Манифесты "Симпосиона": Михаил Эпштейн
"Новой Газетой" опубликованы представленные изначально на "Снобе" манифесты группы "Симпозион" - Михаила Эпштейна, Алексея Цвелика, Михаила Аркадьева и автора этого блога.
Придавая им важность, мы помещаем их на всех доступных нам площадках, один за одним. В этой статье - манифест Михаила Эпштейна.
ГОРИЗОНТ, ГДЕ НАУКА СХОДИТСЯ С РЕЛИГИЕЙ
Михаил Эпштейн
Мир раскололся надвое, и трещина прошла через мое сердце.
Г. Гейне
Два фундаментализма
Тезис Чарльза Сноу о двух культураx, научно-технической и духовно-гуманитарной, выдвинутый в 1956 г., все еще сохраняет свое значение. Более того, противостояние этих культур обострилось, и самая глубокая трещина проходит теперь по границе религиозного и научного мировоззрений. Вопреки призывам к толерантности, в 21 в. взаимное отчуждение науки и религии еще более возросло. С одной стороны, усиливается религиозный фундаментализм, который либо отрицает науку как суемудрие, либо пытается подчинить ее своим догматам. С другой стороны, обозначилась позиция так называемого "нового атеизма", выступающего под знаменем тотального сциентизма и отвергающего любое, самое утонченное религиозное мировоззрение.
Между этими двумя фундаментализмами - религиозным и атеистическим - почти не остается места для науки, которая ищет внутри себя обоснования вере, и для теологии, которая опирается на данные науки и творчески их осмысляет. В России, где в последние годы резко обозначились фундаменталистские устремления церкви и соответственно усилилось противостояние им со стороны научного сообщества, позиция "верующего ученого" оказывается наименее понятой и востребованной.
На пиру разума и веры
Наша проблемная группа "Симпосион" ставит своей задачей работу по интеграции этих двух типов мировоззрения в целостную картину мира. Речь идет не просто о вежливом нейтралитете и веротерпимости. И не о том, что ученый может оставаться ученым в своей лаборатории - и вместе с тем быть верующим в храме. Речь идет о новом мировоззренческом синтезе. Научное и религиозное сознание творчески перерастают свои традиционные границы и открывают путь взаимного становления, соразвития. Вслед за теми, кто заложил основания науки - от Пифагора до Паскаля, от Ньютона до Эйнштейна, - мы полагаем, что верой можно углублять понимание мира, а наукой углублять переживание веры. Это не означает, что вера непременно нуждается в разумных основаниях, - скорее, человек нуждается в согласовании своей веры с тем, что он считает разумными доводами, в том числе с данными науки.
Мы ставим вопрос о создании интегрального научно-религиозного дискурса, примеры которого мы видим в трудах Тейяра де Шардена, Павла Флоренского, физика и математика Франка Типлера, генетика Фрэнсиса Коллинза, физика Пола Дэвиса и др. К началу 21 в. наука совершила столь много прорывов, что добралась до трансцендентной "изнанки" мироздания, где неожиданно натолкнулась на те тайны и чудеса, которые исконно считались прерогативой религии. Повсюду мы видим, как наука выходит за пределы здравого смысла в область "безумных идей", граничащих с прозрениями поэтов и духовидцев.
Наука и чудесное
По мере того, как сама наука заглядывает по ту сторону материи, в те области, которые еще недавно считались трансцендентными и метафизическими, противопоставление ее религии, доставшееся нам в наследство от 18-го века, отпадает. Современная наука постепенно освобождается от позитивизма и редукционизма, и ее открытия согласуются с фундаментальными чертами религиозной картины мира: Вселенная имеет границы во времени и в пространстве (Большой взрыв); в основании всего живого - Логос (информация); мироздание предназначено для обитания в нем человека (антропный принцип в космологии)…
Можно сказать, перефразируя Гегеля, что действительность чудесна, а чудесное действительно. Чудесен генeтический код, "пралогос" всего живого. Чудесны элементарные частицы, которые выступают еще и как волны. Чудесны черные дыры - и белые, которые пока еще не открыты. Чудесно время, текущее по-разному в разных уголках Вселенной и имевшее начало. Чудесно возникновение Вселенной из Большого Взрыва, из сингулярности, природа которой остается неизвестной. Чудесен вакуум, порождающий из себя виртуальныe частицы. Чудесно, что можно создавать клоны и гибриды разных живых существ. Чудесны виртуальные миры, которые по степени своей чувственной достоверности все более приближаются к реальным. Чудесны компьютеры, созданные людьми, но способные производить информацию, превышающую вместимость человеческого мозга. Чудесна Всемирная паутина, передающая мгновенно наши мысли и облики на любые расстояния. И более всего чудесна мысль человека, постигающая - и творящая! - все эти чудеса...
Преграда между наукой и религией рушится по мере того, как наука, прорывая границы очевидного, вступает в "области заочны" и обнаруживает. Оказывается, что религия может быть причастна истине не вопреки и не независимо от науки, а в союзе с ней, в новом, растущем симбиозе знания-веры.
Проблемность и универсальность
Наша группа носит дискуссионный характер и не предлагает готовых решений, поэтому она и называется "Симпосион" (пир, а в буквальном переводе с греческого "со-питие"). Участники симпосиона призваны вдохновлять и творчески "подстрекать" друг друга, как собеседники на платоновом пире.
Религий много, а наука по своей природе одна. Нет особой арийской или марксистской, исламской или православной науки - они не научны в той мере, в какой связывают себя с определенной идеологией, атеистической или религиозной. Мы не стремимся создать еще одну версию религиозно ангажированной науки - или научно "оправдать" те или иные догматы, тексты священных писаний. Мы не связываем себя с определенным вероисповеданием, но пытаемся вступить на путь диалога между наукой и религией прежде всего через самих себя, через личность верующих и вопрошающих ученых, их саморефлексию, познавательную страсть и научную совесть.
У этого индивидуального самовопрошания есть и общечеловеческий горизонт. Несмотря на историческое разнообразие религий, есть нечто им всем присущее: вера в то, что мир не исчерпывается материальным бытием, что у него есть сверхчувственные и сверхъестественные основания и высшие цели, определяющие духовную жизнь человека. В этом смысле религия столь же универсальна, как и наука, хотя этот универсализм затемняется исторически и этнически обусловленной враждой разных вероисповеданий. Одно из призваний науки - формировать интеллектуальное единство человечества, а следовательно, и способствовать диалогу между разными религиями.
Религиозно-научное творчество
Внутри науки и религии, в их обособленности, скрыта тоска друг по другу. Творческая, не чисто описательная наука сближается с верой. Творческая, не догматическая вера сближается с наукой. Линия горизонта, где они сходятся, - это религиозно-научное творчество.
Занятие наукой предполагает веру в разумность бытия. Иначе было бы невозможно познавать законы мироустройства, его глубинную логику, часто граничащую с парадоксом. Именно поэтому религия нужна науке, ибо вместе они призваны построить как можно более полную и удивительную (в аристотелевском смысле) картину всего мироздания, включая духовную жизнь, возможные вселенные, преодоление смерти… В свою очередь и религии нужна наука, ибо ее открытия раздвигают горизонты веры и теологического мышления. Так, теология Тейяра де Шардена столь глубоко вобрала в себя теорию эволюции и учение о геосфере и ноосфере, что трудно определить, имеем ли мы дело с христоцентрической эволюционной космологией или космоцентрической христианской эсхатологией: они взаимозависимы и неразрывны. Точно так же антропный принцип в космологии, согласно которому Вселенная устроена так, что в ней может возникнуть человек, наблюдатель, - это неразложимый синтез научного исследования физических констант и антропоморфного и даже теоморфного представления о том, что Сознание - необходимое условие существования Вселенной.
В концов концов, соперничество научного и религиозного фундаментализмов только потому и имеет место, что они претендуют на всеохватность и исключительность. Чья Вселенная грандиознее, объемлет больше измерений, содержит больше тайн - и одновременно ключей к этим тайнам: Вселенная ученого или верующего? Об этом можно спорить. Но сама устремленность обеих картин мира к наибольшей полноте должна направлять их и навстречу друг другу, потому что только так, сообща, они могут охватить все мироздание в соотнесенности его тайн и ключей, чудес и очевидностей.
Москва, август 2013
Михаил Эпштейн, профессор теории культуры и русской словесности университета Эмори (Атланта, США) и Даремского университета (Великобритания). Директор Центра oбновления гуманитарных наук (Даремский университет).
Придавая им важность, мы помещаем их на всех доступных нам площадках, один за одним. В этой статье - манифест Михаила Эпштейна.
ГОРИЗОНТ, ГДЕ НАУКА СХОДИТСЯ С РЕЛИГИЕЙ
Михаил Эпштейн
Мир раскололся надвое, и трещина прошла через мое сердце.
Г. Гейне
Два фундаментализма
Тезис Чарльза Сноу о двух культураx, научно-технической и духовно-гуманитарной, выдвинутый в 1956 г., все еще сохраняет свое значение. Более того, противостояние этих культур обострилось, и самая глубокая трещина проходит теперь по границе религиозного и научного мировоззрений. Вопреки призывам к толерантности, в 21 в. взаимное отчуждение науки и религии еще более возросло. С одной стороны, усиливается религиозный фундаментализм, который либо отрицает науку как суемудрие, либо пытается подчинить ее своим догматам. С другой стороны, обозначилась позиция так называемого "нового атеизма", выступающего под знаменем тотального сциентизма и отвергающего любое, самое утонченное религиозное мировоззрение.
Между этими двумя фундаментализмами - религиозным и атеистическим - почти не остается места для науки, которая ищет внутри себя обоснования вере, и для теологии, которая опирается на данные науки и творчески их осмысляет. В России, где в последние годы резко обозначились фундаменталистские устремления церкви и соответственно усилилось противостояние им со стороны научного сообщества, позиция "верующего ученого" оказывается наименее понятой и востребованной.
На пиру разума и веры
Наша проблемная группа "Симпосион" ставит своей задачей работу по интеграции этих двух типов мировоззрения в целостную картину мира. Речь идет не просто о вежливом нейтралитете и веротерпимости. И не о том, что ученый может оставаться ученым в своей лаборатории - и вместе с тем быть верующим в храме. Речь идет о новом мировоззренческом синтезе. Научное и религиозное сознание творчески перерастают свои традиционные границы и открывают путь взаимного становления, соразвития. Вслед за теми, кто заложил основания науки - от Пифагора до Паскаля, от Ньютона до Эйнштейна, - мы полагаем, что верой можно углублять понимание мира, а наукой углублять переживание веры. Это не означает, что вера непременно нуждается в разумных основаниях, - скорее, человек нуждается в согласовании своей веры с тем, что он считает разумными доводами, в том числе с данными науки.
Мы ставим вопрос о создании интегрального научно-религиозного дискурса, примеры которого мы видим в трудах Тейяра де Шардена, Павла Флоренского, физика и математика Франка Типлера, генетика Фрэнсиса Коллинза, физика Пола Дэвиса и др. К началу 21 в. наука совершила столь много прорывов, что добралась до трансцендентной "изнанки" мироздания, где неожиданно натолкнулась на те тайны и чудеса, которые исконно считались прерогативой религии. Повсюду мы видим, как наука выходит за пределы здравого смысла в область "безумных идей", граничащих с прозрениями поэтов и духовидцев.
Наука и чудесное
По мере того, как сама наука заглядывает по ту сторону материи, в те области, которые еще недавно считались трансцендентными и метафизическими, противопоставление ее религии, доставшееся нам в наследство от 18-го века, отпадает. Современная наука постепенно освобождается от позитивизма и редукционизма, и ее открытия согласуются с фундаментальными чертами религиозной картины мира: Вселенная имеет границы во времени и в пространстве (Большой взрыв); в основании всего живого - Логос (информация); мироздание предназначено для обитания в нем человека (антропный принцип в космологии)…
Можно сказать, перефразируя Гегеля, что действительность чудесна, а чудесное действительно. Чудесен генeтический код, "пралогос" всего живого. Чудесны элементарные частицы, которые выступают еще и как волны. Чудесны черные дыры - и белые, которые пока еще не открыты. Чудесно время, текущее по-разному в разных уголках Вселенной и имевшее начало. Чудесно возникновение Вселенной из Большого Взрыва, из сингулярности, природа которой остается неизвестной. Чудесен вакуум, порождающий из себя виртуальныe частицы. Чудесно, что можно создавать клоны и гибриды разных живых существ. Чудесны виртуальные миры, которые по степени своей чувственной достоверности все более приближаются к реальным. Чудесны компьютеры, созданные людьми, но способные производить информацию, превышающую вместимость человеческого мозга. Чудесна Всемирная паутина, передающая мгновенно наши мысли и облики на любые расстояния. И более всего чудесна мысль человека, постигающая - и творящая! - все эти чудеса...
Преграда между наукой и религией рушится по мере того, как наука, прорывая границы очевидного, вступает в "области заочны" и обнаруживает. Оказывается, что религия может быть причастна истине не вопреки и не независимо от науки, а в союзе с ней, в новом, растущем симбиозе знания-веры.
Проблемность и универсальность
Наша группа носит дискуссионный характер и не предлагает готовых решений, поэтому она и называется "Симпосион" (пир, а в буквальном переводе с греческого "со-питие"). Участники симпосиона призваны вдохновлять и творчески "подстрекать" друг друга, как собеседники на платоновом пире.
Религий много, а наука по своей природе одна. Нет особой арийской или марксистской, исламской или православной науки - они не научны в той мере, в какой связывают себя с определенной идеологией, атеистической или религиозной. Мы не стремимся создать еще одну версию религиозно ангажированной науки - или научно "оправдать" те или иные догматы, тексты священных писаний. Мы не связываем себя с определенным вероисповеданием, но пытаемся вступить на путь диалога между наукой и религией прежде всего через самих себя, через личность верующих и вопрошающих ученых, их саморефлексию, познавательную страсть и научную совесть.
У этого индивидуального самовопрошания есть и общечеловеческий горизонт. Несмотря на историческое разнообразие религий, есть нечто им всем присущее: вера в то, что мир не исчерпывается материальным бытием, что у него есть сверхчувственные и сверхъестественные основания и высшие цели, определяющие духовную жизнь человека. В этом смысле религия столь же универсальна, как и наука, хотя этот универсализм затемняется исторически и этнически обусловленной враждой разных вероисповеданий. Одно из призваний науки - формировать интеллектуальное единство человечества, а следовательно, и способствовать диалогу между разными религиями.
Религиозно-научное творчество
Внутри науки и религии, в их обособленности, скрыта тоска друг по другу. Творческая, не чисто описательная наука сближается с верой. Творческая, не догматическая вера сближается с наукой. Линия горизонта, где они сходятся, - это религиозно-научное творчество.
Занятие наукой предполагает веру в разумность бытия. Иначе было бы невозможно познавать законы мироустройства, его глубинную логику, часто граничащую с парадоксом. Именно поэтому религия нужна науке, ибо вместе они призваны построить как можно более полную и удивительную (в аристотелевском смысле) картину всего мироздания, включая духовную жизнь, возможные вселенные, преодоление смерти… В свою очередь и религии нужна наука, ибо ее открытия раздвигают горизонты веры и теологического мышления. Так, теология Тейяра де Шардена столь глубоко вобрала в себя теорию эволюции и учение о геосфере и ноосфере, что трудно определить, имеем ли мы дело с христоцентрической эволюционной космологией или космоцентрической христианской эсхатологией: они взаимозависимы и неразрывны. Точно так же антропный принцип в космологии, согласно которому Вселенная устроена так, что в ней может возникнуть человек, наблюдатель, - это неразложимый синтез научного исследования физических констант и антропоморфного и даже теоморфного представления о том, что Сознание - необходимое условие существования Вселенной.
В концов концов, соперничество научного и религиозного фундаментализмов только потому и имеет место, что они претендуют на всеохватность и исключительность. Чья Вселенная грандиознее, объемлет больше измерений, содержит больше тайн - и одновременно ключей к этим тайнам: Вселенная ученого или верующего? Об этом можно спорить. Но сама устремленность обеих картин мира к наибольшей полноте должна направлять их и навстречу друг другу, потому что только так, сообща, они могут охватить все мироздание в соотнесенности его тайн и ключей, чудес и очевидностей.
Москва, август 2013
Михаил Эпштейн, профессор теории культуры и русской словесности университета Эмори (Атланта, США) и Даремского университета (Великобритания). Директор Центра oбновления гуманитарных наук (Даремский университет).