Беседа про японца. Часть 1. Откуда он взялся, из-за чего на нас ополчился.
Обнаружил на сайте Российской государственной библиотеки замечательную в своей простоте книгу.
Дозволено цензурою, Санкт-Петербург, 20 июня 1904 г.
Петру Буркуну посчастливило: он попал в тот самый взвод, в котором был начальником его земляк Иван Филлипович Дежнев, младший сынок деревенского псаломщика. Сколько-то годов он учился в бурсе. Петр Буркун на первых же порах встретил ласку.
- Здравствуй, Буркун! Не чаял я, что попадёшь в мой взвод!
- Здравия желаю, Иван Филлипыч, - ответил обрадованный Буркун.
Взводный погладил по голове новобранца, а потом и говорит: "Хотя и не по уставу отвечаешь, а вижу с тебя, Буркун, толк будет. Поговорим после".
В тот же вечер, как только смеркло, Иван Филлипыч позвал Буркуна в свою каморку. Сначала поговорили о деревенских, и когда перебрали всех от мала до велика, Буркун не вытерпел и спросил: "Иван Филлипыч! Скажите на милость Божию, что это за японец, откуда он взялся и как он дерзнул ополчиться на батюшку Царя?"
- Эх, брат, много говорить! Ну, да уж так и быть, все равно будете пытать меня порознь во вся дни. - Иван Филлипыч любил иногда выражаться по церковному. - Кликни там Морковкина, Конона Галушку да еще кого знаешь.
И Морковкин, и Конон Галушка не только прибежали сами, но еще прихватили своих соседей, так что каморка Ивана Филлипыча набилась вплотную, даже лампочка стала потухать.
Еще сутки на восход солнца - пароходом, разумеется, - и наткнёшься на острова: это и есть японские острова, вытянулись один за другим тысячи на две вёрст. В затылок нашему острову Сахалину, куда ссылают на каторгу, - первый японский остров, называется Иезо, самый холодный, потом ему в затылок - большой остров Нипон, или Хондо, много теплее, и еще дальше в самых теплых водах моря - Сикоко и Киосиу. Пятый крупный остров, отбитый недавно у китайцев, называется Формоза - лежит отдельно от прочих, а мелких островов много, они в счет не идут. Берега у японских островов идут извилинами, всё равно как кружево, много таких заливов, где можно укрыться кораблям от бури, запастись водой, провизией или там дровами, а торговцам это на руку. Только японцы долго жили нелюдимо, не хотели знаться с чужеземцами, особенно с христианами; наших русских людей тоже не пускали к себе, а если и пропускали, то с опаской, глядели за ними в оба, чтобы чего не высмотрели. Только голландцам удалось как-то втереться к ним в дружбу: тех принимали и позволяли торговать. Мало в те поры кто и знал что-нибудь про японцев, как вдруг, лет 30 тому назад, они зашевелились и пошли в рост: (здесь и далее выделение - моё) стали принимать у себя торговых людей, путников, сами начали разъезжать по чужим краям, учиться, приглядываться и перенимать, что им шло на пользу. Точно воспрянули от крепкого сна: закипела у них работа - стали строить железные дороги, проводить телеграф, обзаводиться таким же флотом, как, скажем, у нас; выбрали защитные места и оборудовали доки для починки своих богатырей, обрядили сухопутное войско, - одним словом, изо всех сил начали стараться, чтобы ни в чем не уступить народам Запада - нам, русским, немцам, французам, англичанам. Теперь я вам расскажу до чего дошёл их задор, а все прочие их качества оставлю на конец.
При большой удаче резали бедным корейцам уши и головы и переправляли эту добычу на свои острова, зарывали там в землю, а сверху складывали памятник, на память о своих победах. Корея, можно сказать, вся изрезана горами; морозы такие же, как у нас, а летом выпадают большие дожди. Корейцы выше ростом против японцев и больше похожи на белолицых; народ тихий, добродушный, терпеливый и трудящийся; пашут они землю, даже на предгорьях, разводят хлопок, из которого добывают вату, выкармливают шелковичных червяков, чтобы потом, когда они замрут, вымотать шелк. Больше всего высевают однако рису, им же и кормятся; бедняки кормятся рисом только зимой, а в теплое время питаются пшеницей, просом, ячменем. Муки там не знают, дерут зерно на крупу. Рыбы в тех морях вдоволь - так они ловят рыбу, стреляют по лесным чащам дичь, зверя; самые удалые не боятся ходить и на тигра. Столица корейцев называется Сеул и больше похожа на деревню, чем на город; правит землею король, недавно стал называться для пущей важности императором. Законы у них такие: если кто провинится против своего государя, мало того, что ему самому отрубят голову, а то же самое учинят всей его родне - и ближней, и дальней; если муж, например, убьёт жену - голова прочь; жена убьёт мужа - её отравят; за осквернение дедовских могил тоже казнят всех родичей осквернителя. Строгие законы.