Тьма.
Просыпаясь утром, я, даже не открывая глаза, могу определить - есть свет или нет. Когда дом "отрублен" в нем очень тихо - ничего не шумит, не жужжит, не пищит. Тишина. И я засыпаю снова. Много сплю, больше, чем "положено".
В полумраке ванной на меня из зеркала смотрит не веселая глазасто-щекастая дева, а всколокоченное нечто с огромными синяками под впалыми глазами - работать при свете свечей и фонарика - трудно. Щеки мои тоже куда-то пропали, вмето них появлись скулы и поджатые губы. Девочка, вернись!
Все шутки перешучены, все дела переделаны, все разговоры переговорены и мы лежим в тиши и смотрим, как мерцают тени в подрагивающем свете свечи. Кто-то говорит, что это похоже на 90-е, а я размышляю, что мы окунулись прямиком в средневековье и я уже слышу, как потрескивают дровишки в разгорающихся кострах святой инквизиции.
По темным улицам носятся машины, сбивая на своем пути людей, собак - куда-то спешат, торопятся. Чтобы не слышать, как скулит раненное животное, нужно просто самой скулить громче - как просто. И быть осторожным, очень осторожным, ведь жизнь тонкой ниточкой отделяет нас от темноты, а ниточка эта в руках, которые её не берегут, не удерживают...
В полумраке ванной на меня из зеркала смотрит не веселая глазасто-щекастая дева, а всколокоченное нечто с огромными синяками под впалыми глазами - работать при свете свечей и фонарика - трудно. Щеки мои тоже куда-то пропали, вмето них появлись скулы и поджатые губы. Девочка, вернись!
Все шутки перешучены, все дела переделаны, все разговоры переговорены и мы лежим в тиши и смотрим, как мерцают тени в подрагивающем свете свечи. Кто-то говорит, что это похоже на 90-е, а я размышляю, что мы окунулись прямиком в средневековье и я уже слышу, как потрескивают дровишки в разгорающихся кострах святой инквизиции.
По темным улицам носятся машины, сбивая на своем пути людей, собак - куда-то спешат, торопятся. Чтобы не слышать, как скулит раненное животное, нужно просто самой скулить громче - как просто. И быть осторожным, очень осторожным, ведь жизнь тонкой ниточкой отделяет нас от темноты, а ниточка эта в руках, которые её не берегут, не удерживают...