Диалектика естественного
Я хотел написать о (как обычно, скорее для себя, чем для уважаемой публики) том, какой Плотин молодец, но до этого нужно было черкнуть пару абзацев о важной категории наличного бытия - об искусственном. И стоило мне приступить, как вижу в комментариях у Иванова-Петрова (по поводу упоминавшегося недавно "реальность есть то, что опасно игнорировать"):
знаете, для меня признаком реальности служит ровно обратное качество: избыточность. очень многое ну точно не для меня, и никакой опасности для меня не представляет, и пользы и вообще совсем не для меня. А вот если все вокруг для меня означено и может быть опасным - то уж не в вымышленный ли мир я попал, уж больно творец разумом скуден
Я всегда знал, что мой склад ума совершенно не естественнонаучный: я образовался как математик и гуманитарий. Но мне редко напоминают об этом так доходчиво и неопровержимо. Эта дихотомия реального с одной стороны и вымышленного, искусственного, с другой может прийти мне в голову, но только через силу, только если я буду нарочно пытаться влезть в чужую мыслительную шкуру.
Как рукотворное (или пусть "вымышленное") может противопоставляться реальному, а не быть частным случаем последнего? Мы навымышляли, напроектировали такую внушительную долю реальности... Вот же: чашка, томик Канта, компьютер, идея интеграла, адюльтер... Но это я так думаю потому что я не биолог, не геолог. Не вижу реальность огромной массой живущего своей внутренней жизнью естества, и чтобы на поверхности - тонкая плёночка инородного "вымышленного": ногтем поскрести, она и соскребётся. Может быть я и могу так думать, но точно не хочу.
Противоестественник я, сверхъестественник я. Не естественник я.
Но, мнится мне, онтология естественных наук всё равно внутренне развивается так, чтобы прийти к моей дефиниции. Сначала реальность Любарского: "никакой опасности для меня не представляет, и пользы и вообще совсем не для меня". Скажем, муравей или подёнка. Это нечто изначальное - но Дух развивается. Следующий шаг - мы начинаем изучать этот объект, возникает наука. Наука это такая игра наподобие шахмат (в которых не так важно то, из чего сделаны фигурки, как то, по каким правилам они ходят). И с этого момента возникает та самая реальность в моём смысле, та которую опасно игнорировать (от следования правилам научного социума зависит выживание ученого как ученого). В общем, об этом должен был бы написать Гегель, а не я, и кое-где он практически так и пишет.
Нельзя проникнуть глубоко в понимание "того, что совсем не для меня". По мере углубления в предмет, с нарастанием усилий, адекватность знания начинает представлять собой все большую ценность, и тогда исчезает "объект совсем не для меня". Он становится "для меня". Птичка хочет склевать жука, биолог хочет жука зарисовать и расклассифицировать - но это уже нюансы. Оба рассматривают жука как нечто "для меня", нечто, что опасно игнорировать (иначе останешься голодный или без публикации в журнале). Биолог - часть биоценоза, просто его связывает с остальными зверюшками не отношения поедаемого и поедающего, а некоторые другие.
А "то, что совсем не для меня" - обречено остаться неизученным, если хочет сохранить свой статус.
знаете, для меня признаком реальности служит ровно обратное качество: избыточность. очень многое ну точно не для меня, и никакой опасности для меня не представляет, и пользы и вообще совсем не для меня. А вот если все вокруг для меня означено и может быть опасным - то уж не в вымышленный ли мир я попал, уж больно творец разумом скуден
Я всегда знал, что мой склад ума совершенно не естественнонаучный: я образовался как математик и гуманитарий. Но мне редко напоминают об этом так доходчиво и неопровержимо. Эта дихотомия реального с одной стороны и вымышленного, искусственного, с другой может прийти мне в голову, но только через силу, только если я буду нарочно пытаться влезть в чужую мыслительную шкуру.
Как рукотворное (или пусть "вымышленное") может противопоставляться реальному, а не быть частным случаем последнего? Мы навымышляли, напроектировали такую внушительную долю реальности... Вот же: чашка, томик Канта, компьютер, идея интеграла, адюльтер... Но это я так думаю потому что я не биолог, не геолог. Не вижу реальность огромной массой живущего своей внутренней жизнью естества, и чтобы на поверхности - тонкая плёночка инородного "вымышленного": ногтем поскрести, она и соскребётся. Может быть я и могу так думать, но точно не хочу.
Противоестественник я, сверхъестественник я. Не естественник я.
Но, мнится мне, онтология естественных наук всё равно внутренне развивается так, чтобы прийти к моей дефиниции. Сначала реальность Любарского: "никакой опасности для меня не представляет, и пользы и вообще совсем не для меня". Скажем, муравей или подёнка. Это нечто изначальное - но Дух развивается. Следующий шаг - мы начинаем изучать этот объект, возникает наука. Наука это такая игра наподобие шахмат (в которых не так важно то, из чего сделаны фигурки, как то, по каким правилам они ходят). И с этого момента возникает та самая реальность в моём смысле, та которую опасно игнорировать (от следования правилам научного социума зависит выживание ученого как ученого). В общем, об этом должен был бы написать Гегель, а не я, и кое-где он практически так и пишет.
Нельзя проникнуть глубоко в понимание "того, что совсем не для меня". По мере углубления в предмет, с нарастанием усилий, адекватность знания начинает представлять собой все большую ценность, и тогда исчезает "объект совсем не для меня". Он становится "для меня". Птичка хочет склевать жука, биолог хочет жука зарисовать и расклассифицировать - но это уже нюансы. Оба рассматривают жука как нечто "для меня", нечто, что опасно игнорировать (иначе останешься голодный или без публикации в журнале). Биолог - часть биоценоза, просто его связывает с остальными зверюшками не отношения поедаемого и поедающего, а некоторые другие.
А "то, что совсем не для меня" - обречено остаться неизученным, если хочет сохранить свой статус.