Три с половиной истории
История первая. Обыденная.
Оксана.
Я знала ее с детства: когда-то Оксана с мужем и маленькой дочкой жила по соседству. Мы, тогда еще совсем незрелые, по-лягушачьи худенькие и нескладные девчонки, во всю глазели на ее мужа: не очень высокого, светловолосого, ясноглазого и миловидного парня. "Прииииииииииикольный" - почти единогласно на выдохе тянули мы, когда он торопясь хлопал подъездной дверью, суетливо проходя возле лавочки, на которой, поджав синячные коленки кузнечиковых ног, наша компания листала замусоленные девчачьи анкетки или раскладывала замызганные карты в простейшее гадание "любит-не любит".... Они часто гуляли втроем - всей семьей. Сначала выходила она, Оксана, - высокая, прямоспинная, тугая, как пружина на подъездной двери. Она шла, глядя поверх всего каким-то пустым и ничего не выражающим взглядом. Черные смоляные волосы всегда собраны в упругий пучок и это еще больше подчеркивало и без того ярко выраженные восточные скулы и узковатые то ли башкирские, то ли алтайские глаза. Ни надменные, ни добрые - никакие. В ее ушах всегда мерно, в такт шагам, покачивались крупные витые золотые серьги. Следом со славно косолапящей черноглазой дочкой шел ее муж, завороженно и устало смотря на свою Оксану.
" Какая же она тупоголовая, господи, надо ж было родиться такой дууууууурой..." - однажды припечатала моя мама, краем глаза заметив, как я, прилипнув к окну, наблюдаю эту картинку. Мамины слова прозвучали резко и неожиданно. Видимо, мама знала куда больше о жизни Оксаны и ней самой.
А через пару месяцев, к началу октября, Оксанин муж собрал вещи и уехал в синюю даль. Он ее бросил.
Оксана тоже собрала вещи и дочку и уехала к маме. И я потеряла ее из виду. Да и без своего "прикольного мужа она вряд ли представляла для кого-то интерес.
В следующий раз я увидела ее лет через пять. Да так, что эта встреча в мою память как гоночный автомобиль в фонарный столб - со всего размаху....
Грязное, тусклое, землистое лицо с впавшими щеками и еще более размытым взглядом. Хлесткий тягучий запах дешевого портвейна, сразу же насмерть впитавшийся в жидкий воздух июньского вечера. Сальные, криво подстриженные волосы, от пыли и солнца ставшие серыми. Растянутая, давно не стиранная мятая, убогая одежда - бывший когда-то фиолетовым джемпер, непонятного фасона штаны-шаровары, давно вышедшие в тираж туфли с далеко отходящими назад каблуками. И мат, беспрестанно сыпавшийся с бледных распухших губ, испещрённых алкоголическими шрамами...Да, это была она, моя бывшая соседка Оксана...
Она пила, много, часто, взахлеб и взапой. Подросшую к тому времени дочь воспитывала ее мама, очень аккуратная, спокойная и миловидная женщина. Помогла или не помогал им "синедальный" папа - не знаю, врать не буду.
Я часто видела ее дочь - тоже высокую, тоже черноволосую и черноглазую, но только не такую скуластую, не такую осанистую, не такую крепко вылепленную - сутулая, худенькая, по-ребячьи угловатая, с затравленным взглядом круглых (папиных) глаз. Иногда она ходила вместе с бабушкой, иногда - ездила куда-то одна в автобусе, иногда шла поодаль от похмельно-безразличной Оксаны.
А потом Оксана вдруг вышла замуж и перестала пить. Или перестала пить и вышла замуж - не суть важно. Она забрала у мамы уже ставшую взрослой дочь и родила еще одного ребенка - сына. И я подумала, увидив их всех вместе: "Ну и Слава Богу". Но это был еще не конец истории.
Где-то в ноябре я ехала с работы домой. И на одной остановке в автобус зашла Оксана. Она встала рядом, полубоком и увлеклась разговором с какой-то щербатой девушкой несвежего вида. А я украдкой на нее смотрела.
Все такое же круглое, туго натянутое белое лицо, как и двенадцать лет назад. Нарумяненные щеки, крутые скулы, смоляные блики глаз, высокий лоб, яркие губы и крупные серьги. Только взгляд - он стал другим: злым, надменным, колючим и вызвающим. Из восточной красавицы Оксана стала какой-то кобровидной женщиной средних лет....
Вечером в разговоре с мамой я обмолвилась, что видела "эту нашу соседку оксану, помнишь? Вроде она сейчас ничего так выглядит, и не скажешь, что пила, как глухонемая... Замужем же она, да?"
Мама сказала, что Оксана и вправду замужем, и что да - родила сына, и что живут они плохо, периодически вызывая дежурный наряд милиции для усмирения разбушевавшегося мужа, часто он бьет и ее, и дочку, и сыну прилетает. "Но хоть за собой следит, и то ладно" - подытожила мама.
А еще через пару недель я стояла в магазинной очереди сразу после Оксаниной мамы, державшей за руку маленького сына. Она - не скрываясь и не скупясь в выражениях, рассказывала знакомой, что дочь снова бросила детей, приведя их к ней, и пропала. Что пьет с мужем. Что должна везде, где только можно. Что маленький Тимур плачет и постоянно спрашивает где мама и когда она его заберет. Что он часто болеет и не хочет без мамы есть. Что внучка снова замкнулась в себе и не разговаривает ни с кем. Что...
Но тут подошла ее очередь. Она расплатилась за купленные фрукты и крупу, достав из скоромного кошелька аккуратно сложенные купюры, и, взяв в свою руку маленькую ладошку Тимура, насупленно глядевшего себе под ноги и не проронившего за все это время ни слова, вышла из магазина.
Жизнь,как она есть....