Просто задумалась
В конце 1953 года Лидия Корнеевна Чуковская написала статью о детской литературе "Гнилой зуб", где поиздевалась над творчеством Анатолия Алексина и Валентины Осеевой (годом ранее получившей Сталинскую премию за книгу о Ваське Трубачеве). Ко всеобщему удивлению, статья была напечатана в "Литературной газете" в номере от 24 декабря 1953 г., правда, под другим названием: "О чувстве жизненной правды".
Не знаю уж, кто куда жаловался, но через какое-то время "Литгазета" была вынуждена поместить коллективную статью за подписями Сергея Михалкова, Николая Томана и Юрия Яковлева "По поводу критики: в порядке обсуждения": "Прочитаешь статью Л.Чуковской - и покажется, что жизненная правда состоит в изображении лишь теневых сторон жизни" и т.д.
Наивная Лидия Корнеевна тут же села писать ответную статью. Написала. Но сначала показала отцу.
Корней Иванович прочитал и оставил ей такую записку:
Статья отличная, но чем она лучше, тем она бесцельнее, бессмысленнее. Ты пришла в публичный дом и чудесно, красноречиво, убедительно доказываешь девкам, как хорошо быть благородными девицами и не продаваться солдатне по полтиннику. Девки только захохочут визгливо - и запустят в тебя кто туфлей, кто рюмкой. А хозяйка публичного дома прикажет спустить тебя с лестницы. И прежде были такие неуместные проповедники, они шли в тюрьмы к бандитам и дарили им молитвенники с бантиками или иконки Варвары-мученицы - и всегда это были патетически-смешные фигуры; а в салонах про них говорили, что они - "трогательные".
Ты приходишь к растленным писакам и заклинаешь их Чеховым быть благородными. Это "трогательно", потому что безумно.
Не сердись на меня за резкость. Ты знаешь, как я люблю тебя и твое. И мне больно, что такие громадные силы тратятся на такие бесцельности. Больно, что ты своим золотым пером выводишь эти плюгавые имена и фамилии, больно, что ты тратила время на изучение их скудоумной продукции.
Я думал, что своей последней статьей в "Литгазете" ты ушла из этого вредного цеха (ушла очень умно, победоносно), а ты снова идешь на рожон.
В эти дни, когда я буквально был при смерти, я много думал о тебе по-стариковски, прощально, и надеюсь, что хотя бы поэтому ты простиш ь мне мою отцовскую правду.
Не знаю уж, кто куда жаловался, но через какое-то время "Литгазета" была вынуждена поместить коллективную статью за подписями Сергея Михалкова, Николая Томана и Юрия Яковлева "По поводу критики: в порядке обсуждения": "Прочитаешь статью Л.Чуковской - и покажется, что жизненная правда состоит в изображении лишь теневых сторон жизни" и т.д.
Наивная Лидия Корнеевна тут же села писать ответную статью. Написала. Но сначала показала отцу.
Корней Иванович прочитал и оставил ей такую записку:
Статья отличная, но чем она лучше, тем она бесцельнее, бессмысленнее. Ты пришла в публичный дом и чудесно, красноречиво, убедительно доказываешь девкам, как хорошо быть благородными девицами и не продаваться солдатне по полтиннику. Девки только захохочут визгливо - и запустят в тебя кто туфлей, кто рюмкой. А хозяйка публичного дома прикажет спустить тебя с лестницы. И прежде были такие неуместные проповедники, они шли в тюрьмы к бандитам и дарили им молитвенники с бантиками или иконки Варвары-мученицы - и всегда это были патетически-смешные фигуры; а в салонах про них говорили, что они - "трогательные".
Ты приходишь к растленным писакам и заклинаешь их Чеховым быть благородными. Это "трогательно", потому что безумно.
Не сердись на меня за резкость. Ты знаешь, как я люблю тебя и твое. И мне больно, что такие громадные силы тратятся на такие бесцельности. Больно, что ты своим золотым пером выводишь эти плюгавые имена и фамилии, больно, что ты тратила время на изучение их скудоумной продукции.
Я думал, что своей последней статьей в "Литгазете" ты ушла из этого вредного цеха (ушла очень умно, победоносно), а ты снова идешь на рожон.
В эти дни, когда я буквально был при смерти, я много думал о тебе по-стариковски, прощально, и надеюсь, что хотя бы поэтому ты простиш ь мне мою отцовскую правду.