И о погоде
И вот бешеная весна с её неожиданно палящим солнцем и градом, разделёнными парой часов сумеречного дня, подошла к концу. И в городе воцарился... Ну, знаете... Питер. Такой Питер.
То есть, он сначала такой, весна пришла, давай я сожгу тебе кожу на руках! Потом: ой, тебе, наверное, жарко, н-на тебе снежок и град впридачу в начале мая. А потом, ладно, раз вам всё не нравится, получите ваши лужи, я умываю руки.
И мы такие, да, да, даёшь побольше дождей и грязищи. Особенно обрадовались мои весенние тапки с прорезями для вентиляции.
Рады тапки, рады машины, бешено рассыпающие остатки шипов или скользящие по асфальту, счастливы дети и собаки. А мы, остальные, мы чо, мы привыкли. Это Питер же.
Где-то здесь был сарказм. Но он узрел форму, в которой его попытались выразить, объявил, что это, дескать, "слишком толсто", и тоже умыл руки. Чистоплюи недобитые.
А с моих рук потихоньку сползает чешуя. Когда-нибудь я перестану чесать обожжённую кожу. Наверное.
Но не сегодня.
То есть, он сначала такой, весна пришла, давай я сожгу тебе кожу на руках! Потом: ой, тебе, наверное, жарко, н-на тебе снежок и град впридачу в начале мая. А потом, ладно, раз вам всё не нравится, получите ваши лужи, я умываю руки.
И мы такие, да, да, даёшь побольше дождей и грязищи. Особенно обрадовались мои весенние тапки с прорезями для вентиляции.
Рады тапки, рады машины, бешено рассыпающие остатки шипов или скользящие по асфальту, счастливы дети и собаки. А мы, остальные, мы чо, мы привыкли. Это Питер же.
Где-то здесь был сарказм. Но он узрел форму, в которой его попытались выразить, объявил, что это, дескать, "слишком толсто", и тоже умыл руки. Чистоплюи недобитые.
А с моих рук потихоньку сползает чешуя. Когда-нибудь я перестану чесать обожжённую кожу. Наверное.
Но не сегодня.