Бред шизофреника.
http://shulenina.narod.ru/Polit/Demoz/psihoistoria/08.html
Ллойд Демоз
"Психоистория"
8. БАРХАТНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ:
Детские корни демократических движений в советском союзе и восточной Европе.
Один француз, посетивший в восемнадцатом веке Россию, дал в своем дневнике следующее описание традиционного обряда крещения, на котором присутствовал:
«Мелиссино и я были на необычайной церемонии, происходившей на Неве, покрытой в это время пятифутовым слоем льда.
После благословения воды детей крестили, окуная в большую прорубь во льду. В тот день священнику случилось упустить одного из, детей - тот выскользнул из рук.
«Другой! - закричал священник, - Давай другого!» Можете представить мое удивление, когда я увидел, что отец и мать ребенка чуть ли не прыгают от радости; они были уверены, что он попал прямо на небо».
Этот случай был характерен для русских традиций воспитания детей вплоть до нашего века - в этом отношении Россия по сравнению с Западом еще оставалась в средневековье. Например, большинство русских родителей верило, что, подвергая младенцев экстремальным жару и холоду, они «закаляют» их и «удаляют негодных». По сообщению одного английского путешественника:
«Москвичи заставляют своих детей терпеть невыносимые жару и холод, голод и жажду, а также много работать. Они купают новорожденных в холодной воде и катают по льду и по снегу, а если ребенок не выживает, мать считает, что нечего проливать слезы». Домашнее крещение в ледяной воде обычно продолжалось больше часа. Ломоносов описал одну такую процедуру, на которой присутствовал в 1883 году: «…большой каменный зал родительского дома, где должно было произойти крещение, не отапливался сутки, [а] воду взяли прямо из колодца... ребенок кричал как резаный, изо всех сил, прерываясь только в короткие промежутки, когда переводил дух после полного погружения... он впал в бессознательное состояние, развились судороги и лихорадка...»
Неудивительно, что до недавнего времени детская смертность в России в три раза превышала такую в Западной Европе, ведь больше половины рожденных умирало в детстве.
В Западной Европе такие жестокие традиции обращения с детьми вышли из моды несколькими веками раньше. Например, купание в ледяной воде когда-то было обычным делом по всей Европе, но в восемнадцатом веке этот обычай стали уже повсюду осуждать. В более ранних дневниках часто сообщалось о новорожденных, «умерших от крещения» в ледяной воде, а врачи рекомендовали ежедневные ледяные ванны для детей. Однако к концу восемнадцатого века родители начали считать такое «закаливание» излишне жестоким. Как писал один из них в 1797 году:
«Зрелище Купания маленького ребенка в холодной воде... когда он сам заходится в непрерывном крике, а любящая мать закрывает уши простыней, потому что иначе воплей не выдержать, всегда поражало меня как пример ненужной жестокости».
Однако в России традиционные жестокие приемы воспитания детей не встречали настоящего противодействия вплоть до двадцатого века. Я полагаю, двухвековая отсрочка реформы воспитания детей как раз и является причиной двухвекового запаздывания политической реформы в России по сравнению с Западом. С другой стороны, значительный прогресс воспитания советских детей за последние десятилетия изменил русскую ментальность и заложил основу для грандиозных политических перемен, которые мы наблюдаем в последнее время. РЕФОРМА ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕФОРМА
Главной мыслью моих психоисторических работ за последние два десятилетия было то, что реформа воспитания детей всегда предшествует политической реформе.
Россия дает особенно драматичные примеры, доказывающие этот тезис. Политические кошмары царской и сталинской России были точным воспроизведением кошмаров традиционного русского детства. Широко распространенные детоубийство, жестокие побои и другие формы физического насилия над детьми становились моделью психологического насилия со стороны Кремля, КГБ и ГУЛАГа. А черты, которые Натан Лейте называет традиционными для русского характера - страх независимости, перепады настроения, потребность во внешнем контроле являются результатом длительного периода пеленания, эмоциональной заброшенности и холодности со стороны родителей, что было широко распространено до недавнего времени. Как спеленутые дети плачут, когда их освобождают от бандажа, настолько непривычно такое состояние - так же точно и взрослые, которые физически и эмоционально были спеленуты как дети, требуют возврата тоталитарных оков прежней политической системы. КОШМАРЫ ТРАДИЦИОННОГО РУССКОГО ДЕТСТВА
Традиции воспитания детей в России во многих отношениях сближают ее скорее с Индией и другими восточными странами, чем с Западом. Например, в девятнадцатом веке в России еще были широко распространены детоубийство и детские свадьбы. Мало того, что большинство девочек выходило замуж и имело сексуальный опыт до половой зрелости - отцы часто вступали в половые сношения с новобрачными сыновей. Как сообщал в девятнадцатом веке один путешественник:
«В деревнях отцы очень рано женят сыновей на расцветающих девушках, а затем посылают юношу в Москву или Санкт-Петербург искать работу... Через несколько лет сын возвращается домой и обнаруживает, что является номинальным отцом нескольких детей, отпрысков собственного родителя, который считал своим долгом замещать мужа молодой жены. И так по всей России...» Длительное тугое пеленание (состоящее в перевязывании ребенка в несколько слоев на протяжении всего первого года жизни) в России сошло на нет всего несколько десятилетий назад. В Западной Европе этот обычай прекратил существование уже в восемнадцатом - девятнадцатом веках. Русских детей туго связывали и превращали в пропитанные экскрементами колбаски, чтобы они «не выцарапали себе глаза». А чтобы дети не плакали, им постоянно затыкали рты грязными тряпками, часто так далеко пропихивая их в горло, что ребенок задыхался.
Даже среди образованных людей считалось нормальным бить детей кнутом ради «искоренения зла и возделывания добродетели». Как советовала традиционная настольная семейная книга «Домострой»: «Наносите ему побольше ран, и в будущем не пожалеете... ломайте ему ребра, пока еще не вырос, а иначе он окрепнет и перестанет вас слушаться». Даже дочерей зачастую лупили безжалостно: «Беспрекословное повиновение и жесткая дисциплина - таков был девиз нашего отца»,- писала одна женщина-революционер. Кнут настолько часто применяли к детям и женам, что его зачастую дарили мужу в свадебной церемонии.
Родители, проявлявшие к своим детям эмпатию, считались грешными. Когда одна расстроенная мать взяла своего больного ребенка от груди няньки и стала баюкать сама, тут же последовало предупреждение родственницы: «Такая чрезмерная любовь - преступление против Бога. и Он обязательно за это накажет». Те родители, которые не били детей и даже довольно хорошо с ними обращались, считались чудаковатыми. В начале девятнадцатого века Григория Белинского, который не бил детей, описывали как «единственного отца в городе, понимавшего, что при воспитании детей нет необходимости обращаться с ними, как со скотом».
Родители обычно холодно и без эмпатии относились к потребностям детей. На первые годы жизни дворянских детей, как правило, отправляли к кормилицам в крестьянские семьи, а по возвращении домой отдавали на попечение слуг. «Дети прикладывались к руке родителей по утрам, благодарили их за обед и ужин, спрашивали разрешения пойти спать по вечерам», - вспоминала одна женщина. Даже когда детей не били, им все равно навязывали жесткую дисциплину. «Мы боялись [отца] больше огня», - вспоминала другая. «Одного взгляда, холодного и пронзительного, хватало, чтобы мы затрепетали». «В отношениях между родителями и детьми царил дух рабства...» - кратко подвел итог традиционному российскому воспитанию Костомаров. ПОСЛЕДНИЕ ПЕРЕМЕНЫ В ВОСПИТАНИИ СОВЕТСКИХ ДЕТЕЙ
Хотя после революции 1917-го года и были сделаны некоторые попытки изменить традиционные приемы воспитания детей - особенно путем учреждения детских яслей, в которых психологическое насилие со стороны родителей было сведено до минимума, - прогресс был очень медленным вплоть до 1930-х, когда жизнь советских детей стала больше походить на детство в других современных странах.
В образованных семьях детей перестали туго пеленать, порка стала неприемлемой и родительское тепло стало понемногу рассеивать «дух рабства», до тех пор пронизывавший все детство. Образование распространилось на всех, даже на девочек - верный признак улучшения детства. В самом деле. в настоящее время большинство советских трудящихся с высшим образованием - женщины. В последние тридцать лет стали популярны «семейные клубы», существовавшие в девятнадцатом веке на Западе. В них обсуждается, как лучше воспитывать детей, сохраняя их свободу и индивидуальность. Недавно даже появились феминистские группы, отстаивающие права детей.
Перемены в воспитании детей сказывались на чертах личности российских лидеров. Мать Ленина, сама испытавшая на себе традиционные приемы «закалки», такие, как регулярное заворачивание в холодное влажное полотенце, воспитывала его в «спартанской манере», включавшей обычные в то время пеленание и участие кормилицы. Сообщается, что он не умел ходить почти до трех лет и считался «буйным, неуправляемым» ребенком, «часто приходившим в ярость». Он вырос эмоционально холодным человеком, безжалостным к врагам, возможно, был импотентом, а демократические свободы его интересовали мало.
В свою очередь, у Сталина был отец-алкоголик, который имел обыкновение устраивать жене и детям «страшные избиения», бил их сапогами и пытался убить. Мать тоже била сына. Сталин, в свою очередь, бил собственных детей. Можно было заранее сказать, что, став лидером, он погубит миллионы сограждан.
По контрасту, родители Горбачева (который родился в 1931 г.) относились к нему как к личности, и детство его, по воспоминаниям одного товарища тех лет, было «очень счастливым» Горбачева едва ли можно назвать страстным борцом за демократию, однако чертами характера он очень сильно отличался от предшественников. Обладая спокойным и ровным уже в детстве характером и способностью испытывать романтические чувства к женщинам, в том числе к своей жене, он может представлять ту часть советского народа, которая не нуждается больше в политическом пеленании и насилии и выдержит демократическую реформу.
В конце концов, лидеры - всего лишь представители желаний народа, изменяющихся через несколько десятилетий после перемен в воспитании детей. Когда Горбачев пришел к власти, прошло пятьдесят лет с тех пор, как начал рассеиваться кошмар традиционного русского детства, поэтому в Советском Союзе многие стали считать, что не нуждаются больше в тоталитарных лидерах, насильственной коллективизации и ГУЛАГе.
Немногие обозреватели сумели объяснить синхронность нынешних демократических революций в Советском Союзе и Восточной Европе. В самом деле, конец коммунизма был вызван не экономическим упадком (на самом деле в предшествующее ему десятилетие наблюдался экономический прогресс) и не миллиардными затратами Америки на повышение мощности своего вооружения (как утверждал Рональд Рейган), и не в том дело, что коммунизм «одряхлел и отмер», по выражению одного писателя.
Мирные революции, в отличие от насильственных, являются результатом того, что в свое время родители стали больше любить детей. Это не революции ненависти, а революции любви. Эти революции производятся не экономическими классами, а психоклассами, новыми типами исторической личности. Эти революции, перефразируя Камю, «спускаются в мир мягко, как голуби... среди грохота империй и наций робкое помахивание крыльев приносит ласковое дуновение жизни и надежды». ВОСТОРЖЕСТВУЕТ ЛИ ДЕМОКРАТИЯ?
Победит ли советская демократия или рухнет, как провалился демократический эксперимент с Думой в 1906-м? Возобладает ли демократическое движение в восточноевропейских странах или не устоит перед потребностью в тоталитарном управлении. которая так часто приводила к гибели демократии в прошлом?
К несчастью, в Советском Союзе и Восточной Европе прогресс в воспитании детей очень неравномерен. И по сей день тугое пеленание, регулярные побои и вообще плохое обращение с детьми распространены во многих советских республиках и во многих областях Восточной Европы. В Германии сравнительно недавно, в 1964 году. половина детей регулярно избивалась родителями при помощи палки. и там есть много районов, где с детьми обращаются настолько плохо, что это вызывает тревогу, - например, недавние опросы берлинских школьников показали высокую частоту сексуальных домогательств к детям
Такая отсталость в обращении с детьми означает, что успех демократии в Советском Союзе и Восточной Европе еще далеко не гарантирован. Чтобы понять, какие страны могут рассчитывать на успех, надо проанализировать показатели детской смертности в каждой стране, которые могут служить мерой того, насколько население ценит собственных детей.
Из девяти стран, недавно переживших политическую революцию. у пяти отмечается низкое число умерших детей на тысячу, а стало быть, они имеют наибольшие шансы провести демократическую реформу мирным путем: ГДР (9,6), Чехословакия (15,3), Болгария (15.4), Венгрия (17,0) и Польша (18,5). Две страны со средним коэффициентом детской смертности тоже идут к демократической реформе, но там этот процесс в большей степени сопряжен с насилием. Это Румыния (23,4) и СССР (26,0). И, наконец, в двух странах с наиболее высокими коэффициентами детской смертности успех демократии пока невозможен. Это Югославия (28,8) и Албания (44,8). На этих примерах мы видим четкую корреляцию между стилем воспитания детей, выраженным в детской смертности, и недавними политическими реформами. МИРНАЯ ЕВРОПА?
И, наконец, может ли демократическая Европа быть мирной? В частности, не будет ли объединенная Германия представлять угрозу для мира в Европе?
Если война, как и другие формы политического насилия, отражает способ воспитания детей, то тогда значительные изменения. которым подверглось детство большинства людей в Германии и в Восточной Европе со времен второй мировой войны, делают еще одну европейскую войну маловероятной. В наше время детство в Германии изменяется настолько быстро, что ее уже можно рассматривать как хранителя мира в Европе, а не как главного зачинщика европейских войн.
Нации, перешедшие от физического насилия над детьми к формам насилия в большей степени психологическим, не ведут войну на своей территории - они находят отдаленные Фолклендские острова или Вьетнам, где и совершаются человеческие жертвоприношения. Если это так, то 1990-й «Год демократий» заложит основу для 2000-го. для «Века европейского мира», - то есть мира на Европейском континенте с военными действиями где-нибудь в других местах, по примеру Соединенных Штатов.
Я согласен, что общеевропейский мир кажется утопической мечтой, особенно после века, когда 100 миллионов человек погибло в европейских войнах. Однако, чем больше я изучаю войну с точки зрения психоистории. тем больше убеждаюсь, что все войны являются извращенными сексуальными ритуалами, цель которых - избавиться от невыносимого чувства, что тебя не любят, результата предшествующих традиций воспитания детей. Война, подобно линчеванию и политической пытке, ослабляет внутреннее напряжение у тех, кто в детстве жаждал и не получил любви и приучен чувствовать вину за свои порывы. Подозреваю, что экономические цели войны - просто рациональные оправдания.
Если кошмар войны берет начало в кошмаре детства, то новый дух любви и свободы в семье, возможно, превратит Европу из вечного поля битвы в ссорящийся, но миролюбивый континент, подобный Северной Америке.
Если изложенная точка зрения верна, то «Бархатная революция» оправдает надежды.
К содержанию...
Ллойд Демоз
"Психоистория"
8. БАРХАТНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ:
Детские корни демократических движений в советском союзе и восточной Европе.
Один француз, посетивший в восемнадцатом веке Россию, дал в своем дневнике следующее описание традиционного обряда крещения, на котором присутствовал:
«Мелиссино и я были на необычайной церемонии, происходившей на Неве, покрытой в это время пятифутовым слоем льда.
После благословения воды детей крестили, окуная в большую прорубь во льду. В тот день священнику случилось упустить одного из, детей - тот выскользнул из рук.
«Другой! - закричал священник, - Давай другого!» Можете представить мое удивление, когда я увидел, что отец и мать ребенка чуть ли не прыгают от радости; они были уверены, что он попал прямо на небо».
Этот случай был характерен для русских традиций воспитания детей вплоть до нашего века - в этом отношении Россия по сравнению с Западом еще оставалась в средневековье. Например, большинство русских родителей верило, что, подвергая младенцев экстремальным жару и холоду, они «закаляют» их и «удаляют негодных». По сообщению одного английского путешественника:
«Москвичи заставляют своих детей терпеть невыносимые жару и холод, голод и жажду, а также много работать. Они купают новорожденных в холодной воде и катают по льду и по снегу, а если ребенок не выживает, мать считает, что нечего проливать слезы». Домашнее крещение в ледяной воде обычно продолжалось больше часа. Ломоносов описал одну такую процедуру, на которой присутствовал в 1883 году: «…большой каменный зал родительского дома, где должно было произойти крещение, не отапливался сутки, [а] воду взяли прямо из колодца... ребенок кричал как резаный, изо всех сил, прерываясь только в короткие промежутки, когда переводил дух после полного погружения... он впал в бессознательное состояние, развились судороги и лихорадка...»
Неудивительно, что до недавнего времени детская смертность в России в три раза превышала такую в Западной Европе, ведь больше половины рожденных умирало в детстве.
В Западной Европе такие жестокие традиции обращения с детьми вышли из моды несколькими веками раньше. Например, купание в ледяной воде когда-то было обычным делом по всей Европе, но в восемнадцатом веке этот обычай стали уже повсюду осуждать. В более ранних дневниках часто сообщалось о новорожденных, «умерших от крещения» в ледяной воде, а врачи рекомендовали ежедневные ледяные ванны для детей. Однако к концу восемнадцатого века родители начали считать такое «закаливание» излишне жестоким. Как писал один из них в 1797 году:
«Зрелище Купания маленького ребенка в холодной воде... когда он сам заходится в непрерывном крике, а любящая мать закрывает уши простыней, потому что иначе воплей не выдержать, всегда поражало меня как пример ненужной жестокости».
Однако в России традиционные жестокие приемы воспитания детей не встречали настоящего противодействия вплоть до двадцатого века. Я полагаю, двухвековая отсрочка реформы воспитания детей как раз и является причиной двухвекового запаздывания политической реформы в России по сравнению с Западом. С другой стороны, значительный прогресс воспитания советских детей за последние десятилетия изменил русскую ментальность и заложил основу для грандиозных политических перемен, которые мы наблюдаем в последнее время. РЕФОРМА ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕФОРМА
Главной мыслью моих психоисторических работ за последние два десятилетия было то, что реформа воспитания детей всегда предшествует политической реформе.
Россия дает особенно драматичные примеры, доказывающие этот тезис. Политические кошмары царской и сталинской России были точным воспроизведением кошмаров традиционного русского детства. Широко распространенные детоубийство, жестокие побои и другие формы физического насилия над детьми становились моделью психологического насилия со стороны Кремля, КГБ и ГУЛАГа. А черты, которые Натан Лейте называет традиционными для русского характера - страх независимости, перепады настроения, потребность во внешнем контроле являются результатом длительного периода пеленания, эмоциональной заброшенности и холодности со стороны родителей, что было широко распространено до недавнего времени. Как спеленутые дети плачут, когда их освобождают от бандажа, настолько непривычно такое состояние - так же точно и взрослые, которые физически и эмоционально были спеленуты как дети, требуют возврата тоталитарных оков прежней политической системы. КОШМАРЫ ТРАДИЦИОННОГО РУССКОГО ДЕТСТВА
Традиции воспитания детей в России во многих отношениях сближают ее скорее с Индией и другими восточными странами, чем с Западом. Например, в девятнадцатом веке в России еще были широко распространены детоубийство и детские свадьбы. Мало того, что большинство девочек выходило замуж и имело сексуальный опыт до половой зрелости - отцы часто вступали в половые сношения с новобрачными сыновей. Как сообщал в девятнадцатом веке один путешественник:
«В деревнях отцы очень рано женят сыновей на расцветающих девушках, а затем посылают юношу в Москву или Санкт-Петербург искать работу... Через несколько лет сын возвращается домой и обнаруживает, что является номинальным отцом нескольких детей, отпрысков собственного родителя, который считал своим долгом замещать мужа молодой жены. И так по всей России...» Длительное тугое пеленание (состоящее в перевязывании ребенка в несколько слоев на протяжении всего первого года жизни) в России сошло на нет всего несколько десятилетий назад. В Западной Европе этот обычай прекратил существование уже в восемнадцатом - девятнадцатом веках. Русских детей туго связывали и превращали в пропитанные экскрементами колбаски, чтобы они «не выцарапали себе глаза». А чтобы дети не плакали, им постоянно затыкали рты грязными тряпками, часто так далеко пропихивая их в горло, что ребенок задыхался.
Даже среди образованных людей считалось нормальным бить детей кнутом ради «искоренения зла и возделывания добродетели». Как советовала традиционная настольная семейная книга «Домострой»: «Наносите ему побольше ран, и в будущем не пожалеете... ломайте ему ребра, пока еще не вырос, а иначе он окрепнет и перестанет вас слушаться». Даже дочерей зачастую лупили безжалостно: «Беспрекословное повиновение и жесткая дисциплина - таков был девиз нашего отца»,- писала одна женщина-революционер. Кнут настолько часто применяли к детям и женам, что его зачастую дарили мужу в свадебной церемонии.
Родители, проявлявшие к своим детям эмпатию, считались грешными. Когда одна расстроенная мать взяла своего больного ребенка от груди няньки и стала баюкать сама, тут же последовало предупреждение родственницы: «Такая чрезмерная любовь - преступление против Бога. и Он обязательно за это накажет». Те родители, которые не били детей и даже довольно хорошо с ними обращались, считались чудаковатыми. В начале девятнадцатого века Григория Белинского, который не бил детей, описывали как «единственного отца в городе, понимавшего, что при воспитании детей нет необходимости обращаться с ними, как со скотом».
Родители обычно холодно и без эмпатии относились к потребностям детей. На первые годы жизни дворянских детей, как правило, отправляли к кормилицам в крестьянские семьи, а по возвращении домой отдавали на попечение слуг. «Дети прикладывались к руке родителей по утрам, благодарили их за обед и ужин, спрашивали разрешения пойти спать по вечерам», - вспоминала одна женщина. Даже когда детей не били, им все равно навязывали жесткую дисциплину. «Мы боялись [отца] больше огня», - вспоминала другая. «Одного взгляда, холодного и пронзительного, хватало, чтобы мы затрепетали». «В отношениях между родителями и детьми царил дух рабства...» - кратко подвел итог традиционному российскому воспитанию Костомаров. ПОСЛЕДНИЕ ПЕРЕМЕНЫ В ВОСПИТАНИИ СОВЕТСКИХ ДЕТЕЙ
Хотя после революции 1917-го года и были сделаны некоторые попытки изменить традиционные приемы воспитания детей - особенно путем учреждения детских яслей, в которых психологическое насилие со стороны родителей было сведено до минимума, - прогресс был очень медленным вплоть до 1930-х, когда жизнь советских детей стала больше походить на детство в других современных странах.
В образованных семьях детей перестали туго пеленать, порка стала неприемлемой и родительское тепло стало понемногу рассеивать «дух рабства», до тех пор пронизывавший все детство. Образование распространилось на всех, даже на девочек - верный признак улучшения детства. В самом деле. в настоящее время большинство советских трудящихся с высшим образованием - женщины. В последние тридцать лет стали популярны «семейные клубы», существовавшие в девятнадцатом веке на Западе. В них обсуждается, как лучше воспитывать детей, сохраняя их свободу и индивидуальность. Недавно даже появились феминистские группы, отстаивающие права детей.
Перемены в воспитании детей сказывались на чертах личности российских лидеров. Мать Ленина, сама испытавшая на себе традиционные приемы «закалки», такие, как регулярное заворачивание в холодное влажное полотенце, воспитывала его в «спартанской манере», включавшей обычные в то время пеленание и участие кормилицы. Сообщается, что он не умел ходить почти до трех лет и считался «буйным, неуправляемым» ребенком, «часто приходившим в ярость». Он вырос эмоционально холодным человеком, безжалостным к врагам, возможно, был импотентом, а демократические свободы его интересовали мало.
В свою очередь, у Сталина был отец-алкоголик, который имел обыкновение устраивать жене и детям «страшные избиения», бил их сапогами и пытался убить. Мать тоже била сына. Сталин, в свою очередь, бил собственных детей. Можно было заранее сказать, что, став лидером, он погубит миллионы сограждан.
По контрасту, родители Горбачева (который родился в 1931 г.) относились к нему как к личности, и детство его, по воспоминаниям одного товарища тех лет, было «очень счастливым» Горбачева едва ли можно назвать страстным борцом за демократию, однако чертами характера он очень сильно отличался от предшественников. Обладая спокойным и ровным уже в детстве характером и способностью испытывать романтические чувства к женщинам, в том числе к своей жене, он может представлять ту часть советского народа, которая не нуждается больше в политическом пеленании и насилии и выдержит демократическую реформу.
В конце концов, лидеры - всего лишь представители желаний народа, изменяющихся через несколько десятилетий после перемен в воспитании детей. Когда Горбачев пришел к власти, прошло пятьдесят лет с тех пор, как начал рассеиваться кошмар традиционного русского детства, поэтому в Советском Союзе многие стали считать, что не нуждаются больше в тоталитарных лидерах, насильственной коллективизации и ГУЛАГе.
Немногие обозреватели сумели объяснить синхронность нынешних демократических революций в Советском Союзе и Восточной Европе. В самом деле, конец коммунизма был вызван не экономическим упадком (на самом деле в предшествующее ему десятилетие наблюдался экономический прогресс) и не миллиардными затратами Америки на повышение мощности своего вооружения (как утверждал Рональд Рейган), и не в том дело, что коммунизм «одряхлел и отмер», по выражению одного писателя.
Мирные революции, в отличие от насильственных, являются результатом того, что в свое время родители стали больше любить детей. Это не революции ненависти, а революции любви. Эти революции производятся не экономическими классами, а психоклассами, новыми типами исторической личности. Эти революции, перефразируя Камю, «спускаются в мир мягко, как голуби... среди грохота империй и наций робкое помахивание крыльев приносит ласковое дуновение жизни и надежды». ВОСТОРЖЕСТВУЕТ ЛИ ДЕМОКРАТИЯ?
Победит ли советская демократия или рухнет, как провалился демократический эксперимент с Думой в 1906-м? Возобладает ли демократическое движение в восточноевропейских странах или не устоит перед потребностью в тоталитарном управлении. которая так часто приводила к гибели демократии в прошлом?
К несчастью, в Советском Союзе и Восточной Европе прогресс в воспитании детей очень неравномерен. И по сей день тугое пеленание, регулярные побои и вообще плохое обращение с детьми распространены во многих советских республиках и во многих областях Восточной Европы. В Германии сравнительно недавно, в 1964 году. половина детей регулярно избивалась родителями при помощи палки. и там есть много районов, где с детьми обращаются настолько плохо, что это вызывает тревогу, - например, недавние опросы берлинских школьников показали высокую частоту сексуальных домогательств к детям
Такая отсталость в обращении с детьми означает, что успех демократии в Советском Союзе и Восточной Европе еще далеко не гарантирован. Чтобы понять, какие страны могут рассчитывать на успех, надо проанализировать показатели детской смертности в каждой стране, которые могут служить мерой того, насколько население ценит собственных детей.
Из девяти стран, недавно переживших политическую революцию. у пяти отмечается низкое число умерших детей на тысячу, а стало быть, они имеют наибольшие шансы провести демократическую реформу мирным путем: ГДР (9,6), Чехословакия (15,3), Болгария (15.4), Венгрия (17,0) и Польша (18,5). Две страны со средним коэффициентом детской смертности тоже идут к демократической реформе, но там этот процесс в большей степени сопряжен с насилием. Это Румыния (23,4) и СССР (26,0). И, наконец, в двух странах с наиболее высокими коэффициентами детской смертности успех демократии пока невозможен. Это Югославия (28,8) и Албания (44,8). На этих примерах мы видим четкую корреляцию между стилем воспитания детей, выраженным в детской смертности, и недавними политическими реформами. МИРНАЯ ЕВРОПА?
И, наконец, может ли демократическая Европа быть мирной? В частности, не будет ли объединенная Германия представлять угрозу для мира в Европе?
Если война, как и другие формы политического насилия, отражает способ воспитания детей, то тогда значительные изменения. которым подверглось детство большинства людей в Германии и в Восточной Европе со времен второй мировой войны, делают еще одну европейскую войну маловероятной. В наше время детство в Германии изменяется настолько быстро, что ее уже можно рассматривать как хранителя мира в Европе, а не как главного зачинщика европейских войн.
Нации, перешедшие от физического насилия над детьми к формам насилия в большей степени психологическим, не ведут войну на своей территории - они находят отдаленные Фолклендские острова или Вьетнам, где и совершаются человеческие жертвоприношения. Если это так, то 1990-й «Год демократий» заложит основу для 2000-го. для «Века европейского мира», - то есть мира на Европейском континенте с военными действиями где-нибудь в других местах, по примеру Соединенных Штатов.
Я согласен, что общеевропейский мир кажется утопической мечтой, особенно после века, когда 100 миллионов человек погибло в европейских войнах. Однако, чем больше я изучаю войну с точки зрения психоистории. тем больше убеждаюсь, что все войны являются извращенными сексуальными ритуалами, цель которых - избавиться от невыносимого чувства, что тебя не любят, результата предшествующих традиций воспитания детей. Война, подобно линчеванию и политической пытке, ослабляет внутреннее напряжение у тех, кто в детстве жаждал и не получил любви и приучен чувствовать вину за свои порывы. Подозреваю, что экономические цели войны - просто рациональные оправдания.
Если кошмар войны берет начало в кошмаре детства, то новый дух любви и свободы в семье, возможно, превратит Европу из вечного поля битвы в ссорящийся, но миролюбивый континент, подобный Северной Америке.
Если изложенная точка зрения верна, то «Бархатная революция» оправдает надежды.
К содержанию...