Революционные акценты
Меня недавно спросили, насколько заметным был еврейский акцент евреев-революционеров начала 20-го века и не мешал ли он им вести пропаганду среди русских, особенно среди рабочих. Вот что я написал в ответ:
Я посмотрел литературу по вопросу о "революционном акценте". С кавказцами вопрос более или менее простой, например, в мемуарах упоминается "кавказский акцент" Церетели. С революционерами-евреями сложнее, так как главный источник информации о них -- другие революционеры, а они были социалистами и интернационалистами, так что предпочитали на акценте не останавливаться, кроме как в редких и всем известных случаях вроде Радека и Раковского.
Информация об акценте пропагандистов и o том, как на него реагировали "пропагандируемые", идёт, в основном, из чуждых им источников. Например, Солженицын цитирует статью в "Киевлянине" [1], в которой некий офицер пишет, что "А новый оратор начал с «долой самодержавие!» «Акцент выдавал его еврейское происхождение... а русские люди: слушали, и ни один не сказал ему ни одного слова в ответ»." Казалось бы, вот тебе источник, говорящий о том, что еврейский акцент пропагандистам в условиях революционного вихря не мешал. Но проблема тут заключается в том, что эти источники были так далеки от социалистов-пропагандистов, что часто получался конфуз. Например, в одном газетном сообщении об аресте большевика написано, что по-русски он говорит "очень хорошо, с едва заметным еврейским акцентом". При ближайшем рассмотрении же выясняется, что большевик этот, Багдатьев, был не еврей, а армянин [2].
Небольшое ответвление:
Вожди социалистов из числа евреев были, в основном, выходцами из средних классов общества: профессура, предприниматели, врачи и т.п. Например, в заграничном меньшевистском ЦК 20-х годов (строго говоря, в "Зарубежной Делегации ЦК", но подпольный русский ЦК РСДРП был в середине 1920-х практически разгромлен ГПУ), в котором все члены (кроме Николаевского) были евреями, был только один рабочий, а некоторые члены даже в эмиграции умудрились сохранить (или восстановить) какую-то часть семейного состояния. Были среди социалистов и дети очень состоятельных людей, например Адольф Иоффе или "первый русский марксист" Николай Утин, отец которого, Исаак Утин, был водочным миллионером с состоянием не меньше 3 миллионов рублей [3].
Так как евреи традиционно придавали большое внимание образованию -- особенно ассимилировавшиеся русские евреи в конце 19-го века -- а материальные возможности у этой прослойки были, то дети учились в хороших гимназиях и университетах. Сначала, правда, когда русское правительство организовало русскоязычные школы для евреев (1844 г.) в целях ассимиляции еврейского населения, то это было воспринято евреями, которые были в большинстве своём в то время против какой-бы то ни было (даже минимальной) ассимиляции, крайне отрицательно. Например, Павел Аксельрод, отец-основатель меньшевизма, попал в конце 1850-х годов в такую школу только потому, что он был из нищей семьи и местная еврейская община предложила его матери материальную помощь в обмен на то, что она пошлёт старшего сына в такую "еретическую" школу и тем самым поможет общине выполнить квоту. Но уже в 1860-е годы Еврейской Просвещение распространилось из Киева и Одессы по всей черте оседлости и стали популярны не только светские тексты на иврите, но и литература на русском и идише. "Процесс пошёл" [4].
В результате, если среди русских революционеров 1860-1870-х годов евреев было ещё немного, то в следующих поколениях их было пруд пруди. Образованные евреи-социалисты, родившиеся в 1870-1880-е годы и принимавшие активное участие в революционном движении начала 20-го века, уже имели возможность выбирать между работой среди еврейских рабочих и среди русских рабочих (см. биографию Мартова или Абрамовича). Кстати, некоторые еврейские социалисты, эмигрировавшие в Америку в начале 20-го века, вынуждены были учить идиш, так как жившие в Нью-Йорке рабочие евреи-эмигранты говорили тогда на идиш, а не на английском и уж подавно не по-русски [5].
Кроме того, в русские университеты на рубеже столетий даже состоятельным евреям попасть не всегда удавалось из-за процентной нормы, и тогда они ехали в Европу, в основном в Германию, благо многие были из городов Прибалтики, где было сильное немецкое влияние, да и идиш близок к немецкому. Отчасти из-за этого ориентация у российских социал-демократов вообще и евреев в частности была в значительной степени немецкая: уровень культуры в Германии был более высокий, да и немецкие социал-демократы были моделью для всех европейских социал-демократов того времени. Особенно выходцев из Российской империи поражала организованность и "вменяемость" немецкого рабочего класса: на заседаниях рабочие вполне нормально выступали, что-то толковое предлагали, спорили, голосовали и т.д. Контраст с полуграмотными и полупьяными русскими рабочими (не говоря уж о совершенно диких по нашим представлениям русских крестьянах), которые ещё в 1870-1880-е годы из забастовок устраивали пьянки и погромы, был разительный [4]. Почти все русские (и особенно русско-еврейские) социал-демократические вожди свободно говорили по-немецки, а в 1920-е годы у Гильфердинга, одного из теоретиков немецких социал-демократов и редактора теоретического журнала партии, два главных помощника были меньшевики, которые были на 100% бикультурны и воспринимались в Германии как немцы (Александр Шифрин и Юрий Денике, он же Георг Деккер) [6].
Связи между евреями черты оседлости и Германией были сильны и на более низком уровне -- или, по крайней мере, так это тогда воспринималось -- что привело к такому по тем временам ещё нетривиальному решению русского командования, как высылка евреев из тыла русской армии в глубину страны в 1915-м году.
Кстати, уже упоминавшийся Николаевский, единственный "не еврей" в ЦК, хотя и был среди меньшевиков главным историком и проделал гигантскую работу с архивами Маркса, РСДРП и т.д., языками владел плохо и даже в Гарварде в 1960-е годы читал лекции по революционной истории по-русски [6].
По совокупности, не думаю, что у еврейских вождей-революционеров были какие-то особые проблемы с акцентом, но вот манера общения была у некоторых, похоже, какая-то "не такая". Например, по воспоминаниям соратников Мартова, его выступление и выступление, если память не изменяет, его сторонника Мартынова, на объединительном съезде меньшевиков в августе 1917-го года показались делегатам странным, так как они прожили 15-20 лет в Европе и сохранили манеры поведения (особенно на трибуне) конца 19-го века, что в 1917-м годы выглядело архаично. Трудно предположить, что делегатов меньшевистского съезда смутил еврейский акцент [7].
Сложнее понять, был ли еврейский акцент у революционеров-рабочих, например, у Марка Кефали (настоящая фамилия Каммермахер), бундиста и одного из создателей и руководителей профсоюза печатников, и как это влияло на их взаимоотношения с русскими рабочими. Интересный вопрос, но никакой информации пока найти не удалось :-(
20 июля 2013-го года: Наконец нашёл более или менее компетентного свидетеля, Зинаиду Гиппиус:
Когда комиссары говорили на митингах в эти медовые месяцы народного увлечения "миром, хлебом и свободой", говорили подчас, как Володарский, например, с сильнейшим еврейским акцентом - никому в голову не приходило удивляться, хотя бы отметить, что говорит еврей. Кричали только: правильно! Верно! [8]
Гиппиус, конечно, свидетель пристрастный, но хоть что-то.
[1] Александр Солженицын, "Двести Лет Вместе", http://lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/200let.txt_Piece40.20
[2] Александр Рабинович, "Большевики под Огнём" (из "Prelude to Revolution", Indiana University Press, 1968, 1990) http://scepsis.ru/library/id_1507.html
[3] David Christian, "Living Water: Vodka and Russian Society on the Eve of Emancipation", Oxford University Press, 1990, p. 367
[4] Abraham Ascher, "Pavel Axelrod and the Development of Menshevism", Harvard University Press, 1972, особенно первая глава.
[5] "Essential Papers on Jews and the Left", New York University Press, 1997.
[6] Andre Liebich, "From the Other Shore: Russian Social Democracy after 1921", Harvard University Press, 1997.
[7] "The Mensheviks: From the Revolution of 1917 to the Second World War", ed. Leopold Haimson, University of Chicago Press, 1974.
[8] Cтатья "Антисемитизм?", первая публикация в "Общее Дело", Париж, 24 июня 1921 года, № 343, с. 2-3 - см. http://www.litmir.net/br/?b=167586&p=38#section_31
Я посмотрел литературу по вопросу о "революционном акценте". С кавказцами вопрос более или менее простой, например, в мемуарах упоминается "кавказский акцент" Церетели. С революционерами-евреями сложнее, так как главный источник информации о них -- другие революционеры, а они были социалистами и интернационалистами, так что предпочитали на акценте не останавливаться, кроме как в редких и всем известных случаях вроде Радека и Раковского.
Информация об акценте пропагандистов и o том, как на него реагировали "пропагандируемые", идёт, в основном, из чуждых им источников. Например, Солженицын цитирует статью в "Киевлянине" [1], в которой некий офицер пишет, что "А новый оратор начал с «долой самодержавие!» «Акцент выдавал его еврейское происхождение... а русские люди: слушали, и ни один не сказал ему ни одного слова в ответ»." Казалось бы, вот тебе источник, говорящий о том, что еврейский акцент пропагандистам в условиях революционного вихря не мешал. Но проблема тут заключается в том, что эти источники были так далеки от социалистов-пропагандистов, что часто получался конфуз. Например, в одном газетном сообщении об аресте большевика написано, что по-русски он говорит "очень хорошо, с едва заметным еврейским акцентом". При ближайшем рассмотрении же выясняется, что большевик этот, Багдатьев, был не еврей, а армянин [2].
Небольшое ответвление:
Вожди социалистов из числа евреев были, в основном, выходцами из средних классов общества: профессура, предприниматели, врачи и т.п. Например, в заграничном меньшевистском ЦК 20-х годов (строго говоря, в "Зарубежной Делегации ЦК", но подпольный русский ЦК РСДРП был в середине 1920-х практически разгромлен ГПУ), в котором все члены (кроме Николаевского) были евреями, был только один рабочий, а некоторые члены даже в эмиграции умудрились сохранить (или восстановить) какую-то часть семейного состояния. Были среди социалистов и дети очень состоятельных людей, например Адольф Иоффе или "первый русский марксист" Николай Утин, отец которого, Исаак Утин, был водочным миллионером с состоянием не меньше 3 миллионов рублей [3].
Так как евреи традиционно придавали большое внимание образованию -- особенно ассимилировавшиеся русские евреи в конце 19-го века -- а материальные возможности у этой прослойки были, то дети учились в хороших гимназиях и университетах. Сначала, правда, когда русское правительство организовало русскоязычные школы для евреев (1844 г.) в целях ассимиляции еврейского населения, то это было воспринято евреями, которые были в большинстве своём в то время против какой-бы то ни было (даже минимальной) ассимиляции, крайне отрицательно. Например, Павел Аксельрод, отец-основатель меньшевизма, попал в конце 1850-х годов в такую школу только потому, что он был из нищей семьи и местная еврейская община предложила его матери материальную помощь в обмен на то, что она пошлёт старшего сына в такую "еретическую" школу и тем самым поможет общине выполнить квоту. Но уже в 1860-е годы Еврейской Просвещение распространилось из Киева и Одессы по всей черте оседлости и стали популярны не только светские тексты на иврите, но и литература на русском и идише. "Процесс пошёл" [4].
В результате, если среди русских революционеров 1860-1870-х годов евреев было ещё немного, то в следующих поколениях их было пруд пруди. Образованные евреи-социалисты, родившиеся в 1870-1880-е годы и принимавшие активное участие в революционном движении начала 20-го века, уже имели возможность выбирать между работой среди еврейских рабочих и среди русских рабочих (см. биографию Мартова или Абрамовича). Кстати, некоторые еврейские социалисты, эмигрировавшие в Америку в начале 20-го века, вынуждены были учить идиш, так как жившие в Нью-Йорке рабочие евреи-эмигранты говорили тогда на идиш, а не на английском и уж подавно не по-русски [5].
Кроме того, в русские университеты на рубеже столетий даже состоятельным евреям попасть не всегда удавалось из-за процентной нормы, и тогда они ехали в Европу, в основном в Германию, благо многие были из городов Прибалтики, где было сильное немецкое влияние, да и идиш близок к немецкому. Отчасти из-за этого ориентация у российских социал-демократов вообще и евреев в частности была в значительной степени немецкая: уровень культуры в Германии был более высокий, да и немецкие социал-демократы были моделью для всех европейских социал-демократов того времени. Особенно выходцев из Российской империи поражала организованность и "вменяемость" немецкого рабочего класса: на заседаниях рабочие вполне нормально выступали, что-то толковое предлагали, спорили, голосовали и т.д. Контраст с полуграмотными и полупьяными русскими рабочими (не говоря уж о совершенно диких по нашим представлениям русских крестьянах), которые ещё в 1870-1880-е годы из забастовок устраивали пьянки и погромы, был разительный [4]. Почти все русские (и особенно русско-еврейские) социал-демократические вожди свободно говорили по-немецки, а в 1920-е годы у Гильфердинга, одного из теоретиков немецких социал-демократов и редактора теоретического журнала партии, два главных помощника были меньшевики, которые были на 100% бикультурны и воспринимались в Германии как немцы (Александр Шифрин и Юрий Денике, он же Георг Деккер) [6].
Связи между евреями черты оседлости и Германией были сильны и на более низком уровне -- или, по крайней мере, так это тогда воспринималось -- что привело к такому по тем временам ещё нетривиальному решению русского командования, как высылка евреев из тыла русской армии в глубину страны в 1915-м году.
Кстати, уже упоминавшийся Николаевский, единственный "не еврей" в ЦК, хотя и был среди меньшевиков главным историком и проделал гигантскую работу с архивами Маркса, РСДРП и т.д., языками владел плохо и даже в Гарварде в 1960-е годы читал лекции по революционной истории по-русски [6].
По совокупности, не думаю, что у еврейских вождей-революционеров были какие-то особые проблемы с акцентом, но вот манера общения была у некоторых, похоже, какая-то "не такая". Например, по воспоминаниям соратников Мартова, его выступление и выступление, если память не изменяет, его сторонника Мартынова, на объединительном съезде меньшевиков в августе 1917-го года показались делегатам странным, так как они прожили 15-20 лет в Европе и сохранили манеры поведения (особенно на трибуне) конца 19-го века, что в 1917-м годы выглядело архаично. Трудно предположить, что делегатов меньшевистского съезда смутил еврейский акцент [7].
Сложнее понять, был ли еврейский акцент у революционеров-рабочих, например, у Марка Кефали (настоящая фамилия Каммермахер), бундиста и одного из создателей и руководителей профсоюза печатников, и как это влияло на их взаимоотношения с русскими рабочими. Интересный вопрос, но никакой информации пока найти не удалось :-(
20 июля 2013-го года: Наконец нашёл более или менее компетентного свидетеля, Зинаиду Гиппиус:
Когда комиссары говорили на митингах в эти медовые месяцы народного увлечения "миром, хлебом и свободой", говорили подчас, как Володарский, например, с сильнейшим еврейским акцентом - никому в голову не приходило удивляться, хотя бы отметить, что говорит еврей. Кричали только: правильно! Верно! [8]
Гиппиус, конечно, свидетель пристрастный, но хоть что-то.
[1] Александр Солженицын, "Двести Лет Вместе", http://lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/200let.txt_Piece40.20
[2] Александр Рабинович, "Большевики под Огнём" (из "Prelude to Revolution", Indiana University Press, 1968, 1990) http://scepsis.ru/library/id_1507.html
[3] David Christian, "Living Water: Vodka and Russian Society on the Eve of Emancipation", Oxford University Press, 1990, p. 367
[4] Abraham Ascher, "Pavel Axelrod and the Development of Menshevism", Harvard University Press, 1972, особенно первая глава.
[5] "Essential Papers on Jews and the Left", New York University Press, 1997.
[6] Andre Liebich, "From the Other Shore: Russian Social Democracy after 1921", Harvard University Press, 1997.
[7] "The Mensheviks: From the Revolution of 1917 to the Second World War", ed. Leopold Haimson, University of Chicago Press, 1974.
[8] Cтатья "Антисемитизм?", первая публикация в "Общее Дело", Париж, 24 июня 1921 года, № 343, с. 2-3 - см. http://www.litmir.net/br/?b=167586&p=38#section_31