Дом Кантора, собственно
Новый дом для оставшихся в живых после пожара в психоневрологическом интернате "Оксочи" решили строить километрах в тридцати от места гибели 37 человек. Место выбрали во всех отношениях примечательное. Подгорное Маловишерского района, как и другие деревни Новгородской области - некогда адрес психиатрической клиники закрытого типа (интернат гораздо более свободен), а до того - дачная вотчина для литературного Петербурга.
Расположенная на берегу Мсты усадьба помещика Малышева насчитывала несколько дачных участков. Дом, однако, сохранился только один - зато какой: здесь лето 1911 и 1912 года с удовольствием провели не очень богатые петербургские литераторы - Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус:
После царского режима здесь было - последовательно - контора, клуб, палаты психбольницы. Сейчас памятник регионального значения пустует, что, возможно, к лучшему: ремонта тут не было никогда, а до музейных устремлений литературоцентричной общественности - надо сказать, вполне понятных - пока что не снисходят ни областные власти, ни потенциальные спонсоры.
Шагах в десяти-двадцати от усадьбы, ближе к реке - шитые сэндвич-панелями временные корпуса интерната, верхний и нижний. Выстроили их на фундаментах и вокруг стен уже основательно разобранной жителями Подгорного и окрестностей психбольницы. В конце 2013-го после пожара сюда по возможности спешно стали сводить "клиентов" - так здесь принято называть тех, кто тут лечится - из пожароопасных психоневрологических интернатов региона. Плюс новых очередников, от 18 до 85 лет. Официальная очередь - около пятидесяти ожидающих; врачи, правда, утверждают, что таковых больше на порядок. Как всегда, имеет место фигня со статистиками у соцслужб и у собственно медиков. Последним веришь больше.
Тогда же, в конце 2013-го Вячеслав Кантор выразил желание построить, собственно, стационарный корпус интерната. На 80 человек, включая прежде всего тех, кто остался в живых после пожара. Среди многих проблем уже на начальном этапе - отсутствие, собственно, проекта такого учреждения. Дома престарелых и интернаты горят часто, а новые специализированные - и, главное, постоянные - корпуса, допустим, на Северо-Западе не появлялись до сих пор.
Но проект сделали, причем в Великом Новгороде, а построили новый корпус за восемь месяцев. Вот они, сто миллионов безусловно частных рублей:
У входа - табличка, пока что для нас непривычная.
Клиентов тут пока нет: идут последние работы. Но понять, о чем этот корпус, можно и сейчас. Палаты двухместные - один или два блока на собственный санузел со специальными приспособлениями для лежачих и не вполне отвечающих за себя. Выглядит Европой даже без учёта того, что в сгоревшем интернате основные удобства были во дворе, а деревянный дом не был приспособлен вообще ни к чему.
Столовых две, тоже в корпусе.
А холлов с телеками три. Плюс обещают компы для тех, кто помоложе и в теме.
Из специфики, без которой никуда -
Второй этаж такой же. Кроме одной особенности: царского коридора. В смысле, с портретами царей.
Бедный, бедный Павел I расположился справа от палаты 17-18...
...а Александр I, роман о котором заканчивал в Подгорном Мережковский - чуть поодаль, как положено.
Заканчивается все Александром III.
Клиентов показывать не стоит, наверное. Разве что - немного - их творчество, которое стабильно берет призы на различных региональных конкурсах и смотрах.
Сейчас здесь готовятся не только к переезду в новый корпус, но и к 23 февраля.
Если все будет штатно, то вокруг дома Кантора в ближайшие пару лет появятся ещё несколько корпусов и дополнительная инфраструктура. Говорят, на это запланировано полмиллиарда уже федеральных рублей - но, понятно, боятся сглазить. Главная проблема - персонал, вернее, его количество: людей не хватало как в старом, так и не хватает в здешнем варианте интерната. Издержки удаленного размещения от центров цивилизации: до Малой Вишеры, к примеру - пятьдесят с лишним км.
При этом уже сейчас, как водится в здоровой России, и скважина с водой, и генератор, и твердые вакансии для окружающего вменяемого мира - все это психоневрологический интернат "Оксочи", а не что-нибудь ещё.
Плюс уже между корпусами и усадьбой расположился пожарный отряд - гараж на три машины (есть две) и люди. Обслуживание - пятьдесят деревень вокруг.
Ну и здесь больше никто не сгорит. Это, пожалуй, самое важное.
Расположенная на берегу Мсты усадьба помещика Малышева насчитывала несколько дачных участков. Дом, однако, сохранился только один - зато какой: здесь лето 1911 и 1912 года с удовольствием провели не очень богатые петербургские литераторы - Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус:
После царского режима здесь было - последовательно - контора, клуб, палаты психбольницы. Сейчас памятник регионального значения пустует, что, возможно, к лучшему: ремонта тут не было никогда, а до музейных устремлений литературоцентричной общественности - надо сказать, вполне понятных - пока что не снисходят ни областные власти, ни потенциальные спонсоры.
Шагах в десяти-двадцати от усадьбы, ближе к реке - шитые сэндвич-панелями временные корпуса интерната, верхний и нижний. Выстроили их на фундаментах и вокруг стен уже основательно разобранной жителями Подгорного и окрестностей психбольницы. В конце 2013-го после пожара сюда по возможности спешно стали сводить "клиентов" - так здесь принято называть тех, кто тут лечится - из пожароопасных психоневрологических интернатов региона. Плюс новых очередников, от 18 до 85 лет. Официальная очередь - около пятидесяти ожидающих; врачи, правда, утверждают, что таковых больше на порядок. Как всегда, имеет место фигня со статистиками у соцслужб и у собственно медиков. Последним веришь больше.
Тогда же, в конце 2013-го Вячеслав Кантор выразил желание построить, собственно, стационарный корпус интерната. На 80 человек, включая прежде всего тех, кто остался в живых после пожара. Среди многих проблем уже на начальном этапе - отсутствие, собственно, проекта такого учреждения. Дома престарелых и интернаты горят часто, а новые специализированные - и, главное, постоянные - корпуса, допустим, на Северо-Западе не появлялись до сих пор.
Но проект сделали, причем в Великом Новгороде, а построили новый корпус за восемь месяцев. Вот они, сто миллионов безусловно частных рублей:
У входа - табличка, пока что для нас непривычная.
Клиентов тут пока нет: идут последние работы. Но понять, о чем этот корпус, можно и сейчас. Палаты двухместные - один или два блока на собственный санузел со специальными приспособлениями для лежачих и не вполне отвечающих за себя. Выглядит Европой даже без учёта того, что в сгоревшем интернате основные удобства были во дворе, а деревянный дом не был приспособлен вообще ни к чему.
Столовых две, тоже в корпусе.
А холлов с телеками три. Плюс обещают компы для тех, кто помоложе и в теме.
Из специфики, без которой никуда -
Второй этаж такой же. Кроме одной особенности: царского коридора. В смысле, с портретами царей.
Бедный, бедный Павел I расположился справа от палаты 17-18...
...а Александр I, роман о котором заканчивал в Подгорном Мережковский - чуть поодаль, как положено.
Заканчивается все Александром III.
Клиентов показывать не стоит, наверное. Разве что - немного - их творчество, которое стабильно берет призы на различных региональных конкурсах и смотрах.
Сейчас здесь готовятся не только к переезду в новый корпус, но и к 23 февраля.
Если все будет штатно, то вокруг дома Кантора в ближайшие пару лет появятся ещё несколько корпусов и дополнительная инфраструктура. Говорят, на это запланировано полмиллиарда уже федеральных рублей - но, понятно, боятся сглазить. Главная проблема - персонал, вернее, его количество: людей не хватало как в старом, так и не хватает в здешнем варианте интерната. Издержки удаленного размещения от центров цивилизации: до Малой Вишеры, к примеру - пятьдесят с лишним км.
При этом уже сейчас, как водится в здоровой России, и скважина с водой, и генератор, и твердые вакансии для окружающего вменяемого мира - все это психоневрологический интернат "Оксочи", а не что-нибудь ещё.
Плюс уже между корпусами и усадьбой расположился пожарный отряд - гараж на три машины (есть две) и люди. Обслуживание - пятьдесят деревень вокруг.
Ну и здесь больше никто не сгорит. Это, пожалуй, самое важное.