"История Бога" или "мистический" оптимизм Армстронг
Несколько лет тому назад я получил эту книгу за участие в «Книжном квесте» и пообещал Сергею Айсону, что напишу на неё рецензию. Так вот, Сергей, я исполняю свое обещание.
Чья история?
Фраза «История Бога» на первый взгляд выглядит как оксюморон. Ведь каким уж неопределенным является такой объект как «Бог», но вряд ли он может обладать таким предикатом как «история». Речь, конечно, идет об идее «Бога». Но не об идее как вечной сути любой вещи (см. Платона), а скорее как о понятии, мысленной форме внешней и внутренней реальности, которой свойственны метаморфозы. Впрочем, когда разговор заходит о «Боге», то здесь уместнее вспомнить Д. Юма, который определял «идею» как смутное отражение впечатления от реальности.
В истории философии можно также встретить деление идей на врожденные и нет. И хотя в истории человечества не было народа, культуры или цивилизации, которые бы не знали религиозных идей, то есть идеи «Бога», в том или ином виде, Карен Армстронг не настаивает, что эта идея врожденная. Впрочем, это уже разговор об отношении автора к теме, но сейчас не об этом.
О чём собственно книга?
Охватить в одной книге тему религиозных идей человечества, тем более в историческом ключе, представляется утопией. Не менее утопичной мне видится подобная попытка и в отношении авраамических религий, но Карен Армстронг попробовала. В результате, как и следовало ожидать, в 440 страниц поместилось и много, и мало, одновременно.
За 4000 лет в религиозной жизни человечества произошло множество событий, но из названия книги следует, что авторов интересует только авраамические религии: иудаизм, христианство и ислам, восходящие к патриарху Аврааму. Начинает автор «Истории Бога» с ещё вполне языческого местного божка Яхве. Яхве ревнивый и чудотворный бог небольшого семитского племени. Достаточно беглого взгляда на Книгу «Бытие», чтобы убедиться в том, как близок этот Бог к своему народу и как ревнив к иным богам и божкам. Но «Бог» разрастался, усложнялся и отдалялся. Армстронг замечает, что Авраам и Моисей уже верили в разных богов. Заканчивает Армстронг неполной панорамой современных взглядов на идею «Бога»: от североамериканских модернистов, вроде Томаса Альтицера, до игностициста Айера.
Материал Карен Армстронг излагает структурно и старается соблюдать хронологический принцип:
Глава 1. «В начале» - описано время перехода иудеев от язычества к единобожию.
Глава 2. «Единый Бог» - посвящена становлению и развитию единобожия народа Израиля, формированию иудейской доктрины.
Глава 3. «Свет Язычникам» - из лона иудаизма вырывается христианство.
Глава 4. «Троица: Бог христиан» - становление христианской доктрины.
Глава 5. «Единство: Бог мусульман» - под влиянием иудаизма, христианства и отчасти греческой метафизики возникает ислам.
Глава 6. «Бог философов» - описано время восприятия частью мусульман греческой метафизики и предложение ими своего рода рациональной идеи «Бога». Возникает «фалсафа», оказавшая сильное влияние на иудаизм. Позднее, через арабские переводы греческая метафизика повлияла и на христианство, вызвав к жизни такое явление как схоластику.
Глава 7. «Бог мистиков» - мистические учения были распространены в иудаизме (ярчайший представитель - кабала) и исламе (суфизм- источник исламского мистицизма). В христианстве влияние мистических учений было не велико, поэтому автор в основном описывает мистические иудаизм и ислам.
Глава 8. «Бог реформаторов» - главное религиозное событие XVI -XVII веков происходит в Европе, и это Реформация.
Глава 9. «Просвещение» - здесь охватываются XVII -XVIII века. В этот период происходит много изменений, но главный исход - появляются первые атеисты.
Глава 10. «Бог умер?» - в XIX - пер. пол. XX веков христианство продолжает подвергаться сомнению, завершается то, что А. Камю назвал «метафизическим бунтом». Религиозный итог первой половины XX века можно подвести, перефразировав Т. Адорно: вера в Бога после Освенцима - это фанатизм? Еврейский богослов Ричард Рубинштейн был убежден, что божество, которое считали Богом историческим, навсегда погибло в Освенциме.
Глава 11. «Да здравствует Бог?» - Армстронг охватывает взгляды на религию и религиозные взгляды второй половины XX века и выражает некоторый оптимизм. Вот только оптимизм автора связан не с «Богом-личностью», а с «Богом» мистиков.
Как видно, Карен Армстронг приводит в книге довольно обширный материал, который умудряется ещё и снабжать комментариями. И хотя британский религиовед, в силу объективных причин, не избегает поверхностного изложения, ей всё же удается зацепить какие-то значимые вещи и обратить на них взгляд. Однако мне подобные книги интересны не столько исторической фактологией или описанием тех или иных религиозных идей, сколько позицией автора. Такая тема предполагает широкий спектр взглядов, который может превратить книгу или в воскресную проповедь, или во что-то в духе «Антихриста» Ницше, поэтому позиция автора и его метод играют большую роль в определении того, о чем эта книга.
Позиция автора.
Говоря о позиции автора, я имею в виду ответы на многие сложные вопросы: каков генезис религии, что такое религия, каковы причины эволюции религиозных парадигм, есть ли Бог и что он есть? Таких вопросов может быть множество, а книга им не посвящена, но я постарался уловить главное в интонации и размышлениях Карен Армстронг.
Автора «Истории Бога» не беспокоит вопрос происхождения религии. В первой главе она упоминает Вильгельма Шмидта (сторонника основанного на божественном откровении прамонотеизма) и Рудольфа Отта (родоначальника основанного на чувстве «священного» феноменологического подхода), но это лишь композиционный и логический элемент.
Эволюцию религиозных взглядов она тоже не предлагает. Причины эволюции религиозных взглядов могут крыться как в социально-экономических отношениях, так и в психологических и экзистенциальных, не отрицает она ни Откровения, ни стремления человека к знанию, созерцанию и размышлению. И хотя в этой книге можно обнаружить наметки исторического метода, по уже названным причинам это скорее перечисление фактов, единого подхода у автора нет.
Однако всё-таки один методологический подход в работе автора можно обнаружить. Этот подход можно проследить практически через весь текст. Этот подход можно описать с помощью двух греческих слов: «догма» и «керигма». Это одновременно две части и два взгляда на религию.
Керигма - это часть учения, которая является общедоступной, она доступна для рационального понимания. Сюда же с определенной оговоркой можно отнести рациональную метафизику, а также внешнюю обрядовость и культ. Догма противоположна керигме, она включает в себя и тайное учение, и сложную символическую метафизику, и мистику, и апофатический подход и т. п. Путь догмы извилист, не постижим разумом и требует особого религиозного чувства.
Иными словами, автор отличает внешнее и внутренне проявление феномена религиозности и одновременно признает их окончательную несовместимость. Керигма - это отголосок принципиально невыразимой догмы, вписанной в социально-экономические, политические и физические условия этого мира. Впрочем, нельзя не отметить, что Карен Армстронг довольно осторожна в своих суждениях и не делает резких заявлений, во всяком случае, тех, которые идут вразрез со здравым смыслом.
И теперь, полагаю, самое время сказать о том, какой мне видится позиция автора в вопросе религии и Бога. Очевидно, что несмотря на то, что когда-то она отказалась от монашеских обетов, веру она не утратила. Однако чувство это вышло за переделы официальных и доминирующих парадигм - «Бог» Армстронг удалился в субъективное.
Думаю, что вполне разумно полагать, что Бог в физическом мире становится физическим явлением, Законом природы, к нему должны и могут предъявляться требования верификации и фальсификации, обнаружения и доказательств. Существование Бога в объективном мире, доступном человеческому разуму, заставляет нас или поставить его в ряд физических фактов или просто отказаться от известного нам мира. Во всяком случае, терпеть Бога в этом объективном мире нет никаких разумных сил. Об этом ещё Эпикур писал. Карен Армстронг говорит больше: она не приемлет идею объективного Бога-личности и «причин тому более чем достаточно - моральных и интеллектуальных, научных и духовных».
Под гнетом требовательности человеческого разума и духа Богу приходится удалиться либо в трансцендентное, либо в субъективное. В принципе это одно и тоже, учитывая, что единственное поле, где разворачивается «Бог», это субъективный мир человека. Это такое мистическое, практически невыразимое, переживание человеком мира в целом и себя в нем (при этом не отрицается трансцендентное состояние Бога). Автор «Истории Бога» пишет:
«Возможным решением проблемы современности может стать Бог мистиков, которые всегда настаивали на том, что Бог - не одна из сущностей среди прочих, что Он не существует в привычном смысле слова и Его вообще правильнее именовать "Ничто". Такой Бог вполне согласуется с атеистическими воззрениями нашего секулярного общества, питающего заведомое недоверие к неадекватным образам Абсолюта. Философы видели в Боге объективный Факт, подтверждаемый привычными методами научного доказательства, но мистики заверяли, что Он - чисто субъективное переживание, таинственная основа вселенского бытия. К такому Богу можно приблизиться лишь силой творческого воображения. Он - проявление своеобразного искусства, в чем-то сходное с другими великими художественными символами, выражающими несказанную загадку, красоту и ценность жизни. Мистики были музыкантами, танцорами, поэтами, писателями, сказочниками, живописцами, скульпторами и архитекторами - именно искусство помогало им говорить о той Реальности, что выше любых слов. Более того, мистицизм тоже требует разумности, дисциплины и самокритичности, которые препятствуют самопотворствующей чувственности и фантастическим домыслам. Бог мистиков устроит, вероятно, даже феминисток, ибо суфии и каббалисты издавна стремились дополнить Божественное женским началом».
Очевидно, что такой «Бог» недостижим для рук атеистов любого толка, ведь субъективный мир человека не проницаем и не доступен с позиции третьего лица. И вроде бы всё довольно когерентно, как можно было бы сказать. Однако в субъективизме кроется очевидное снижение влияния идеи «Бога». С одной стороны, исторически «Бог мистиков» слишком сложен и недоступен «широким массам», требует концентрации и самоотдачи. С другой стороны, «ментальный Бог» рискует остаться не более чем плодом ментальности человека, не более чем плодом культуры, накатывающей на экзистенцию человека. Это как в той шутке: если ты говоришь с Богом, то это молитва, если он с тобой, то это шизофрения.
Что касается религии, то британский религиовед открывает свой взгляд на нее уже в предисловии: «Тем не менее мои изыскания в сфере истории религии подтвердили, что человек - животное духовное. Есть все основания считать, что Homo sapiens - это и Homo religiosus. Люди верят в богов с тех пор, как обрели человеческие черты. Религии возникали вместе с первыми произведениями искусства. И это происходило не просто потому, что людям хотелось умиротворить могущественные высшие силы. Уже в самых древних верованиях проявляется то ощущение чуда и тайны, которое до сих пор остается неотъемлемой частью человеческого восприятия нашего прекрасного и страшного мира. Подобно искусству, религия представляет собой попытку найти смысл жизни, раскрыть ее ценности - вопреки страданиям, на которые обречена плоть». И позже, в «Краткой истории мифа», она через искусство определяет и миф: «но мифология - это особа форма искусства, устремленная за пределы истории ко вневременному ядру человеческого бытия, помогающая вырваться из хаотичного потока случайных событий и уловить отблеск сути реальности».
Такой дискурс хорошо согласуется с предложенным Армстронг мистическим субъективизмом, но он неизбежно лишает религию священного и отправляет ее, в лучшем случае, к эмоционально-интеллектуальному переживанию этого Мира, в худшем, в кабинет психотерапии, чтобы исцелять и придавать смысл объективно бессмысленной человеческой жизни. Для сторонников традиционного (объективного) взгляда на религию эта ситуация может показаться печальной, но ничего не поделаешь.
Однако Карен Армстронг считает, что знает рецепт от гибельной силы «субъективизма»:
«Пусть нам пока не даны высшие состояния сознания, в которые погружаются мистики, но мы вполне в состоянии усвоить, например, что Бог не существует ни в каком упрощенном смысле или что само слово "Бог" - лишь символ непостижимой Реальности, выходящей за рамки всего известного. Мистический агностицизм поможет выработать своеобразные внутренние ограничители, не позволяющие вторгаться в сферу сложнейших проблем бытия с догматичной самоуверенностью. Впрочем, пока не прикоснешься ко всем этим проблемам собственным сердцем, пока не ощутишь их как личный опыт, они скорее всего так и останутся невразумительными абстрактными концепциями. Мистицизм "с чужого плеча" может принести не меньшее разочарование, чем чтение литературных комментариев или критических заметок вместо самих стихов. Мы уже знаем, что мистицизм часто расценивался как учение эзотерическое, но вовсе не потому, что мистики стремились скрыть свои знания от невежественной толпы. Главная причина заключалась в том, что мистические истины открываются только интуитивным слоям ума - да и то лишь после тщательной подготовки. При таком подходе они приобретают совершенно новый, особый смысл, недоступный логическому и рациональному мышлению».
Наверное, озвученный автором «Истории Бога» «мистический» проект действительно подходит современному миру. И хотя традиционные конвенции ещё сильны, а ислам тот и вовсе полон миссионерского задора, уход в субъективное мне видится вполне эволюционным. Что дальше? Не знаю, но традиционным взглядам на этот вопрос придется или трансформироваться, или уступить место новым.
Я не атеист, но не обнаруживаю в себе необходимости идеи «Бога», поскольку не знаю, что с ней делать. Однако религия не перестает увлекать меня. Изучение этого феномена представляется мне антропологическим проектом в духе Фейербаха:
«Бог человека таков, таковы его мысли и намерения. Ценность бога не превышает ценности человека. Сознание бога есть самосознание человека, познание бога - самопознание человека. О человеке можно судить по богу и о боге - по человеку. Они тождественны. божество человека заключается в его духе и сердце, а дух, душа и сердце человека обнаруживаются в его боге. Бог есть откровение внутренней сути человека, выражение его "Я"; религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов, открытое исповедание его тайн любви» («Сущность христианства»).
Более того, здесь можно вспомнить позднего Витгенштейна и его «языковые игры» (см. «Философские исследования»). Не обязательно за «Богом» в обыденной речи должен стоять конкретный или идеальный объект, это своего рода прием, способ поговорить о чем-то другом: о ценностях, этике, страхе перед смертью и т. д., то есть «языковая игра». Те же, кто делает из этой идеи идеологию, по тому же Витгенштейну, либо ведут бессмысленный разговор (см. «Логико-философский трактат»), т. е. говорят о том, о чем осмысленного сказать ничего нельзя, либо оставляют язык «в праздности» и создают пустые философские проблемы (см. «Философские исследования»).
Поэтому, несмотря на то, что я не разделяю оптимизм Карен Армстронг, книга мне показалась интересной.
Примечание: по одной статистике в нашей стране 5% убежденных атеистов, 15% настоящих конфессиональных верующих и 80% тех, кто во что-то верует (от «Что-То Там Есть» до Христа) или не определились в этом вопросе (Слонов, Н. Н. Интеизм: между теизмом и атеизмом // Философские науки. - 2010. - №8. - С. 47-64.).