Вариации на заданную тему. Уникат. №4
Напутствие читателям этой книги
Улыбка за 50 долларов
1. Kenzo
2. Old spice
3. Poison
В это утро Алекса Клозевиц как всегда пытался побриться, несмотря на свои обычные проблемы в достижении результата. Виновником, точнее виновницей этих проблем было его отражение в зеркале по имени Сандра. Так как, как всякое отражение, она должна была повторять все его движения, то как только он подносил к щеке бритву, красавица в зеркале начинала причесывать свои красивые густые волосы, а когда он намыливал лицо, она пудрилась. Из-за этого Алекса ничего не видел и наконец стал бриться вслепую. В этот момент Сандра спросила:
- И ты действительно в это ввяжешься?
- Ты сама знаешь, что у меня нет выбора, а наши проекты весьма дороги - отрезал он.
- Это не повод. Я не желаю в этом участвовать. В конце концов, ты брал эти деньги в долг, а не я.
- То что ты говоришь, очень смешно, особенно если учесть тот факт что мы с тобой - одно целое, одно андрогинное существо.
- Именно поэтому ты должен хорошо знать, что я могу пойти на все, если захочу остановить тебя.
- Ничего ты не можешь, потому что я уже побрился. И все твои наставления пропустил мимо ушей...
Перед тем как уйти, он брызнул за ушами и на запястья "Envergure" парижской фирмы "Bourjois", ну а Сандра, подражая его движениям, на те же места нанесла свои духи - "Antracite".
Затем Алекса опять наклеил усы и ушел. Фото, которое сегодня лежало в его кармане, изображало женщину в самом расцвете лет с неотразимой улыбкой. От этой улыбки на ее щеках появлялись ямочки, а искорки этой улыбки отражались в камешках сережек. Ее звали Ливия Хехт, и работала она на 18 этаже "Plusquam City" банка - председателем правления.
К зданию банка ее всегда доставлял Мерседес, но перед тем, как она скрылась в холле своего банковского храма, Алекса успел заметить несколько деталей:
во-первых, улыбка леди Ливии всегда обрывалась неожиданно, раньше времени, как-будто отгрызенная кем-то, и остаток этой улыбки оставался выпотрошенной рыбой на ее лице; голубые глаза её безмолвно приказывали "следите за моим взглядом" и предавали её немецкому лицу французское звучание; а в ее парфюме "Poison" чувствовалось что-то ещё, какая-то примесь, искажавшая истинный "Poison". Алексе пришлось побегать за леди Хехт по холлу, напоминавшему перевернутый скелет огромного корабля, чтобы еще раз поймать этот запах и разобраться в чем дело. Но его усилия не прошли даром и он выяснил наконец, что к женскому аромату этой леди примешивался запах некоего джентельмена. Вполне банальный - "Dolce & Gabbana".
Значит, кроме своего парфюма "Poison" леди Хехт носит ещё и мужской "Dolce & Gabbana". Остается только найти хозяина этого другого аромата.
Алекса Клозевиц отправился на поиски по холлу и этажам "Plusquam City" банка. В одной из очередей возле касс он наткнулся на шлейф "Dolce & Gabbana", но оказалось, что он принадлежал какой-то пожилой даме, которая в это утро по ошибке схватила флакончик мужа вместо своего. В следующий раз аромат "Dolce & Gabbana" привел его к престарелому мужчине, дышавшему как дырявый мешок. Наконец, Алекса оказался в отделе сейфовых ячеек. Тут, пока разговаривал со служащим, он заметил в соседнем помещении зеленоглазого красавца, который оказался шефом особого отдела обеспечения безопастности банка и имел весьма притягательный вид. Алекса даже впал в искушение набросится на него, но быстро совладал с собой, как только почувсвовал, что этот красавец, по имени Мориц Эрланген, пользуется парфюмом "Dolce & Gabbana". Сквозь стеклянные двери было видно, что в кабинете господина Эрлангена работает ещё и его помощница - мулатка с египетским затылком, которого она добилась с помощью металлического полумесяца, используя его в качестве подушки.
В этот момент зазвонил телефон и помощница сказала господину Эрлангену что его просит зайти госпожа Хехт - нужна его консультация.
Эрланген вышел из своего кабинета и быстрым шагом прошел мимо Алексы. Это был зеленоглазый красавец с изящной женской головкой мраморной статуи на мускулистом теле. "Dolce & Gabbana" на его коже оставлял после себя божественный аромат, настолько чудесный, что Алекса был сражен в ту же секунду окончательно и бесповоротно. Но, кроме этого запаха чувствовалось что-то ещё. Потому что господин Эрланген кроме своего мужского носил ещё и какой-то женский аромат. Алекса с изумлением понял, что это не "Poison" госпожи Хехт, которая пригласила господина Эрлангена к себе на "консультацию" и которая носит его аромат вместе со своим. На господине советнике по вопросам безопастности был "Dune", то есть аромат какой-то другой женщины.
Алекса Клозевиц вышел из банка потирая руки. Сложение запахов дало математически точный результат: госпожа Хехт имеет совершенный вкус при выборе любовника, а господин Эрланген имеет более, чем одну, любовницу - кроме леди Хехт с её парфюмом "Poison" ещё кого-то, кто пользуется духами "Dune".
Выйдя из банка, Алекса отправился к площади перед городским вокзалом. Устроившись там на скамье, он вытянул перед собой руку и задумался, глядя на свой мизинец. Он представлял себе боль при отсечении этого мизинца. Когда воображаемая боль стала довольно сильной, он начал её перемещать: перекинул с мизинца в ухо, потом на колено, в левый глаз, почувствовал её на языке, а потом выплюнул эту боль, как жвачку, на пол у своих ног.
ps. Как всегда, замечания приветствуются
Улыбка за 50 долларов
1. Kenzo
2. Old spice
3. Poison
В это утро Алекса Клозевиц как всегда пытался побриться, несмотря на свои обычные проблемы в достижении результата. Виновником, точнее виновницей этих проблем было его отражение в зеркале по имени Сандра. Так как, как всякое отражение, она должна была повторять все его движения, то как только он подносил к щеке бритву, красавица в зеркале начинала причесывать свои красивые густые волосы, а когда он намыливал лицо, она пудрилась. Из-за этого Алекса ничего не видел и наконец стал бриться вслепую. В этот момент Сандра спросила:
- И ты действительно в это ввяжешься?
- Ты сама знаешь, что у меня нет выбора, а наши проекты весьма дороги - отрезал он.
- Это не повод. Я не желаю в этом участвовать. В конце концов, ты брал эти деньги в долг, а не я.
- То что ты говоришь, очень смешно, особенно если учесть тот факт что мы с тобой - одно целое, одно андрогинное существо.
- Именно поэтому ты должен хорошо знать, что я могу пойти на все, если захочу остановить тебя.
- Ничего ты не можешь, потому что я уже побрился. И все твои наставления пропустил мимо ушей...
Перед тем как уйти, он брызнул за ушами и на запястья "Envergure" парижской фирмы "Bourjois", ну а Сандра, подражая его движениям, на те же места нанесла свои духи - "Antracite".
Затем Алекса опять наклеил усы и ушел. Фото, которое сегодня лежало в его кармане, изображало женщину в самом расцвете лет с неотразимой улыбкой. От этой улыбки на ее щеках появлялись ямочки, а искорки этой улыбки отражались в камешках сережек. Ее звали Ливия Хехт, и работала она на 18 этаже "Plusquam City" банка - председателем правления.
К зданию банка ее всегда доставлял Мерседес, но перед тем, как она скрылась в холле своего банковского храма, Алекса успел заметить несколько деталей:
во-первых, улыбка леди Ливии всегда обрывалась неожиданно, раньше времени, как-будто отгрызенная кем-то, и остаток этой улыбки оставался выпотрошенной рыбой на ее лице; голубые глаза её безмолвно приказывали "следите за моим взглядом" и предавали её немецкому лицу французское звучание; а в ее парфюме "Poison" чувствовалось что-то ещё, какая-то примесь, искажавшая истинный "Poison". Алексе пришлось побегать за леди Хехт по холлу, напоминавшему перевернутый скелет огромного корабля, чтобы еще раз поймать этот запах и разобраться в чем дело. Но его усилия не прошли даром и он выяснил наконец, что к женскому аромату этой леди примешивался запах некоего джентельмена. Вполне банальный - "Dolce & Gabbana".
Значит, кроме своего парфюма "Poison" леди Хехт носит ещё и мужской "Dolce & Gabbana". Остается только найти хозяина этого другого аромата.
Алекса Клозевиц отправился на поиски по холлу и этажам "Plusquam City" банка. В одной из очередей возле касс он наткнулся на шлейф "Dolce & Gabbana", но оказалось, что он принадлежал какой-то пожилой даме, которая в это утро по ошибке схватила флакончик мужа вместо своего. В следующий раз аромат "Dolce & Gabbana" привел его к престарелому мужчине, дышавшему как дырявый мешок. Наконец, Алекса оказался в отделе сейфовых ячеек. Тут, пока разговаривал со служащим, он заметил в соседнем помещении зеленоглазого красавца, который оказался шефом особого отдела обеспечения безопастности банка и имел весьма притягательный вид. Алекса даже впал в искушение набросится на него, но быстро совладал с собой, как только почувсвовал, что этот красавец, по имени Мориц Эрланген, пользуется парфюмом "Dolce & Gabbana". Сквозь стеклянные двери было видно, что в кабинете господина Эрлангена работает ещё и его помощница - мулатка с египетским затылком, которого она добилась с помощью металлического полумесяца, используя его в качестве подушки.
В этот момент зазвонил телефон и помощница сказала господину Эрлангену что его просит зайти госпожа Хехт - нужна его консультация.
Эрланген вышел из своего кабинета и быстрым шагом прошел мимо Алексы. Это был зеленоглазый красавец с изящной женской головкой мраморной статуи на мускулистом теле. "Dolce & Gabbana" на его коже оставлял после себя божественный аромат, настолько чудесный, что Алекса был сражен в ту же секунду окончательно и бесповоротно. Но, кроме этого запаха чувствовалось что-то ещё. Потому что господин Эрланген кроме своего мужского носил ещё и какой-то женский аромат. Алекса с изумлением понял, что это не "Poison" госпожи Хехт, которая пригласила господина Эрлангена к себе на "консультацию" и которая носит его аромат вместе со своим. На господине советнике по вопросам безопастности был "Dune", то есть аромат какой-то другой женщины.
Алекса Клозевиц вышел из банка потирая руки. Сложение запахов дало математически точный результат: госпожа Хехт имеет совершенный вкус при выборе любовника, а господин Эрланген имеет более, чем одну, любовницу - кроме леди Хехт с её парфюмом "Poison" ещё кого-то, кто пользуется духами "Dune".
Выйдя из банка, Алекса отправился к площади перед городским вокзалом. Устроившись там на скамье, он вытянул перед собой руку и задумался, глядя на свой мизинец. Он представлял себе боль при отсечении этого мизинца. Когда воображаемая боль стала довольно сильной, он начал её перемещать: перекинул с мизинца в ухо, потом на колено, в левый глаз, почувствовал её на языке, а потом выплюнул эту боль, как жвачку, на пол у своих ног.
ps. Как всегда, замечания приветствуются