностью свою политику, и отказываться от отчислений в центр. В итоге казна будет пополняться исключительно за счет налогов, которые платят крупнейшие собственники, видимо.
А собирать налоги на местах просто уже не будет никакой возможности, и регионы будут удерживаться в составе России за счет того, что, условно говоря, с них уже не будут собирать никакие сборы и будут им позволять то, чего не позволялось раньше.
Это единственный возможный способ какое-то время продлить агонию России. Она может развалиться и гораздо быстрее, но быстрее - значит болезненнее. Я сейчас описываю путь, который, в общем, относительно безболезненный...
(с)