(no subject)
Макс Отто фон Штирлиц доедал заказанный им шницель с пюре и грибной подливой из шляпок молодых подосиновиков, когда на площади имени Одиннадцатилетия Великой Буржуазной Революции раздался странный не то взрыв, не то хлопок. Впечатление было такое, как-будто кто-то стукнул молотком размером аккурат с этую самую площадь. Штирлиц жестом подозвал официанта, расплатился и заказл чашечку кофе на веранду. - Началось!- только и подумал он... Тем временем на той самой площади осела пыль, и народ смог разглядеть непонятной конструкции непонятно что. Похоже это было на чемодан, лежащий плашмя на земле, но в форме такого овала как яйцо! Да точно! Это было похоже больше на огромное яйцо, чем на чемодан. Только блестел он весь как хромированный Мерседес барабанщика "Scorpions". С боку внутрь въехала часть фюзеляжа типа как дверь, и вниз к земле спустился трап, только без ступенек, а с двумя бороздками внутрь как рельсы, только наоборот. Все затаили дыхание... Проститутка Марта, скучавшая на углу Рамштайн Штрассе, выплюнула сигарету и прошептала: - Викоммин цурюк!..* К площади уже подтягивались зеваки, подъехал взвод автоматчиков на мотоциклах с коляской, на грузовиках подвезли роту десантников-штурмовиков. Снайперов отправили на крышу собора святого Перегара Третьего- Милосердного. На верху яйца открылся люк, из которого высуналась мачта с множеством разноцветных динамиков, похожих на бигуди. И вдруг воцарилась тишина, не просто тишина, которая возникает, когда слышно как муха жужжит и бьётся о стекло, нет! А как будто кто-то всосал все звуки вообще. Не было ни малейшего шороха.. И откуда-то отовсюду полилась музыка! Именно полилась, не заиграла, не зазвучала или грянула, а полилась... И все, кто был на площади, хотя на самом деле было впечатление, что это почему-то случилось сразу везде, оттопырились!.. То есть не в Берлине только, а по всей Смоленской области. И танцевать начало всё, что имело органы для этого... На колокольне Храма звонарь Евлампий молотил своим стыдом по всем колоколам "Подмосковные вечера", оттуда же вышел хор чернокожих женщин в ярко-алых накидках с песней "Freedom!" Солировал немолодой уже Чак Норрис. Всё пребывало в какой-то эйфории. В небе было сразу несколько радуг, салют, и запах предновогоднего процессора ХR3400. Всё вокруг дышало любовью, радостью и гармонией. Штирлиц сделал глоток благоухающего кофе и тихо произнёс: - Служу Советскому Союзу!.. *добро пожаловать!
