жилетку выдавал по прейскуранту
- Друг, ты мне нужен, - конспиративно сообщил Вадим по телефону. - Крыша нужна.
- Это дорого, - моментально среагировал я. - Дела нынче такие, что крыша...
- Да ты не понял! - возвысил конспиративный шепот Вадим. - Ты мне нужен лично!
- Я не могу, меня мама не отпускает, - почуял я неладное. - Я уже отпросился с уроков пораньше, а то трамвай ходить перестает...
- Слышь ты, я что, шантажировать должен? - возмутился Вадим.
Я подумал, вспомнил возможные шантажиные варианты и сразу же понял, что готов предоставить личную крышу в разумных пределах, о чем и сообщил.
- Короче, мне в больницу надо, - сказал Вадим. - Один я не пойду, хоть убей.
- Я не поведу тебя к венерологу, - тут же отмел я самый плохой вариант.
- Почти, - грустно сказал Вадим. - В обед я заеду, покажу.
- не надо мне показывать! - возопил я, но Вадим уже отключился.
В обед скорбный телом гражданин приехал, и я все-таки решил посмотреть, чего это мне там покажут. Друг Вадим молча показал направление, в котором я вычитал по слогам "прок-то-лог" и заколбасился.
- А чего это, друг мой любезный, вас геморрой прошиб от офисной работы? - радостно спросил я былинным тоном.
- От физических упражнений! - рявкнул Вадим.
- Никогда не знал, что это нынче принято так называть, - поднял палец я.
Вадим молча размахнулся и стукнул меня карточкой, благо, она была не слишком толстой, и видимо за многие годы кроме ангин с насморком геморрой был первым сурьезным диагнозом в этой унылой книжице.
- Но при чем тут я? - наконец успокоился я, перестав вещать о покушении на жизнь.
- Я не могу один, - сказал Вадим и нервно поправил галстук. - Я туда приду, и все будут на меня смотреть.
- А так они будут смотреть на нас двоих, - возразил я. - Это куда более стремный вариант.
- Срал я, - категорически сказал Вадим. - Вот и пусть думают, а кто на самом деле пойдет в кабинет. Мучаются пускай! А потом, когда вызовут, я туда мухой метнусь, чтоб никто не успел посмотреть.
- Но я-то останусь! - возопил я.
- С меня обед, - голосом измученного геморроем человека сказал Вадим.
На этом я тут же пал жертвой корыстных желудочных устремлений.
Кабинет столь деликатного свойства был предусмотрительно расположен в закутке, в самом дальнем конце коридора, рядом с хозблоком. Не то что урологическое отделение в одной другой больнице - между терапевтом и хирургом, тьфу. В закутке сидели три женщины разной степени возраста и беременности, старательно уткнувшись в телефоны, а так же одинокий страдалец, встретивший нас немым взглядом облегчения, мол, не я один. Вадим нервно сел на стул и заслонился от мира журналом "Банковское дело", я же окуклился на подоконнике поближе к хозблоку, делая вид, что жду тут уборщицу, чтобы принять подотчетную швабру. Периодически в кабинете скрывались медсестры, и посетители нервно вздрагивали, видимо, представляя, что в особо острый момент кто-то точно так же ворвется, отогнет ширму и спросит "Доктор, к вам можно?".
Очевидно, Вадима посетила та же мысль, поскольку он засемафорил журналом, делая им волнообразные движения, а потом еще и закашлял. Я сообразительно подошел ближе, и тут как раз вызвали самую пожилую даму, которая нервно скрылась в кабинете, громко хлопнув дверью. Я тут же освоил вакантное место. Даже можно сказать, почувствовал след геморроя, оставленный страдалицей.
- Ты дверцу потом карауль, - прошипел Вадим, совсем отгородившись журналом. - Встанешь возле нее, понял?
- Угум, - промычал я и тоже погрузился в телефон, заразившись неврозом.
Как оказалось, это был единственный врач, в очереди к которому не злятся, когда кто-то лезет не по талончику. Наоборот - вздыхают с облегчением.
Но час Х настал, как и все неизбежное, и по окрику Вадим скрылся в юдоли скорби, оставив мне на память журнал. Я добросовестно вытянул ноги, перегородив подступы к двери, и даже отработал обед, строго сказав "там занято" в ответ на попытку какой-то бабки "только спросить".
Долго караулить не пришлось, я все прислушивался, ожидая криков и грохота ломаемых столов, но все прошло чинно, мирно, благородно, и вскорости друг Вадим выскочил наружу, надулся, распушил перья и торжествующе замахал бумажкой.
- Что, рецепт на резиновую подушку? - догадливо спросил я.
- Нет! Здоров я! - торжествующе ответил Вадим и тут же принялся названивать жене, чтобы и ее обрадовать известиями о своей состоятельности.
- Вы следующий? - высунулась медсестра.
- Нет, я телохранитель, - важно сказал я. - Спасибо вам, что спасли большого человека. А то он бы мне житья не дел, заставлял бы возить в спецмашине исключительно лежа.
Медсестра моргнула несколько раз, потом зафыркала, скрывая смех, и скрылась в кабинете.
Нелегким, очень нелегким трудом на хлеб-соль зарабатывать приходится.
- Это дорого, - моментально среагировал я. - Дела нынче такие, что крыша...
- Да ты не понял! - возвысил конспиративный шепот Вадим. - Ты мне нужен лично!
- Я не могу, меня мама не отпускает, - почуял я неладное. - Я уже отпросился с уроков пораньше, а то трамвай ходить перестает...
- Слышь ты, я что, шантажировать должен? - возмутился Вадим.
Я подумал, вспомнил возможные шантажиные варианты и сразу же понял, что готов предоставить личную крышу в разумных пределах, о чем и сообщил.
- Короче, мне в больницу надо, - сказал Вадим. - Один я не пойду, хоть убей.
- Я не поведу тебя к венерологу, - тут же отмел я самый плохой вариант.
- Почти, - грустно сказал Вадим. - В обед я заеду, покажу.
- не надо мне показывать! - возопил я, но Вадим уже отключился.
В обед скорбный телом гражданин приехал, и я все-таки решил посмотреть, чего это мне там покажут. Друг Вадим молча показал направление, в котором я вычитал по слогам "прок-то-лог" и заколбасился.
- А чего это, друг мой любезный, вас геморрой прошиб от офисной работы? - радостно спросил я былинным тоном.
- От физических упражнений! - рявкнул Вадим.
- Никогда не знал, что это нынче принято так называть, - поднял палец я.
Вадим молча размахнулся и стукнул меня карточкой, благо, она была не слишком толстой, и видимо за многие годы кроме ангин с насморком геморрой был первым сурьезным диагнозом в этой унылой книжице.
- Но при чем тут я? - наконец успокоился я, перестав вещать о покушении на жизнь.
- Я не могу один, - сказал Вадим и нервно поправил галстук. - Я туда приду, и все будут на меня смотреть.
- А так они будут смотреть на нас двоих, - возразил я. - Это куда более стремный вариант.
- Срал я, - категорически сказал Вадим. - Вот и пусть думают, а кто на самом деле пойдет в кабинет. Мучаются пускай! А потом, когда вызовут, я туда мухой метнусь, чтоб никто не успел посмотреть.
- Но я-то останусь! - возопил я.
- С меня обед, - голосом измученного геморроем человека сказал Вадим.
На этом я тут же пал жертвой корыстных желудочных устремлений.
Кабинет столь деликатного свойства был предусмотрительно расположен в закутке, в самом дальнем конце коридора, рядом с хозблоком. Не то что урологическое отделение в одной другой больнице - между терапевтом и хирургом, тьфу. В закутке сидели три женщины разной степени возраста и беременности, старательно уткнувшись в телефоны, а так же одинокий страдалец, встретивший нас немым взглядом облегчения, мол, не я один. Вадим нервно сел на стул и заслонился от мира журналом "Банковское дело", я же окуклился на подоконнике поближе к хозблоку, делая вид, что жду тут уборщицу, чтобы принять подотчетную швабру. Периодически в кабинете скрывались медсестры, и посетители нервно вздрагивали, видимо, представляя, что в особо острый момент кто-то точно так же ворвется, отогнет ширму и спросит "Доктор, к вам можно?".
Очевидно, Вадима посетила та же мысль, поскольку он засемафорил журналом, делая им волнообразные движения, а потом еще и закашлял. Я сообразительно подошел ближе, и тут как раз вызвали самую пожилую даму, которая нервно скрылась в кабинете, громко хлопнув дверью. Я тут же освоил вакантное место. Даже можно сказать, почувствовал след геморроя, оставленный страдалицей.
- Ты дверцу потом карауль, - прошипел Вадим, совсем отгородившись журналом. - Встанешь возле нее, понял?
- Угум, - промычал я и тоже погрузился в телефон, заразившись неврозом.
Как оказалось, это был единственный врач, в очереди к которому не злятся, когда кто-то лезет не по талончику. Наоборот - вздыхают с облегчением.
Но час Х настал, как и все неизбежное, и по окрику Вадим скрылся в юдоли скорби, оставив мне на память журнал. Я добросовестно вытянул ноги, перегородив подступы к двери, и даже отработал обед, строго сказав "там занято" в ответ на попытку какой-то бабки "только спросить".
Долго караулить не пришлось, я все прислушивался, ожидая криков и грохота ломаемых столов, но все прошло чинно, мирно, благородно, и вскорости друг Вадим выскочил наружу, надулся, распушил перья и торжествующе замахал бумажкой.
- Что, рецепт на резиновую подушку? - догадливо спросил я.
- Нет! Здоров я! - торжествующе ответил Вадим и тут же принялся названивать жене, чтобы и ее обрадовать известиями о своей состоятельности.
- Вы следующий? - высунулась медсестра.
- Нет, я телохранитель, - важно сказал я. - Спасибо вам, что спасли большого человека. А то он бы мне житья не дел, заставлял бы возить в спецмашине исключительно лежа.
Медсестра моргнула несколько раз, потом зафыркала, скрывая смех, и скрылась в кабинете.
Нелегким, очень нелегким трудом на хлеб-соль зарабатывать приходится.