Татарщина крымская. часть 2-я...
Originally posted by thor_2006 at Татарщина. часть 2-я...
Вторая и последняя часть эссе про русско-крымские отношения в XVI в...
Русско-крымское противостояние, начавшись в 1507 г. (дата достаточно условная, как, впрочем и многие "абсолютные" даты в истории - Thor), продолжалось до самого конца XVIII столетия, до тех пор, пока Крымское ханство не было включено в состав Российской империи и перестало существовать. К тому времени они уже пережило само себя и выглядело пережитком глубокой старины, но в XVI в. об этом ничто не говорило. Крымское «царство» находилось на вершине своей мощи и оказывало самое серьезное воздействие на расстановку сил в Восточной Европе. Конечно, его экономический, людской и военный потенциал не мог сравниться с силой и мощью Московского государства или Великого княжества Литовского, но умело играя на их противоречиях, Крым надолго обеспечил себе место «третьей силы», с мнением которой не могли не считаться ни в Москве, ни в Вильно. Отнюдь не случайно хан Сахиб-Гирей I, недовольный промедлением «московского» в сношениях с ним, «Великие орды великим царем силы находцем и победителем», писал юному Ивану IV в мае 1538 г., что он вот-вот выступит из Крыма с войском в поход на Москву. И если великий князь, продолжал хан, хочет спасти себя и свою страну от разорения, пускай немедленно «своего большего посла с своею казною наборзе бы еси его к Путивлю послал. А перед ним бы еси часа того послал к нам сказати, чтоб в малых днех у нас были». «И будеш по моему слову, - писал крымский «царь», - ино вельми добро, и мы с тобою, по тебе посмотря, мир учиним». Ну а если Иван, не прислушавшись к голосу разума, по прежнему будет упорствовать, то тогда, грозил Сахиб-Гирей, «и ты посмотрит, что мы тебе учиним… более ста тысяч рати у меня есть и возму, шед, из твоей земли по одной голове, сколько твоей земле убытка будет и сколько моей казне прибытка будет, и сколько мне поминков посылаешь, смети того, убыток свои которой более будет, то ли что своею волею пошлеш казну и что сколько войною такою возмут, гораздо собе о том помысли. И только твою землю и твое государство возму, ино все мои люди сыти будут».
И эта угроза вовсе не была пустым звуком - в Москве хорошо запомнили «крымский смерч» 1521 г., когда неожиданно объявившийся на Оке с немалой ратью крымский «царь» Мухаммед-Гирей I разбил под Коломной русские полки и опустошил окрестности русской столицы. Отдельные татарские разъезды подошли к самой Москве и «в Воробьеве (а село Воробьево находилось всего лишь в 7 км от Кремля, на Воробьевых горах, в районе нынешнего МГУ - В.П.), в великого князя селе, были и мед на погребех великого князя пили». Растерявшийся и упавший духом Василий III бежал из Москвы, а оставленный «на хозяйстве» в столице его зять, крещеный татарский царевич Петр, был вынужден дать Мухаммед-Гирею грамоту. Согласно этой грамоте московский государь обязывался стать данником крымского «царя».
Нестеров Ф.П. Кочующие татары...
И пусть грамота эта была вскоре утеряна, об этом успехе никогда не забывали и в Крыму, и преемники Мухаммед-Гирея на крымском троне не раз пытались повторить его. Первым это сделал «царевич» Ислам-Гирей, сын Мухаммед-Гирея, который в сентябре 1527 г. с 10-тыс. ратью явился на Оку под городком Ростиславлем. Однако успех ему тогда не сопутствовал, равно как и его дяде, воинственному Сахиб-Гирею I. Последний, решив вступиться за Казань (против которой в Москве замыслили предпринять «за многие неправды» военную экспедицию), холодным летом 1541 г. с 40-тыс. войском (в том числе с собственной пехотой и артиллерией, организованными по образцу и подобию османских капыкулу) подступил к бродам через Оку все под тем же Ростиславлем. В последовавшем затем отчаянном бою немногочисленным ратникам воевод И.И. Турунтая Пронского и В.Ф. Охлябинина удалось не допустить переправы татар через реку, а с подходом главных сил русской армии под началом князя Д.Ф. Бельского хан не рискнул испытывать судьбу и отступил. Жаль, что эта страница отечественной истории незаслуженно забыта - а ведь каков сюжет, достойный античной трагедии или Шекспира! Ведь на берегах Оки тем летом встретились два брата - один, Семен Бельский (который, запутавшись в придворных интригах, бежал сперва в Литву, а затем оказался в Крыму, где предложил свои услуги Сахиб-Гирею), подобно Полинику, пришел на Русь с крымским войском «доставати дедизны и отчизны своее». Другой же, Дмитрий, как Этеокл, встал на защиту Русской земли во главе московской рати!
Но все эти события померкли на фоне тех, что развернулись десятилетием спустя и продлились без малого четверть века. Судя по всему, в начале 40-х гг. XVI в. в Москве побеждает «партия войны» во главе с князьями Шуйскими и митрополитом Макарием. Она стояла за силовое разрешение давнего конфликта с Казанью, за организацию крестового похода против басурман, и с 1545 г. Москва начинает наступление против казанского «юрта», которое завершилось взятием в октябре 1552 г. после кровопролитного штурма столицы ханства.
Агрессивная, экспансионистская политика Москвы по отношению к Казани, ее стремление установить контроль также за Астраханью и подчинить своему влиянию Ногайскую Орду, неизбежно вели, в случае успеха, к серьезному изменению расстановки сил в Восточной Европе. Сопоставим несколько событий - активизацию русской экспансии в Поволжье, два похода во главе с самим царем против Казани, предпринятых в конце 40-х гг. XVI в., вмешательство Москвы в ногайские дела, дворцовый переворот в Крыму, в ходе которого Сахиб-Гирей I, явно переставший обращать должное внимание на поволжские дела и вообще проявлявший излишнюю, по мнению Стамбула, самостоятельность, был убит и заменен Девлет-Гиреем I, и султанское послание последнему, датируемое февралем 1552 г., в котором султан фактически давал новому хану карт-бланш на любые действия для защиты интересов ислама (читай, османских) в Восточной Европе. И отсюда поневоле возникает предположение, что все эти события явно из одного ряда и теснейшим образом взаимосвязаны. С одной стороны, налицо обеспокоенность правящей элиты Османской империи неблагоприятным для ее интересов развитием событием в этом регионе (не желавшей, впрочем, тратить свои силы на вмешательство в дела Восточной Европы, развитием событий в этом регионе - а в Стамбуле вряд ли бы не осведомлены о том, что Римская империя и папство давно уже предпринимали попытки привлечь Россию к антиосманской коалиции). С другой стороны - в Крыму казанские и астраханские беглецы, стакнувшись с врагами Москвы при ханском дворе, образовали мощную «партию», которая, подпитываемая литовским золотом, усердно раздувала огонь войны. И сдержать ее было некому - агрессивная политика Москвы как бы намекала - и вас, крымцев ожидает та же участь, что казанцев и астраханцев. Опасения эти тем более были обоснованы, если учесть, что на волне послеказанской эйфории Иван Грозный и его бояре попытались во 2-й половине 50-х гг. силой реализовать сценарий с посажением на крымском троне «своего» хана. И результатом всего это стала большая война Русского государства и Крыма, не прекращавшаяся фактически четверть века.
Ю. Коссак. Татарский танец...
Главными событиями этой войны стали два похода Девлет-Гирея I на Москву, предпринятые в 1571 и 1572 гг. Убедившись в том, что все прежние попытки вынудить Ивана Грозного пойти на желаемые Крыму уступки оказались безуспешными, Девлет-Гирей решил продемонстрировать несговорчивому партнеру свою силу и тогда вернуться к обсуждению интересующих Бахчисарай проблем - прежде всего казанской и астраханской. В Москве не исключали такой возможности, поэтому, наряду с попыткой добиться отмены назревающего набега дипломатическим средствами (для чего в Стамбул был отправлено русское посольство), на южной границе заблаговременно развернули 35-40-тыс. рать. Казалось, все было предусмотрено и подготовлено для встречи бусурман и, имея на руках такие козыри, как многочисленная и хорошо обученная пехота и сильная артиллерия, царские воеводы могли достаточно уверенно рассчитывать на победу в «прямом деле» с неприятелем. Однако, как отмечал француз Г.Л. де Боплан, в степной войне «побеждает более хитрый, а не более сильный». И Девлет-Гирей сумел перехитрить московских воевод. Он не пошел прямо на Москву, на изготовившиеся к встрече крымского «царя» полки Ивана IV, а обошел их позиции с запада и устремился к Москве, рассчитывая перехватить отступающие от Серпухова к столице русские полки и разбить их на марше.
Командовавший русской ратью князь И.Д. Бельский вовремя отдал приказ об отступлении и его войско сумело ускользнуть от татар, опередив их на пути к Москве буквально на несколько часов. Еще не все было потеряно - силы были примерно равны, а укрепления московского Великого посада и Кремля были неприступны. Но, увы, сражение, разыгравшееся под стенами столицы утром 24 мая 1571 г, закончилось поражением русских полков, а начавшийся вскоре на окраине столицы пожар превратил его в катастрофу, которую Москва не знала, пожалуй, с 1382 г. Город был уничтожен практически полностью, за исключением Кремля, который, однако, претерпел сильные повреждения от взрывов пороховых складов, тысячи людей сгорели в огненной буре или задохнулись от дыма.
Хан, пораженный зрелищем огненной бури, отвел свои войска от пылающей Москвы и встал в Коломенском, оттуда наблюдая за грандиозной трагедией, охватившей столицу Ивана Грозного. Похоже, что он не был готов к столь радикальному повороту событий. Он же шел просто пограбить государеву украйну, а тут такая удача свалилась буквально с неба! И, подобно Ганнибалу после Канн, Девлет-Гирей не стал развивать свой успех, добивать своего врага и вынуждать его на пепелище собственной столицы подписывать капитуляции. Он или испугался своей победы, или решил не загонять Ивана в угол, отрезая ему всякие пути отступления. Потому он пока решил удовольствоваться синицей в руках, нежели рисковать ради журавля в небе и приказал отступать к югу, распустив по дороге домой «войну».
Еще на обратном пути в Крым Девлет-Гирей отправил к Ивану IV свое посольство, стремясь выжать из своей победы максимум возможного. Однако Иван Грозный, оправившись от первоначального шока, разыграл перед татарскими послами спектакль, «нарядился в сермягу, бусырь да в шубу боранью и бояря. И послом отказал: “Видишь де меня, в чем я? Так де меня царь зделал! Все де мое царьство вьшленил и казну пожег, дати де мне нечево царю!”…». Вместе с тем он, пытаясь выиграть время, выразил готовность уступить хану Астрахань при условии заключения военного союза или, в крайнем случае, совместном посажении ханов на астраханский трон.
Девлет-Гирея такое предложение не удовлетворило - он ожидал большего, и потому начал готовиться к новому походу. В Москве не строили иллюзий относительно намерений крымского «царя» и всю осень, зиму и весну 1571/1572 гг. деятельно готовились к отражению неизбежного вторжения татар. И к лету 1572 г. эта подготовка была завершена - собрана 30-тыс. рать во главе с опытным военачальником князем М.И. Воротынским, важнейшие броды на Оке были надежно перекрыты и укреплены, собраны необходимые запасы снаряжения, провианта и фуража, исправлены и приведены в готовность укрепления «украинных» городов, а в Поле, в степь, высланы сторожи. Осталось только дождаться выступления хана.
И Девлет-Гирей не стал медлить. На этот раз он не стал хитрить, а в «силе тяжце», насчитывавшей 40-50 тыс. чел., с пехотой и артиллерией, двинулся по Муравскому шляху прямо на Москву. В субботу 26 июля 1572 г. авангарды крымской армии вышли к Оке в районе Серпухова и с ходу уперлись в русские укрепления по левому берегу реки. Два дня русские сдерживали попытки татарского войска переправиться через реку, а 28 июля, когда неприятелю все же удалось в двух местах форсировать Оку, Воротынский отдал приказ отступать к северу, на заранее намеченные позиции у села Молоди. Здесь русские разбили лагерь, развернули знаменитый «гуляй-город» и сели в осаду. Хан не мог идти дальше на Москву, имея у себя в тылу неразгромленное царское войско, и он был вынужден принять битву. В течение нескольких дней русские полки бились с татарами, которые безуспешно пытались повторить успех прошлого года. Но на этот раз он сопутствовал воеводам Ивана Грозного. Татары несли большие потери, среди воинов Девлет-Гирея начался ропот, а тут еще в схватке 30 июля был взят в плен Дивей-мурза, главный военный советник крымского «царя». А тут еще прошел слух, что к Москве приближается с севера новгородская рать во главе с князем И.Ф. Мстиславским. И хан решился на отчаянный шаг - 2 августа он бросил свои «полки» на последний и решительный штурм русского лагеря. Завязалась «сеча великая», и, улучив момент, когда неприятельские атаки стали терять прежний задор, Воротынский нанес контрудар - в лоб татарам из гуляй-города ударили ратники во главе с молодым князем-опричником Д.И. Хворостининым, а сам «большой воевода» с отборной конницей атаковал неприятеля с фланга.
Штурм был отбит с тяжелыми для татар потерями. На состоявшем ночью в татарском лагере военном совете было принято решение о спешном отступлении. Наутро русские сторожи обнаружили, что враг бежал по направлению к Оке. Немедленно вдогонку были высланы «резвые люди», опрокинувшие неприятельский арьергард и на его плечах домчавшиеся до Оки, где был наголову разгромлен еще одни татарский заслон. Но сам хан сумел ускользнуть от преследователей и уйти в Крым с остатками своего войска.
События лета 1572 г. стали переломными в русско-крымском противостоянии. Ханство еще долго будет представлять серьезную опасность, с которой Москве приходилось считаться, а в 1591 г. сын Девлет-Гирея Гази-Гирей II попытался было пойти по стопам отца, но был разбит под стенами Москвы и бежал в Крым. Но это нашествие оказалось последним в истории русско-крымских отношений. Кампания 1591 г. действительно стала «последним боем», после которого крымцы уже не решались предпринимать походы на Русь с далеко идущими целями, ограничиваясь большими и малыми набегами на «государевы украйны» с целью ополониться и разжиться «животами». Апогей могущества и величия Крымского ханства остался позади. И то, что Крым просуществовал после этого еще почти 200 лет, не повторил судьбу Казани или Астрахани, связано было прежде всего с переориентацией внешней политики Русского государства после Смуты на запад - нужно было вернуть сперва утраченные в те мрачные времена земли, прежде чем снова вернуться к разрешению крымского вопроса...
Вторая и последняя часть эссе про русско-крымские отношения в XVI в...
Русско-крымское противостояние, начавшись в 1507 г. (дата достаточно условная, как, впрочем и многие "абсолютные" даты в истории - Thor), продолжалось до самого конца XVIII столетия, до тех пор, пока Крымское ханство не было включено в состав Российской империи и перестало существовать. К тому времени они уже пережило само себя и выглядело пережитком глубокой старины, но в XVI в. об этом ничто не говорило. Крымское «царство» находилось на вершине своей мощи и оказывало самое серьезное воздействие на расстановку сил в Восточной Европе. Конечно, его экономический, людской и военный потенциал не мог сравниться с силой и мощью Московского государства или Великого княжества Литовского, но умело играя на их противоречиях, Крым надолго обеспечил себе место «третьей силы», с мнением которой не могли не считаться ни в Москве, ни в Вильно. Отнюдь не случайно хан Сахиб-Гирей I, недовольный промедлением «московского» в сношениях с ним, «Великие орды великим царем силы находцем и победителем», писал юному Ивану IV в мае 1538 г., что он вот-вот выступит из Крыма с войском в поход на Москву. И если великий князь, продолжал хан, хочет спасти себя и свою страну от разорения, пускай немедленно «своего большего посла с своею казною наборзе бы еси его к Путивлю послал. А перед ним бы еси часа того послал к нам сказати, чтоб в малых днех у нас были». «И будеш по моему слову, - писал крымский «царь», - ино вельми добро, и мы с тобою, по тебе посмотря, мир учиним». Ну а если Иван, не прислушавшись к голосу разума, по прежнему будет упорствовать, то тогда, грозил Сахиб-Гирей, «и ты посмотрит, что мы тебе учиним… более ста тысяч рати у меня есть и возму, шед, из твоей земли по одной голове, сколько твоей земле убытка будет и сколько моей казне прибытка будет, и сколько мне поминков посылаешь, смети того, убыток свои которой более будет, то ли что своею волею пошлеш казну и что сколько войною такою возмут, гораздо собе о том помысли. И только твою землю и твое государство возму, ино все мои люди сыти будут».
И эта угроза вовсе не была пустым звуком - в Москве хорошо запомнили «крымский смерч» 1521 г., когда неожиданно объявившийся на Оке с немалой ратью крымский «царь» Мухаммед-Гирей I разбил под Коломной русские полки и опустошил окрестности русской столицы. Отдельные татарские разъезды подошли к самой Москве и «в Воробьеве (а село Воробьево находилось всего лишь в 7 км от Кремля, на Воробьевых горах, в районе нынешнего МГУ - В.П.), в великого князя селе, были и мед на погребех великого князя пили». Растерявшийся и упавший духом Василий III бежал из Москвы, а оставленный «на хозяйстве» в столице его зять, крещеный татарский царевич Петр, был вынужден дать Мухаммед-Гирею грамоту. Согласно этой грамоте московский государь обязывался стать данником крымского «царя».
Нестеров Ф.П. Кочующие татары...
И пусть грамота эта была вскоре утеряна, об этом успехе никогда не забывали и в Крыму, и преемники Мухаммед-Гирея на крымском троне не раз пытались повторить его. Первым это сделал «царевич» Ислам-Гирей, сын Мухаммед-Гирея, который в сентябре 1527 г. с 10-тыс. ратью явился на Оку под городком Ростиславлем. Однако успех ему тогда не сопутствовал, равно как и его дяде, воинственному Сахиб-Гирею I. Последний, решив вступиться за Казань (против которой в Москве замыслили предпринять «за многие неправды» военную экспедицию), холодным летом 1541 г. с 40-тыс. войском (в том числе с собственной пехотой и артиллерией, организованными по образцу и подобию османских капыкулу) подступил к бродам через Оку все под тем же Ростиславлем. В последовавшем затем отчаянном бою немногочисленным ратникам воевод И.И. Турунтая Пронского и В.Ф. Охлябинина удалось не допустить переправы татар через реку, а с подходом главных сил русской армии под началом князя Д.Ф. Бельского хан не рискнул испытывать судьбу и отступил. Жаль, что эта страница отечественной истории незаслуженно забыта - а ведь каков сюжет, достойный античной трагедии или Шекспира! Ведь на берегах Оки тем летом встретились два брата - один, Семен Бельский (который, запутавшись в придворных интригах, бежал сперва в Литву, а затем оказался в Крыму, где предложил свои услуги Сахиб-Гирею), подобно Полинику, пришел на Русь с крымским войском «доставати дедизны и отчизны своее». Другой же, Дмитрий, как Этеокл, встал на защиту Русской земли во главе московской рати!
Но все эти события померкли на фоне тех, что развернулись десятилетием спустя и продлились без малого четверть века. Судя по всему, в начале 40-х гг. XVI в. в Москве побеждает «партия войны» во главе с князьями Шуйскими и митрополитом Макарием. Она стояла за силовое разрешение давнего конфликта с Казанью, за организацию крестового похода против басурман, и с 1545 г. Москва начинает наступление против казанского «юрта», которое завершилось взятием в октябре 1552 г. после кровопролитного штурма столицы ханства.
Агрессивная, экспансионистская политика Москвы по отношению к Казани, ее стремление установить контроль также за Астраханью и подчинить своему влиянию Ногайскую Орду, неизбежно вели, в случае успеха, к серьезному изменению расстановки сил в Восточной Европе. Сопоставим несколько событий - активизацию русской экспансии в Поволжье, два похода во главе с самим царем против Казани, предпринятых в конце 40-х гг. XVI в., вмешательство Москвы в ногайские дела, дворцовый переворот в Крыму, в ходе которого Сахиб-Гирей I, явно переставший обращать должное внимание на поволжские дела и вообще проявлявший излишнюю, по мнению Стамбула, самостоятельность, был убит и заменен Девлет-Гиреем I, и султанское послание последнему, датируемое февралем 1552 г., в котором султан фактически давал новому хану карт-бланш на любые действия для защиты интересов ислама (читай, османских) в Восточной Европе. И отсюда поневоле возникает предположение, что все эти события явно из одного ряда и теснейшим образом взаимосвязаны. С одной стороны, налицо обеспокоенность правящей элиты Османской империи неблагоприятным для ее интересов развитием событием в этом регионе (не желавшей, впрочем, тратить свои силы на вмешательство в дела Восточной Европы, развитием событий в этом регионе - а в Стамбуле вряд ли бы не осведомлены о том, что Римская империя и папство давно уже предпринимали попытки привлечь Россию к антиосманской коалиции). С другой стороны - в Крыму казанские и астраханские беглецы, стакнувшись с врагами Москвы при ханском дворе, образовали мощную «партию», которая, подпитываемая литовским золотом, усердно раздувала огонь войны. И сдержать ее было некому - агрессивная политика Москвы как бы намекала - и вас, крымцев ожидает та же участь, что казанцев и астраханцев. Опасения эти тем более были обоснованы, если учесть, что на волне послеказанской эйфории Иван Грозный и его бояре попытались во 2-й половине 50-х гг. силой реализовать сценарий с посажением на крымском троне «своего» хана. И результатом всего это стала большая война Русского государства и Крыма, не прекращавшаяся фактически четверть века.
Ю. Коссак. Татарский танец...
Главными событиями этой войны стали два похода Девлет-Гирея I на Москву, предпринятые в 1571 и 1572 гг. Убедившись в том, что все прежние попытки вынудить Ивана Грозного пойти на желаемые Крыму уступки оказались безуспешными, Девлет-Гирей решил продемонстрировать несговорчивому партнеру свою силу и тогда вернуться к обсуждению интересующих Бахчисарай проблем - прежде всего казанской и астраханской. В Москве не исключали такой возможности, поэтому, наряду с попыткой добиться отмены назревающего набега дипломатическим средствами (для чего в Стамбул был отправлено русское посольство), на южной границе заблаговременно развернули 35-40-тыс. рать. Казалось, все было предусмотрено и подготовлено для встречи бусурман и, имея на руках такие козыри, как многочисленная и хорошо обученная пехота и сильная артиллерия, царские воеводы могли достаточно уверенно рассчитывать на победу в «прямом деле» с неприятелем. Однако, как отмечал француз Г.Л. де Боплан, в степной войне «побеждает более хитрый, а не более сильный». И Девлет-Гирей сумел перехитрить московских воевод. Он не пошел прямо на Москву, на изготовившиеся к встрече крымского «царя» полки Ивана IV, а обошел их позиции с запада и устремился к Москве, рассчитывая перехватить отступающие от Серпухова к столице русские полки и разбить их на марше.
Командовавший русской ратью князь И.Д. Бельский вовремя отдал приказ об отступлении и его войско сумело ускользнуть от татар, опередив их на пути к Москве буквально на несколько часов. Еще не все было потеряно - силы были примерно равны, а укрепления московского Великого посада и Кремля были неприступны. Но, увы, сражение, разыгравшееся под стенами столицы утром 24 мая 1571 г, закончилось поражением русских полков, а начавшийся вскоре на окраине столицы пожар превратил его в катастрофу, которую Москва не знала, пожалуй, с 1382 г. Город был уничтожен практически полностью, за исключением Кремля, который, однако, претерпел сильные повреждения от взрывов пороховых складов, тысячи людей сгорели в огненной буре или задохнулись от дыма.
Хан, пораженный зрелищем огненной бури, отвел свои войска от пылающей Москвы и встал в Коломенском, оттуда наблюдая за грандиозной трагедией, охватившей столицу Ивана Грозного. Похоже, что он не был готов к столь радикальному повороту событий. Он же шел просто пограбить государеву украйну, а тут такая удача свалилась буквально с неба! И, подобно Ганнибалу после Канн, Девлет-Гирей не стал развивать свой успех, добивать своего врага и вынуждать его на пепелище собственной столицы подписывать капитуляции. Он или испугался своей победы, или решил не загонять Ивана в угол, отрезая ему всякие пути отступления. Потому он пока решил удовольствоваться синицей в руках, нежели рисковать ради журавля в небе и приказал отступать к югу, распустив по дороге домой «войну».
Еще на обратном пути в Крым Девлет-Гирей отправил к Ивану IV свое посольство, стремясь выжать из своей победы максимум возможного. Однако Иван Грозный, оправившись от первоначального шока, разыграл перед татарскими послами спектакль, «нарядился в сермягу, бусырь да в шубу боранью и бояря. И послом отказал: “Видишь де меня, в чем я? Так де меня царь зделал! Все де мое царьство вьшленил и казну пожег, дати де мне нечево царю!”…». Вместе с тем он, пытаясь выиграть время, выразил готовность уступить хану Астрахань при условии заключения военного союза или, в крайнем случае, совместном посажении ханов на астраханский трон.
Девлет-Гирея такое предложение не удовлетворило - он ожидал большего, и потому начал готовиться к новому походу. В Москве не строили иллюзий относительно намерений крымского «царя» и всю осень, зиму и весну 1571/1572 гг. деятельно готовились к отражению неизбежного вторжения татар. И к лету 1572 г. эта подготовка была завершена - собрана 30-тыс. рать во главе с опытным военачальником князем М.И. Воротынским, важнейшие броды на Оке были надежно перекрыты и укреплены, собраны необходимые запасы снаряжения, провианта и фуража, исправлены и приведены в готовность укрепления «украинных» городов, а в Поле, в степь, высланы сторожи. Осталось только дождаться выступления хана.
И Девлет-Гирей не стал медлить. На этот раз он не стал хитрить, а в «силе тяжце», насчитывавшей 40-50 тыс. чел., с пехотой и артиллерией, двинулся по Муравскому шляху прямо на Москву. В субботу 26 июля 1572 г. авангарды крымской армии вышли к Оке в районе Серпухова и с ходу уперлись в русские укрепления по левому берегу реки. Два дня русские сдерживали попытки татарского войска переправиться через реку, а 28 июля, когда неприятелю все же удалось в двух местах форсировать Оку, Воротынский отдал приказ отступать к северу, на заранее намеченные позиции у села Молоди. Здесь русские разбили лагерь, развернули знаменитый «гуляй-город» и сели в осаду. Хан не мог идти дальше на Москву, имея у себя в тылу неразгромленное царское войско, и он был вынужден принять битву. В течение нескольких дней русские полки бились с татарами, которые безуспешно пытались повторить успех прошлого года. Но на этот раз он сопутствовал воеводам Ивана Грозного. Татары несли большие потери, среди воинов Девлет-Гирея начался ропот, а тут еще в схватке 30 июля был взят в плен Дивей-мурза, главный военный советник крымского «царя». А тут еще прошел слух, что к Москве приближается с севера новгородская рать во главе с князем И.Ф. Мстиславским. И хан решился на отчаянный шаг - 2 августа он бросил свои «полки» на последний и решительный штурм русского лагеря. Завязалась «сеча великая», и, улучив момент, когда неприятельские атаки стали терять прежний задор, Воротынский нанес контрудар - в лоб татарам из гуляй-города ударили ратники во главе с молодым князем-опричником Д.И. Хворостининым, а сам «большой воевода» с отборной конницей атаковал неприятеля с фланга.
Штурм был отбит с тяжелыми для татар потерями. На состоявшем ночью в татарском лагере военном совете было принято решение о спешном отступлении. Наутро русские сторожи обнаружили, что враг бежал по направлению к Оке. Немедленно вдогонку были высланы «резвые люди», опрокинувшие неприятельский арьергард и на его плечах домчавшиеся до Оки, где был наголову разгромлен еще одни татарский заслон. Но сам хан сумел ускользнуть от преследователей и уйти в Крым с остатками своего войска.
События лета 1572 г. стали переломными в русско-крымском противостоянии. Ханство еще долго будет представлять серьезную опасность, с которой Москве приходилось считаться, а в 1591 г. сын Девлет-Гирея Гази-Гирей II попытался было пойти по стопам отца, но был разбит под стенами Москвы и бежал в Крым. Но это нашествие оказалось последним в истории русско-крымских отношений. Кампания 1591 г. действительно стала «последним боем», после которого крымцы уже не решались предпринимать походы на Русь с далеко идущими целями, ограничиваясь большими и малыми набегами на «государевы украйны» с целью ополониться и разжиться «животами». Апогей могущества и величия Крымского ханства остался позади. И то, что Крым просуществовал после этого еще почти 200 лет, не повторил судьбу Казани или Астрахани, связано было прежде всего с переориентацией внешней политики Русского государства после Смуты на запад - нужно было вернуть сперва утраченные в те мрачные времена земли, прежде чем снова вернуться к разрешению крымского вопроса...